— Пойдем, дорогая, сказала я. Пора познакомиться с остальными обитателями моего скромного жилища. Их не так много: дворецкий, пара слуг и кухарка. Надеюсь, тебе у нас понравится.
— Уже нравится, — улыбнулась она, — я уверена, что у вас мне плохо не будет.
Я ей вернула улыбку и поднялась по ступеням вверх. Мне теперь оставалось только одно — ждать новостей от Альберта. Ждать и не думать ни о чем плохом.
* * *
Время ползло удивительно медленно. Я была в своей спальне одна.
Сэми помогал новой горничной обустраивать комнату. Я же пыталась читать дамский роман. Точнее, тупо перелистывала страницы, почти не улавливая смысл прочитанного. Колье у меня на груди дремало. В нем не было ни магии, ни жизни. Оно словно не слышало моей мольбы.
Кетти заглянула ко мне почти в шесть.
— Леди Селия, — спросила она неуверенно, — вы не будете ругаться, если я повешу снаружи возле входной двери зеркальце?
— Зеркальце? — не поняла я. — Зачем?
— Для Сэмюэля. Ему скучно. А так он сможет выглядывать на улицу.
— Конечно вешай, дорогая.
— Спасибо, леди Селия!
И она, совершенно счастливая, унеслась прочь. А я лишь покачала головой. Так просто — повесить зеркальце! И все будут счастливы. И Сэми перестанет маяться от скуки. Почему я сама не догадалась? Наверное, во мне после расставания с Вильгельмом уснула человечность. Я очерствела, из милой девочки превратилась в стерву. Сразу стало грустно.
До самого вечера я была сама не своя. Я уже почти разуверилась в том, что у Альберта хоть что-то получится. Звонок колокольчика застал меня внизу. Позабыв про правила приличия, про чувство собственного достоинства, я ринулась открывать.
За дверью стоял Вильгельм. Он смотрел несчастными глазами и держал перед собой алую бархатную коробку — слишком большую для украшения, слишком маленькую для внушительного подарка.
— Здравствуй Птаха, — голос моего генерала вновь осип от волнения.
— Здравствуй Вильгельм, — я ответила почти шепотом.
Захотелось прокричать: «Ты узнал? Ты понял, что я никогда не писала тебе гадких писем? Ты раскаялся? Теперь ты видишь, как был неправ?»
Вместо этого я тронула пальцем красный бархат и спросила:
— Что там?
Он улыбнулся светло и немного грустно.
— Бокал. Помнишь, мы мечтали, чтобы ты на выступлении могла разбить его голосом?
— Бокал?
Я развязала ленту и недоверчиво сняла крышку. На белом шелке лежало хрустальное чудо.
— Я ведь тогда заказал его.
— И ты все это время его хранил?
Он пожал плечами, сказал виновато:
— Я был таким дураком.
— Это верно.
— Прости меня, Птаха.
— Не знаю…
Вильгельм опустился на колени. На крыльце. Прямо в снег. Коробку он не выпустил из рук.
— Прости, — повторил тот, кого я всегда любила больше жизни, — ударь, накричи, сделай что хочешь, только не прогоняй. Я не могу без тебя, Птаха.
Глава 8
Все имеет свое начало
Что было дальше? Пожалуй, об этом стоит промолчать. Недаром говорят, что счастье любит тишину. В этот раз я свое счастье не собиралась отдавать никому. Хватит. Однажды уже сделала глупость и заплатила за нее слишком высокую цену.
Альберт появился сразу после полудня. Был он серьезен и хмур. Однако, при виде наших смущенных лиц, расплылся в довольной улыбке.
— Я вижу, что у вас все хорошо? — спросил он, отдавая пальто дворецкому. — Вот и славно.
— Тебе удалось что-то выяснить? — Вильгельм поймал мою ладонь и сжал ее крепко. Он ужасно волновался.
Я прислонилась к его плечу.
— Не совсем, — Альберт вздохнул, — но я принес весьма полезный артефакт. Он позволит нам во всем разобраться. Маг не смог воссоздать картину в целом без тебя, Селия, это по силам только тому, от чьего имени написано письмо. Но и того, что я видел, предостаточно. Боюсь, Вильгельм, тебе это не понравится.
