на свое место напротив Лесандра и тяжело вздыхаю. Непростой выдался разговор. Меня винят во всех бедах на земле.
— Что скажешь? — спрашиваю я у внука.
— Несчастные люди. Просто сошли с ума и решили сделать хоть что-нибудь. Убить нас, например.
— Думаю, не нас, а только меня.
— Вряд ли, ба. Он же сказал: все началось четырнадцать лет назад. Получается, как раз тогда, когда я родился. Может, это и не говорят напрямую, но меня тоже наверняка считают проклятым. Тем более что я неполноценный дракон, ни черта не могу.
* * *
По пути во дворец мы заезжаем в местное сельское хозяйство, и я поражаюсь смекалке жителей. Несмотря на засуху, они нашли способ выращивать овощи и засевать хоть какие-то небольшие поля.
Как я уже видела на картах, по Северному графству протекает широкая река. В реальности она оказалась не такой уж широкой — видимо, последствия пересыхания, но все же она есть. Вблизи нее и развернулись посевы: от реки провели множество каналов, обложили их глиной, чтобы влага сохранялась в почве как можно дольше. Овощи выращиваются под навесами — они тянутся на несколько километров. Делают их из ткани, обработанной маслом. Так растения защищаются от прямых солнечных лучей, но при этом получают энергию солнца.
Есть даже свой способ орошения: некоторые каналы, отведенные от реки, сделаны из камня, а поля высажены как стулья в театре, каждое новое все ниже и ниже. Через каменные каналы просачивается вода и увлажняет почву. Гениально, просто, но очень трудоемко. Такие поля не сделать за несколько лет — наверняка такую систему придумали еще лет десять назад, поняв, что засуха будет тянуться долго. Чем-то мне это напомнило рисовые поля, кажется, в Японии, с той лишь разницей, что здесь воды гораздо меньше.
— Река пересыхает, Ваша милость, и с каждым годом все больше, — объясняет мне один из местных крестьян. — Мы держимся как можем. Чуть ниже по реке, с той стороны города, содержат скот, но травы недостаточно для пропитания.
Винтики в голове крутятся, я вспоминаю карту, которую рисовала по данным из книги. Подзываю Леса, потому что он тоже ее видел, беру палку и черчу прямо на земле.
— Наш ледяной дворец находится на возвышенности. Где река берет свое начало, с гор?
— Нет, госпожа, — объясняет крестьянин. — Она тянется на сотни километров с Севера.
— Значит, талые воды не достигают реки. Но где-то на границе нашего дворца все равно должно быть место, где магия ледяного дракона заканчивается. И снег со льдом там должны таять. Куда же девается вода?
— Под землю? — предполагает Лесандр.
— Это вариант, — киваю и обращаюсь к крестьянину: — Ваши колодцы так же полны, как и четырнадцать лет назад?
— Да, госпожа. Это единственная причина, почему мы все еще живы.
Еще раз задумчиво киваю, прощаюсь с крестьянином и возвращаюсь к повозке, чтобы наконец вернуться в замок.
— Хоть ты теперь и в теле Леотты, я все равно узнаю этот взгляд, — говорит Лес. — Что-то задумала?
— Есть мысль. Я ведь уже говорила, что в этом мире очень странные физические законы. Но они все же есть! Снег и лед тают, как и у нас на родине, они питают подземные воды. Вот почему колодцы не пустеют. А если учесть, что магия ледяного дракона, моего драгоценного мужа, — на этой фразе закатываю глаза, и Лес хихикает, — бесконечна, у нас есть вечный двигатель. Вечный генератор льда. Нужно лишь запустить его в нужное русло.
— В русло реки? — предполагает Лесандр.
— Именно! Лед и снег будут таять и бесконечно обновляться. Мы сможем наполнить реку талой водой. Пусть это не вызовет дожди, но хотя бы местные фермеры смогут создавать больше новых полей и систем полива.
— Круто. Не даром ты географичка со стажем, — веселится Лесандр. — И сколько это займет времени?
— Не знаю, Лес. Нужно проверить, где заканчивается граница магии нашего дворца, и рассчитать, по какому пути копать овраг. У нас либо получится, либо меня сожгут за самую смелую идею.
Глава 8. Нереальные подсчеты
Мне приходится повторить свой безумный план трижды. Во-первых, для наставника Леса — наконец я узнаю, как зовут местного тренера по мечам. Нилл, оказывается, вояка со стажем, который прошел с графом Риввардом немало войн и был одним из немногих, кто вернулся живым и почти здоровым. О былых сражениях теперь напоминает лишь шрам на щеке.
Почему я обратилась к нему? Потому что понятия не имею, где взять рабочую силу для прокапывания канала. Я десятки ребят, слуг, которые ежедневно дубасят манекенов затупленными мечами, все равно не приносят пользы. Уговорить Нилла было непросто, но он согласился заменить тип тренировок после моего бурного объяснения, мол, махание лопатой укрепляет мышцы парней гораздо лучше, чем бои. Но Нилл потребовал пригласить «эксперта со стороны». По-видимому, он надеялся, что знающий человек назовет мою идею глупой и отговорит меня.
Но тот крестьянин, с которым я общалась в поездке, остался в восторге. Это не простой работяга, а староста деревни, растянувшейся вдоль реки. По сути, главный человек в полях и огородах, хоть и работающий наравне со всеми. Он посмотрел на нарисованную мной карту предполагаемого канала, задумался, а потом его глаза зажглись.
— Это может сработать! — провозгласил он.
Третий раз я объясняла свой план парням, которых Нилл вызвал «на построение». Вместо мечей у них в руках были лопаты, и парней это явно не устраивало.
Я рассказала, что хочу восстановить реку. В это поначалу никто не поверил, но я сопроводила лекцию «презентаций» (спасибо школе, где всех учителей обучили этому делу) в виде рисунков. Староста деревни подтверждал мои слова, а Нилл в итоге добил всех словами:
— Ваши родители и близкие живут в городе. Пока мы мерзнем здесь, они умирают от жары и отсутствия воды там. Эта работа облегчит им жизнь. И разумеется, отказ не принимается. За работу!
Не знаю, что вдохновило ребят больше, но в итоге они отправились на ежедневное задание. Копать предстояло много. Мы с Лесандром прошли вдоль границы дворца и обозначили места, откуда нужно начать. Определить место, где заканчивается ледяная магия, оказалось легко: несколько сотен метров покрывает не рассыпчатый, а мокрый, уже подтаявший снег. Ниже — склон, и это отлично, но несколько скал или просто неудачных возвышений земли перенаправляют потоки воды вбок, или в какое-нибудь широкое углубление, откуда вода уже не уходит никуда, кроме как под землю.
— Снег идет тут почти каждый день, — размышлял Лес, пока мы шли, проваливаясь по колено в
