и ломоты, и травница решила на всякий случай заварить травы и выпить.
Травница попыталась подняться на ноги, но спина отдалась резкой болью — она никак не могла распрямиться. Ноги тоже не слушались. Травница часто заморгала, чтобы избавиться от надоедливой пелены, но та не желала исчезать. Отчаявшись, девушка опустила лицо на руки. Нос почему-то столкнулся с полом раньше, чем она ожидала.
Митьяна открыла глаза и некоторое время тупо таращилась на свои руки, которые уже руками не были. Это были лапы. Волчьи лапы, от которых исходила тонкая золотистая дымка.
Травница закричала, но вместо крика из ее горла вырвался испуганный вой.
Где-то в деревне залаяла собака.
«О, боги, что это? Что происходит?»
Мита запаниковала и попятилась. Раздался треск: с ближайших полок повалились корзины, и она не глядя наступила на них, переломав плетеные каркасы и растоптав травы в труху. Мита взвизгнула и отпрыгнула в сторону. Теперь чердак наполнился грохотом падающих мисок и глиняных чашек. Окончательно перепугавшись, Мита отпрянула к окну, споткнулась о мешки с сеном, кувыркнулась и больно ударилась челюстью о деревянный пол. Каждое ее движение сопровождалось шумом: чердак был слишком тесный для волчьего тела, и она то и дело что-нибудь задевала.
В курятнике встревоженно закудахтали куры. Лай не прекращался, и проснувшийся хозяин недовольно прикрикнул на собаку. Это был голос Нита, Митьяна узнала его, несмотря на то, что дом молочницы находился на другом конце деревни. Странно: она мало что различала перед глазами, кроме цветных бликов, чувствовала себя почти что слепой, но при этом слышала каждый шорох, каждый треск и множество чужих голосов. Ее нос улавливал несметное множество запахов: травы на чердаке, корова в сарае у деда Казира, собачья шерсть, настаивающиеся в чьей-то печи наваристые щи. К ним примешивались и совершенно незнакомые ароматы. От них кружилась голова и хотелось взвыть.
Запоздало Митьяна сообразила, что в деревне ей оставаться нельзя. Собака Нита продолжала заливаться, и неизвестно, когда сам Нит заподозрит неладное и поднимет народ, чтобы все выяснить. Она заметалась по чердаку, пытаясь найти выход. В узкую дверь в полу она не пролезала, да и по крутой лестнице бы не спустилась; оставалось только окно, к которому она и подскочила. Сообразить бы только, как его открыть и выбраться наружу.
Цветные блики продолжали надоедливо плясать перед глазами. Голова сходила с ума от обилия запахов.
Мита несколько раз ткнулась носом в задвижку, поскребла ее когтями, но никак не могла подцепить. Собака стала лаять реже, но проснувшиеся куры и не думали замолкать. Травница мысленно обругала себя за привычку запирать окно на чердаке и попробовала взять задвижку в зубы. Не с первой попытки, но ей это удалось: засов поддался, окно открылось, и Мита кубарем выкатилась из него по покатой крыше крыльца прямо в кусты черноплодной рябины.
Теперь ей предстояло выбраться из деревни. Вот только куда?
Волчье тело казалось Мите неуклюжим. Лапы не слушались и заплетались в траве — она не понимала, как управляться сразу с четырьмя. Морда казалась слишком длинной, и ветки больно хлестали ее по носу. Когда она выкарабкалась из рябиновых кустов, палки, листья и стебли вьюна, обвивавшего стволы, застряли повсюду в ее шкуре. Травница подскочила к калитке и едва не сбила ее с петель.
Она услышала еще один недовольный окрик — Нит все-таки вышел на крыльцо, чтобы усмирить собаку. От мысли, что ее могут заметить, Мита задрожала и бездумно припустила по дороге, меся лапами пыль. Сама того не осознавая, она побежала на равнину, прямиком в лес Лииш, туда, где были волколюды — пожалуй, единственные, кто мог бы ей помочь.
Когда волк хватает зубами морду сородича, то таким образом проявляет заботу и сочувствие и, кроме того, выражает готовность взять его под защиту. Это похоже на то, как люди обнимают других, чтобы подбодрить или оказать поддержку.
Из справочных материалов «Повадки диких животных».
Библиотека академии Куубер.
Х514 год, 10 день месяца Зреяния
Лес Лииш выглядел совсем иначе. А возможно, дело было в том, что этой ночью Мита смотрела на него волчьими глазами.
Стоило ей оказаться в тени могучих деревьев, как ее затопила волна облегчения, словно после долгого странствия она очутилась на родной земле. Тело расслабилось и теперь двигалось само. Волчица бежала ровно, оглядываясь по сторонам и постоянно моргая, надеясь, что цветные блики перед глазами когда-нибудь исчезнут. Пока чуда не происходило.
Незнакомых запахов в лесу оказалось еще больше, чем в деревне. Помимо трав, хвои и редких ранних грибов здесь пахло жителями леса. Стоило ей прикрыть глаза, как каждая дымка, витавшая перед глазами, пыталась принять чьи-то очертания, но их было так много, что у волчицы кружилась голова.
Митьяне всегда казалось, что лес по ночам спит, но на самом деле он был переполнен звуками. Рядом с ней шуршали лесной подстилкой мыши, наверху меж еловых веток перекликивались сычи. Она слышала, как в чаще стучат по земле чьи-то копыта — возможно, лося или оленя. Казалось, даже земля под ее лапами дрожала, донося какое-то тайное послание. Митяна не успевала осмыслить происходящее: слишком много сведений об окружающем мире, слишком непривычно было слышать и чувствовать, то, что ранее оставалось за пределами возможностей человеческого тела.
Вместе с этим с каждой преодоленной саженью бежать становилось легче. Волчица уже не спотыкалась, легче перепрыгивала через поваленные деревья. Тело будто само знало, куда ступить, как обойти, где находится очередная преграда и что ожидает впереди.
Желтоватая дымка вокруг стала ярче. Она тянулась нитями сквозь лес и спустя несколько саженей сложилась в два силуэта. Мита снова заморгала, но они никуда не исчезали. В нечетких границах она разглядела волчьи лапы и пушистый хвост; казалось, будто дымчатые звери бежали перед ней. Недолго думая, Мита последовала за силуэтами.
Чем дальше она бежала за ними, тем отчетливей становились волки. Незнакомый резкий запах ударил в нос, моментально сбив волчицу с толку. Она мотнула головой, прыгнула через кусты и очутилась на небольшой поляне.
Дымчатые волки исчезли, а вместо них перед ней очутились настоящие.
Мита резко затормозила и впилась когтями в мягкую лесную подстилку. Волк слева показался ей знакомым: от него пахло терновником, а еще чем-то сладковатым и металлическим, как от рук, которые долго держали монеты. «Кровь…» — вдруг подумала она. Что-то внутри нее откликнулось, заставив задрожать всем телом.
Рядом с волком, вздыбив шерсть, стояла волчица. Из-за витавшей вокруг дымки Мита не могла определить, какого
