отвернулся и снова шлепнул коня по спине ладонью. Животный ужас, поселившийся в нем, пробирал до костей. И только когда на горизонте показались стены Ивруча, он осмелился дать коню передохнуть, снова инстинктивно оглянувшись назад. Странная фигура исчезла. Лес темнел черной стеной, надежно хранящей свои страшные тайны от чужих любопытных глаз. Но… ведь именно там осталась Ярина. А что, если он неправ, и она вовсе не ведьма? Кто именно показался ему во время позорного бегства из этой жуткой чащи? Неужто и впрямь… Леший?!
Конь хрипел и задыхался после бешеной скачки, и Деян, едва справившись с собой, соскочил на землю. Не зная, что делать, несколько минут стоял, глядя в сторону леса, но затем решился и направился к городу, ведя коня под уздцы. Убедив себя в том, что один на один с Лешим ему в любом случае не справиться, княжич уповал на помощь отца.
Утешая совесть мыслями о скорой встрече с родными, Деян заметил неладное только когда подошел почти вплотную к Ивручу. Стражи на стенах не было, и ворота, наглухо запертые, закрывали путь в город. Деян, привыкший приходить и уходить, когда ему вздумается, нерешительно остановился, вглядываясь в видневшиеся над стенами крыши самых высоких домов. Ни в одном окне не было даже смутного проблеска света. Впервые на памяти Деяна, Ивруч стоял, погруженный в стылую ночную тьму.
— Не к добру все это… надо бы утра дождаться, а там уж погляжу, что происходит. — тихо отойдя от ворот, Деян направился к стоявшей на берегу реки избушке.
Жил там старый рыбак, с которым Деян тайно подружился, будучи еще своенравным подростком, и до сих пор время от времени навещал его, принося гостинцы и полезные в хозяйстве вещи. Княжичу нравилось помогать старику, который всегда радушно встречал его и рассказывал множество баек и старинных сказок, в том числе, о нечисти, живущей в лесу. Теперь же Деян сам отчаянно нуждался в помощи, и очень надеялся, что рыбак пустит его в дом, и расскажет, что произошло в Ивруче.
Подойдя к избушке, он тихо постучал, и внутри тут же раздался тихий шорох шагов.
— Кто? — прозвучал знакомый голос.
— Деян это. Открывай скорее.
Послышался скрип отодвигаемого засова, и из-за двери показалось испуганное, белое как мел, лицо рыбака.
— Батюшки… и впрямь, Деян, княжий сын. С того света что ли припожаловал, по мою душу?
Деян нахмурился.
— Да живой я, не мели языком попусту, дедко.
— Ну, коли живой — сам зайдешь, приглашать не стану… — недоверчиво протянул старик.
Деян, нетерпеливо вздохнув, шагнул через порог. Дед зажег лучину и поднес ее к самому лицу гостя. Облегченно выдохнул и крепко сжал княжича в объятьях.
— И впрямь, ты — радость-то какая! Живой, слава Богам! Ох, Деянушка, да шож эт я… давай-ка живее в избу, и коня заводи, в сенях оставишь. Нельзя, чтобы хоть одна живая душа прознала, что ты здесь объявился.
— Это еще почему?! — изумленно поднял брови Деян.
— Да тише ты, малахольный! Беду накличешь! — оттеснив гостя, старик еще раз выглянул наружу, повертел головой по сторонам, и запер дверь на засов.
Поманив Деяна в комнату, он поставил на стол крынку молока и положил перед княжичем краюху свежего хлеба. Поблагодарив, Деян набросился на угощение, а рыбак тем временем начал свой рассказ.
— Ох, Деянушка… много горя тебе мои слова доставят, токмо ты уж не вини меня, старика. Скажу тебе все, как было, с того самого дня, как ты пропал. Не чаяли уж мы тебя вновь увидеть, думали, извел тебя Вардей, так же, как и Любомира.
— Эй, дедко… ты имя Вардея не порочь. Брат он мне, мы крови единой! — взвился Деян, но старик только махнул на него рукой.
— Слушай, что старый человек тебе говорит, да не перебивай! Дальше — краше… и не такое скажу про твоего брата, а коли не веришь — сам вскоре увидишь. Правит теперь Вардей Ивручем… всем нам на горе.
Деян удивился.
— Что, отдал-таки батюшка ему престол? Неужто передумал?
Старик печально покачал головой в ответ.
— Не отдал… да Вардей силой забрал. Не погнушался против собственного отца ополчиться. Погиб Мстислав, а княгиня, мать твоя, в тереме заперта, пленницей у родного сына.
Деян уронил недоеденный кусок хлеба, и тот упал на пол, но княжич этого даже не заметил.
— То есть как… погиб? — переспросил, мгновенно охрипшим голосом, надеясь, что все это лишь скверный сон.
— А вот так. С помощью жены своей, Мазыри, и отца ее беспутного, подговорил Вардей часть дружины предать Мстислава. Что уж он им, сквернавцам, посулил — не знаю, да только кто-то из них отрубил князю голову, прямо во время погребальной тризны по Любомиру. Верные Мстиславу люди без оружия были, дань уважения к погибшим выказывая. А эти… предатели, не погнушались беззащитных рубить. В тот же вечер и стал Вардей новым князем. А про тебя я от ключницы узнал, что Ладой кличут. Мол, Вардей сам княгине сказал, что помер ты, и он к тому руку свою приложил. Совсем обезумел брат твой, стольких людей погубил, и все ему мало, окаянному…
Деян вскочил на ноги, белый, как полотно. Заметался по горнице, как зверь в клетке, а после резко остановился, едва не налетев на старика.
— Не может того быть… не верю тебе!
Дед тяжело вздохнул, опустив седую голову.
— Да никто не верил, Деянушка… только правда это, и жить нам с этой правдой до конца наших дней. Беда нависла над Ивручем, и пока Вардей в городе княжит, только хуже будет. Не в себе он, а жена его и вовсе разум потеряла — завтра на площади приказала волхвов сжечь.
Деян застонал, понимая, что старик не стал бы ему врать. Но страшная истина никак не желала укладываться в голове.
— А волхвов-то за что?!
Дед пожал плечами.
— Так они ж народу говорят, что ты не погиб вовсе, и быть тебе князем вместо Вардея. За это Мазыря на них и взъелась…
— Поверить не могу, что батюшки больше нет… — Деян снова принялся мерить горницу
