цвета была их шерсть, но все же чуяла, что они похожи — их запахи почти сливались в один.
Мита, наконец, осознала, что перед ней были волколюды. Кажется, их она и искала. Но совершенно не представляла, что делать при встрече. Несколько долгих мгновений висела оглушающая тишина, а потом незнакомая волчица рассвирепела и обнажила клыки.
— Это что еще за фокусы?
Волк поднял морду и посмотрел прямо в глаза Мите. Сердце у той ухнуло в пятки.
— Ба, — услышала она еще один голос откуда-то сверху, — да она ж не ваша!
Мита попятилась.
— И… извините… — пролепетала она. — Я не знала… я просто… я пойду…
Волк подался вперед, и она запоздало подумала, что однажды уже видела его. Однако инстинкты не велели выяснять, где и когда, а лапы просто понесли ее прочь.
* * *
Перепуганная Мита летела, не разбирая дороги, спотыкаясь о каждый корень и собирая мордой все еловые ветки. Позади раздался шум, словно бы кто-то преследовал ее. Шерсть на загривке встала дыбом, и от страха быть пойманной она только ускорила бег.
Остановилась она только тогда, когда лапы вынесли ее на берег реки. Вода блестела в лунном свете, перекатываясь на порогах. Страх перед речным потоком привел ее в чувство. В то же мгновение что-то тяжелое сшибло ее с ног.
— Пусти! — завизжала Мита, когда острые зубы впились ей в загривок.
— Успокойся! — властно рявкнули ей над ухом.
Мита съежилась под телом волколюда, который прижимал ее лапами к земле. В голове стало проясняться. Теперь шум в ушах сменился шумом бурлящей реки; она услышала звонкое пение дрозда где-то на том берегу и громкое дыхание зверя.
— Полегчало? — поинтересовался он. — Я отпущу тебя. Но при условии, что ты не будешь дурить.
— Не буду, — всхлипнула она. — Отпусти, пожалуйста, мне больно.
Волколюд не спешил выполнять ее просьбу. Выждав еще несколько секунд для верности, он напоследок сдавил челюсти и разжал. Почувствовав свободу, Мита торопливо отползла к камышам и прижалась брюхом к земле. Волк сел неподалеку и уставился на нее янтарными глазами.
— Как тебя там прозвали? Лик Стремительный? Уже трижды за эту ночь ты оправдал это имя.
На один из прибрежных камней уселся черный, как смоль, ворон и принялся деловито чистить перья. Мита уставилась на него во все глаза.
— Приятно слышать, — сухо бросил волк.
— Лик? — охнула Мита. — О, боги… так это ты?..
— Да, это я. Давно не виделись, так сказать.
— Ох… — спохватилась она, сообразив, что Лик до сих пор не знает ее имени. — А я… Митьяна. Вернее, Мита. Можно просто Мита.
— Красивое имя, — похвалил ворон. — А я Тиррландан. Можно просто Тир.
— Хотел бы я спросить, что здесь происходит, — прервал Лик их обмен любезностями, — но, кажется, ты и сама не знаешь.
Мита прижала уши. Ее взгляд заметался между волком и вороном.
— Не знаю… Я вообще не понимаю, что случилось и почему я такая…
— А в лес ты за каким дамнаром понеслась?
— Я думала… — ее голос задрожал. — Я не знаю… оно само…
— Не дави на нее, — посоветовал Тир. — Дай ей успокоиться и осознать происходящее.
— Какое? — огрызнулся волк. — Что осознавать, когда неясно, что происходит?
— Как по мне, все ясно. — Ворон начал мерить камень шажками маленькими лап. — Чужую зверолюдку занесло на земли вашего клана.
— Зверолюдку? Как она может быть ей, если она человек?
— Она человек? — опешил Тир. — Карра! А вот это уже интересно…
Лик зарычал и вскочил с места. Мита, напротив, как можно сильнее вжалась в глинистый берег.
— Так! — Тир спрыгнул с камня и забрался на загривок к волчице. — Ты сейчас молчишь. Переводишь дух. Обдумываешь все. А ты, — он указал крылом на Лика, — сейчас расскажешь мне все, что знаешь. Вас уже что-то связывает — или я не прав?
Лик застыл, потом медленно сел на землю и засопел.
— Случилось кое-что пару дней назад… Эта дуреха забралась в лес. Одна. Я нашел ее у реки, она меня увидела. Испугалась. Поскользнулась и упала в воду. Я вытаскивал ее оттуда и зацепил зубами руку. Рану оставил.
— Рану? Укусил, короче?
— Надеялся, обойдется, — буркнул Лик.
— Обойдется? — Тир раскрыл клюв от удивления. — Лик, я потрясен. Ты, такой рассудительный и предусмотрительный — и надеялся? О, Многоликая! Я иногда совершенно не понимаю эти меховые головы!
Ворон наклонился и посмотрел в глаза Мите.
— Вот так и начинаются истории в дешевых романтических книжках.
— Каких книжках? — не поняла она.
— А, прости, забыл, что ты деревенская и такого не читаешь. В городах весьма популярно среди девиц на выданье.
Тир соскочил на землю и стал расхаживать между волками.
— Я уверен, что дело в укусе, — вынес он вердикт.
— Отлично, — проворчал Лик. — И почему укус превратил ее в зверолюдку?
— Откуда мне знать, почему? Спроси у Всевидящей, она же вам покровительствует. Ее, наверное, шуточки.
— И что мне теперь делать? — жалобно отозвалась Мита.
Лик посмотрел на нее в упор.
— Ничего.
— Как — ничего?..
— А вот так. Жить с этим. Смириться. Я понятия не имею, как избавить тебя от Зверя.
Мита замотала головой и затряслась.
— Нет… нет, я так не могу… Мне так нельзя, я же… деревня… и отец… как…
Она попятилась, скользя лапами по мокрой глине, прямиком к воде. Лик зарычал, рывком поднялся с места и прихватил ее морду зубами.
— Успокойся, — приказал он ей. — Вдохни поглубже, выдохни… я не знаю, как вы, люди, приходите в себя.
Та пискнула и попыталась высвободить морду, но зубы Лика сжались сильнее. Она ощущала носом его обжигающее дыхание, и от него по всему ее телу шла дрожь. Мита перестала вырываться и с удивлением обнаружила, что ей становится легче, как будто кто-то невидимый, сидящий глубоко внутри нее, перестал метаться и с покорностью улегся, словно собака, которой указали место. Ей и самой неожиданно захотелось лечь и прижаться к теплому боку стоящего рядом волка, вдохнуть терпкий запах терновника, исходящий от его густого меха, прикрыть глаза и задремать, зная, что она находится под его защитой.
— Сработало, — довольно проклекотал ворон, заметив, как волчица прикрыла глаза. — Теперь общаться будет гораздо легче.
Лик выпустил морду Миты и сел. В его глазах мерцали лунные блики, танцующие на быстрой воде.
— Что ты имел в виду, когда сказал, что мне придется с этим жить? — осторожно спросила волчица.
— То и значит. Похоже, вместе с моим укусом ты обрела Зверя. А значит, тебе придется учиться жить с ним в одном теле.
— Получается, я стала волколюдкой… — Мита прижала уши. — Так нельзя… я так не могу. Я ведь теперь и в деревне
