бормочу я, но это больше похоже на ворчание.
Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне.
— Тебе это больше не нужно, — бормочет он виноватым тоном. Как будто он начинает понимать, насколько он жесток. — Дверь была заперта все это время. И не похоже, что ты сможешь меня одолеть, — тихо добавляет он, разговаривая сам с собой.
Он пытается убедить себя снять наручники.
Я напеваю в ответ.
К сожалению, он прав.
У меня нет сил драться с ним. Он чрезвычайно подтянутый, с таким мощным телом, что при первой встрече я приняла его за Альфу.
— Я должен взять у тебя кровь позже сегодня, — быстро добавляет он. — Но я возьму ее здесь, в твоем гнезде. Тебе даже не обязательно бодрствовать.
Как великодушно с твоей стороны, думаю я про себя.
— Возможно, я принял слишком много, — бормочет он. Мои глаза наполняются слезами, когда он закрывает дверь, и я слышу щелчок замка.
Он собирается убить меня.
Я больше никогда не смогу увидеть Эйприл.
Я никогда не узнаю, нашли ли ее Лэндон и Ривер.
Лэндон и Ривер…
Я так по ним скучаю.
Спокойное, властное поведение Лэндона и его милая улыбка. Ривер и его уязвимость, но за ней столько силы.
Они противоположны, но все же идеально подходят мне.
Но я выгнала их из своего дома.
Я сказала им уйти. Я сказала им, что они мне больше не нужны.
И, судя по выражению их лиц, они мне поверили.
И все же моя внутренняя Омега зовет их.
Я бы хотела, чтобы это был Лэндон, приглаживающий мои волосы назад и укладывающий меня в постель.
Я бы хотела, чтобы меня окружали рубашки Ривера, его пряный аромат окутывал меня.
Они были лучшими Альфами, которые у меня когда-либо были, и я потеряла их навсегда.
Я поддаюсь своему горю и болезни, существуя в пространстве между сознанием и бессознательностью.
РИВЕР
— Они недоедают, но в остальном физически в порядке, — сообщает мне Лэндон. — Никто… пока не умер, насколько нам известно. Но чем дольше они хранятся и с потерей крови…
Мои руки начинают дрожать, и я засовываю их под стол. Увидев меня, Лэндон настоял, чтобы мы пошли перекусить, прежде чем он отправится на работу с Беном.
Я уже сталкивался с этим дерьмом раньше. Я видел результаты торговли людьми.
Но это другое.
Это Скайлар.
Это Скайлар в неволе, вероятно, ее используют для получения крови.
У нас все еще нет совпадения ДНК с ее ДНК, но у нас есть совпадение ДНК с Эйприл. Надеюсь, это нас куда-нибудь приведет.
— Когда ты ел в последний раз? — Осторожно спрашивает Лэндон, наблюдая за тем, как я вытаскиваю дрожащую руку из-под стола, чтобы взять кофейную чашку.
— Тебе-то какое до этого дело? — Я плюю в него, прежде чем сделать глоток. Посетители в очереди в кафе бросают на меня взгляды, но я просто хмуро смотрю на них, пока они не отводят свои взгляды в другую сторону.
— Потому что ты выглядишь так, словно убиваешь себя. И нападения повторяются, не так ли?
Я прищуриваюсь. У него такое выражение лица, когда он видит чью-то чушь насквозь.
Я делаю еще один глоток своего кофе.
Я не отвечаю на его дурацкий гребаный вопрос.
Он уже знает, что атаки возобновились. Они проникли в мой организм, паника и страх влияют на мои движения.
Но мы не будем говорить об этом.
— Ты хочешь помочь ей? Тебе нужно перестать вредить своему здоровью, — говорит Лэндон, разговаривая со мной, как с ребенком.
Я ставлю чашку, когда кофе переливается через край, словно доказывая его точку зрения.
Черт возьми, я так хочу сигарету.
Но почему-то мне кажется, что, делая это, я подвожу ее еще больше.
Итак, я стискиваю зубы и стреляю кинжалами в мудака передо мной. — Лекция еще не закончена? — Огрызаюсь я. — Зачем ты вообще привел меня сюда? Какой у тебя грандиозный план на сегодня?
Лэндон смотрит на бублик рядом с моей чашкой, затем снова на меня. Я закатываю глаза и откусываю кусочек.
— Я собирался спросить, не хочешь ли ты допросить дилера вместе со мной, — говорит он. — Тот, который продавал O Эйприл.
Я рычу, и люди в очереди снова оборачиваются, чтобы посмотреть на меня. — Что? — Я рычу на них.
Лэндон громко вздыхает и проводит рукой по волосам. — Но, — добавляет он. — Винсент…
— Пошел он, — шиплю я.
— Как я говорил, Винсент нашел кое-что интересное. Возможный подозреваемого.
Я откусываю еще кусочек от своего бублика. — Да? — Спрашиваю я. — Объясни.
— На видеозаписи из кафе в день исчезновения Эйприл есть кто-то подозрительный. Винсент поискал его и нашел два отдельных объекта недвижимости. Один здесь, другой в Слэттене. Слаттен — это участок земли с передвижным домом на нем.
Это возбуждает мой интерес. — Он собирается допросить владельца?
За последний месяц были опрошены сотни людей, но этого недостаточно.
Этого никогда не будет достаточно, пока мы не найдем Скайлар.
— Если он там, — продолжает Лэндон, — Я подумал, что тебе следует пойти с Винсентом. На случай, если все обернется… странно.
Слэттен находится не в лучшем районе. Он больше всего известен лабораториями по производству метамфетамина и бросившими школу.
Никто не ходит туда без необходимости. Население меньше тысячи человек, и люди громко стонут, когда упоминается город.
Нет никаких причин владеть какой-либо землей там.
— На случай, если ситуация примет странный оборот, — повторяю я. — Почему ты не можешь пойти, а я допрошу дилера?
Лэндон закатывает глаза. — Потому что Бен и офицеры хотят меня. Они не верят, что ты не сойдешь с рельсов.
Я опускаю взгляд на стол. Я уверен, что напугал Бена до смерти на прошлой неделе, и у меня до сих пор на лице несколько желтых синяков.
— Честно говоря, ты выглядишь ужасно, — добавляет Лэндон. — Я уверен, что в Слэттене ты будешь сливаться с толпой.
Я усмехаюсь. — Отвали, — бормочу я, но без какой-либо настоящей злобы за этим. — Я ненавижу этого мудака.
— Ты совершенно ясно дал это понять, — отвечает он. — Но Винсент в этом с нами. Он не уйдет. И, честно говоря, чем больше компетентных людей у нас будет в этих делах, тем лучше.
Я хмурюсь и сжимаю кулак под столом, впиваясь ногтями в ладонь. — Как ты можешь простить его после всего? — Спрашиваю я. — После того, что он сделал. После того, как он ушел.
Лэндон молчит, ставя свою чашку на стол. Он молчит достаточно долго, чтобы я посмотрел на него, ожидая какого-нибудь самодовольного выражения на его лице и лекции о том, что люди меняются. — Я не простил, — признается он. — И я не уверен, что когда-нибудь смогу. Но я не позволяю этому поглотить меня. Я не позволяю этому определять мои действия
