разочарован.
Мне не следовало бы этого делать, но резонанс — один из редких даров жизни, и испытать его и забыть — это похоже на потерю. Неужели это то, что она чувствует каждый раз, когда смотрит на меня? Как будто она потеряла что-то огромное? Я хочу обнять ее и утешить от осознания этого. Но я этого не делаю. Я просто плотнее укутываю ее одеялом и чмокаю сына в щеку.
— Готова ехать?
— Думаю, что да, — ее голос мягок. Застенчивый. Из-за резонанса между нами в ее горле возникает вибрация, и это заставляет ее звучать по-другому. Мне это нравится.
Мне очень многое нравится в Стей-си, даже ее странное маленькое личико. Я натягиваю на нее капюшон, чтобы защитить голову, а затем поворачиваюсь, чтобы схватить шесты от своих саней. Я проверяю вес саней, а затем начинаю тянуть их за собой. Ее вес на санях невелик, незаметен. Я рад, что могу облегчить ей это путешествие.
— Говори, если тебе нужно, чтобы я остановился, — бросаю я через плечо.
— Ты уверен, что это нормально? — Похоже, она встревожена. — Я могу сама идти.
Я поворачиваю голову и насмешливо рычу на нее.
— Ты не пойдешь пешком.
У нее вырывается смешок, и это самый сладкий звук, который я когда-либо слышал. Мне нужно чаще заставлять ее смеяться.
***
Я держу сани на краю группы, ближе к задней части с Аехако и его огромными санями, а также охотниками, которые охраняют тыл и высматривают отставших. Дело не в том, что мой груз слишком тяжел, а скорее в том, что я предпочитаю вернуться сюда, на задворки.
Такое ощущение, что я должен постоянно следить за собой таким образом.
Мы болтаем все утро, о пустяках. Мы говорим о погоде и снеге. Мы говорим о зубе, который прорезался у Пейси сквозь маленькие синие десны. Мы говорим о моих матери, отце и моей сестре Фарли. Мы говорим о моих братьях Зэннеке и Салухе, и Стей-си рассказывает мне все об их парах и комплекте Мар-лен. Как Салух ухаживал за Ти-фа-ни, и теперь она ждет ребенка. То, как Зэннек и Мар-лен нашли отклик всего через несколько дней после нас, но Мар-лен родила свою маленькую Залену почти за два дня до рождения Пейси. О том факте, что двух людей — Мэ-ди и Ле-ла — вообще не было с ними, но они нашли их в другой из пещер корабля-спасателя. О том, как Хассен увел одну сестру только для того, чтобы в конечном итоге взять другую в качестве пары удовольствий, а затем резонировать с ней несколько дней спустя. Нам есть о чем поговорить, но мы продолжаем разговор о других, а не о нашей ситуации.
Так будет проще.
Пока мы путешествуем, с неба продолжает сыпаться снег, а день остается холодным и темным. Малыш суетится, и она время от времени нянчится с ним. С течением дня он становится все более раздражительным, и я могу сказать, что Стей-си устает. То, что она может носить его с собой весь день и не расстраиваться, показывает мне, насколько она терпелива. Моя мама с радостью взяла бы его с собой на несколько часов, и я делаю мысленную пометку спросить ее об этом завтра. Возможно, я смогу дать Стей-си время вздремнуть днем, пока мы путешествуем. На какое-то время я погружаюсь в свои мысли, пытаясь придумать способ вернуть к нам мою мать или сестру, чтобы Пейси мог…
— Пашов! — голос Стей-си полон ужаса.
Я останавливаюсь, роняя ручки саней в снег, и оборачиваюсь.
— Что? Что такое?
Стей-си прижимает руку к груди, ее лицо такое же белое, как костяные ручки саней.
— Н-нам обязательно д-держаться так близко к утесу?
А? Я смотрю в сторону. Мы огибаем низкую, узкую долину, где снег будет гуще. Вместо того чтобы пройти через него, мы движемся по краю обрыва. Я следую за остальными, когда они оставляют след, и мы, естественно, идем там, где снег менее глубокий, обычно по вершине пологого холма.
— Ты в безопасности, Стей-си. Я не позволю тебе упасть.
Она прикусывает губу, и я с удивлением замечаю, что ее рот того же цвета, что и ее маленькие квадратные зубы. Вся жизнерадостная розоватость исчезла с ее маленького личика.
— Мне страшно, — шепчет она.
Я стараюсь не хмуриться от беспокойства.
— Ты хочешь, чтобы я отправился в долину? В такую погоду это опасно.
— Я… нет, я думаю, что нет. — Она учащенно дышит. Ее глаза бегают туда-сюда, и я понимаю, что она паникует. — Это просто… обязательно ли нам быть так высоко?
Пейси причитает, дергая себя за косу, его маленькое личико морщится от разочарования. Я знаю, что она сама не своя, когда подносит дрожащую руку ко рту и продолжает смотреть на долину внизу.
— Стей-си, — говорю я спокойным голосом. — Я не позволю тебе и Пейси упасть. Это я обещаю.
— Я знаю. Я просто… Я не могу. Высоко. Действительно высоко. — Ее слова быстрые и отрывистые, движения дерганые. Я начинаю беспокоиться, что она ослабит хватку на Пейси, который уже извивается. Я стаскиваю его с ее колен, и его мокрые кожаные штаны хлопают меня по руке. — Его нужно переодеть.
— Да. Конечно. — Она быстро моргает, но ее лицо по-прежнему белое как мел. Она не может оторвать взгляда от раскинувшейся внизу долины.
Я должен увести ее подальше от этого.
— Стей-си. — Я стараюсь, чтобы мой голос звучал спокойно. Неужели я забыл о ее боязни высоты? Неужели я такой ужасный партнер, потому что мучаю ее, доводя до такого состояния? Я смотрю на утес, но эта тропинка — лучшая, она уже изрыта колеями от саней, которые прошли до нас. Быстрее всего будет, если я продолжу движение вперед вместо того, чтобы тащить ее по свежему снегу. — Я собираюсь сменить кожаную одежду Пейси…, — говорю я ей. — А потом я понесу его некоторое время. Ты должна успокоиться.
— Я спокойна, — огрызается она, и это звучит совсем не так. Ее дрожащая рука подносится ко лбу. — Мне жаль. Я пытаюсь быть спокойной. Я знаю, это глупо. Я просто…
— Нет, — говорю я ей. Набравшись смелости, я протягиваю руку и провожу костяшками пальцев по ее щеке. Ее лицо холодно, как лед, но она смотрит на меня большими, горящими глазами с испуганным выражением, от которого у меня щемит сердце. — Это не глупо. Ты напугана, но я здесь. Я не позволю тебе упасть.
Ее рука касается моей, и она трется щекой о мою ладонь. Я чувствую, как