— Не бойся, — я увлекла их обоих в гостиную, — хватит бояться. И прятаться от правды тоже хватит.
Мужчины посмотрели на меня с уважением. Оба. Потом все расселись в кресла. Альберт достал из кармана письмо, а следом за ним небольшой бумажный пакет, перевязанный обычной бечевкой, и положил все на стол.
— Что здесь? — я тронула пальцами сверток.
— Артефакт. То, что поможет нам выяснить, кто виноват в обмане.
Я только что всем говорила, что хватит бояться, но вдруг мне самой стало страшно. Да, я знала, что не писала письма, но не имела ни малейшего понятия, можно ли обмануть артефакт. Вдруг неизвестный кто-то был настолько хитер, что предусмотрел даже эту нашу встречу.
Что бы оттянуть момент я вскочила:
— Погодите! Сейчас прикажу принести чаю.
— Сядь, Селия, — Вильгельм все понял, коснулся моего на запястья, — сядь и успокойся. Давай покончим со всем прямо сейчас.
Я послушно уселась обратно, сложила на коленях ладони и принялась ждать с чувством полной обреченности.
Альберт неспешно разложил на столешнице письмо, потянул за краешек веревки и развязал. Внутри оказался обломок необработанного аметиста.
— Это — очень простой ритуал, — сказал он. — Селия, возьми камень и положи в центр письма.
Я протянула руку. Пальцы предательски дрогнули и смогли ухватить аметист только со второй попытки. Но я донесла его и осторожно опустила в перекрестье бумажных сгибов.
— Что теперь? — вопрос вышел почти неслышным.
— Ничего. Просто смотри. Смотри и слушай.
Тело мое невольно наклонилось вперед. Я еще успела заметить, как Вильгельм сделал тоже самое. Аметист изверг из себя крохотную белую искру. Она быстро разрослась, поднялась над столом на добрый метр превратилась в большое иллюзорное зеркало.
Альберт придвинул свое кресло вплотную к Вильгельму. А в зеркале появились две знакомые фигуры. И я услышала первые слова.
* * *
— Почему вы пришли именно ко мне? — глаза Робера Трюзо трусливо бегали.
Старый граф Ратье величаво опустился в предложенное кресло и оперся ладонью на резной набалдашник трости.
— На то было три причины, мистер Трюзо.
— Какие? — Робер придвинул к себе стул, устроился на самом краешке. На гостя он почти не смотрел.
Лорд пристукнул тростью о пол и ухмыльнулся:
— Во-первых, я наслышан о ваших талантах.
— О каких? — взгляд Робера на миг сделался цепким, но тут же вновь убежал.
— О талантах по подделке документов.
Граф поднял вверх палец и покачал им перед собой.
— Вы великий плут, мой друг.
Антиквар изобразил на лице негодование, принялся вставать и впервые повысил голос.
— Я не позволю вам…
— Позволите, — довольно усмехнулся граф. — Для этого есть во-вторых.
Робер нахмурился, задумался на миг и послушно опустился обратно.
— Во-вторых, — ухмылка графа стала еще шире, — я знаю о ваше страсти к Селии Дерли. И я знаю, как помочь вам в этом вопросе.
— Но, — Робер откровенно колебался, — я слышал, что она собирается замуж за вашего, граф, сына.
Отец Вильгельма переменился в лице, вскипел от ярости и метнул тростью через всю комнату. Где-то за пределами волшебного зеркала послышался звук бьющегося стекла.
Робер поморщился, но удивительным образом промолчал.
Граф словно очнулся, но не смутился ни капли.
— Я компенсирую вам убытки, мэтр Трюзо, можете не сомневаться.
Раздражение на лице Робера тут же сменилось довольством.
— Рассказывайте, лорд Ратье, — предложил он. — Я хочу услышать ваше предложение.
— Прикажите слугам принести мой саквояж. И, — граф на секунду запнулся, — трость.
— Зачем кого-то вмешивать в наши дела?
Улыбка Робера стала подобострастной.
— Я все сделаю сам.
И он исчез из зеркала.
А я вновь посмотрела на Вильгельма. Лицо его было каменным. Мне даже подумалось, как хорошо, что старого графа давно нет в живых. Сейчас я бы не дала за его жизнь ни гроша.
А в зеркале действо разворачивалось дальше.
