Донеся Ярину до лавки, сел, усадив ее к себе на колени, отодвинул с белого плеча край вышитой рубахи. Прикоснулся губами к нежной коже, с наслаждением вдыхая ее запах — необычный, но приятный, возбуждавший его все сильнее. Она пахла травами и медом, еловой смолой и лесом, и Деян растворялся в этом мгновении, позабыв обо всем, что было вокруг.
— Потерпи до свадьбы… твоей назовусь, тогда и… — прошептала Ярина, но не договорив, покраснела.
— Не могу… али не люб я тебе? — ответил, заглянув в глаза.
Дыхание прерывалось, пальцы немели от напряжения. Деян ждал до последнего, боясь обидеть Ярину, но ответом ему было молчание. Девушка закрыла покрасневшее лицо руками, все еще не пытаясь его оттолкнуть. И княжеский сын не справился с искушением — опустил любимую на широкую лавку, развязал хитрым узлом закрепленный на ее талии пояс, и больше не сдерживался. Отвечая на его ласки, Ярина тихо застонала, тут же прикрыв рот ладонью.
— Голубка моя… будешь мне единственной женою, никого не возьму, кроме тебя… — прошептал Деян, накрывая ладонью нежную девичью грудь Ярины.
А солнце все клонилось и клонилось к горизонту, и затянутое тучами небо расколол яростный удар грома. Но Деян и Ярина не видели этого, не слышали осторожных шагов под дверью, и не заметили, как едва слышно скрипнула она, отворяясь.
На пороге, обвитый прядями серого тумана, появился Леший. С ненавистью взглянув на пару, обнимавшуюся на лавке, что-то тихо и зло прошептал, взмахнул рукой и отступил назад, во тьму.
Деян, как раз проводивший ладонью по обнаженному бедру Ярины, вдруг остановился и удивленно взглянул на ее тело, едва различимое в полумраке, царившем в зимовке. Под его пальцами тихо зашуршали белые перья.
Некоторое время Деян обомлело разглядывал их, потом резко отдернул руку и вскочил, разглядывая девушку во все глаза.
— Это… что это?! — его голос предательски дрогнул от страха.
Ярина, все еще пребывавшая в состоянии сладкой истомы, открыла глаза, медленно поднялась и села, стыдливо прикрывшись рубахой, которую буквально несколько минут назад снял с нее Деян. Опустив глаза, увидела свои ноги, снова превратившиеся в птичьи лапы, вскрикнула и залилась слезами.
— Отвечай, ведьма! — на сей раз в голосе княжича звучала откровенная ярость.
— Я… не ведьма… проклял меня Леший, хотел в жены взять, да я отказалась. А он… он… — и девушка снова горько расплакалась, зажав рот рукой.
— Врешь… окрутить меня решила, змея подколодная! Может, это ты меня и подстрелила?! А Вардей… Вардей где? Его, поди, и вовсе со свету сжила?! У, гадина…
Ярина, не веря своим ушам, слушала его слова, и только тихо всхлипывала в ответ. Деян же, с ужасом и отвращением взглянув на нее еще раз, опрометью бросился наружу. Бухнула, закрываясь, дверь, и девушка осталась одна. Вскоре она услышала, как Деян свистом подозвал коня и уехал. Дождь прекратился, на ясном небе засияла полная луна.
Накинув рубаху, Ярина поднялась с лавки, подошла к печи и прижалась к ней, в тщетной попытке согреться. Ее трясло от гнева, огорчения и страха — будущее, ждавшее впереди, рисовало одну жуткую картину: рабство в плену у лесного князя.
— За что же ты так со мной, свет мой ясный… люблю же тебя, а лучше бы и вовсе не знала!
Снова скрипнула дверь, и Ярина обернулась, чуть не бросившись навстречу вошедшему. Глупая… думала она, что это Деян вернулся, надеялась объясниться. Но увидев, что за гость пожаловал в зимовку, вскрикнула от страха и отступила назад к печи, дрожа всем телом.
— Хватит. Нагулялась. Бросил тебя твой княжич, и назад уж не вернется. Сгинет он в Ивруче, а ты… ты — моей станешь!
Леший в одно мгновение оказался рядом с застывшей от ужаса девушкой, схватил ее за руку и в то же мгновение оба они пропали, словно растворившись в воздухе.
В опустевшей зимовке медленно остывала печь, сквозь распахнутую настежь дверь внутрь залетали порывы ледяного ветра…
Глава 4 «Пришла беда — отворяй ворота»
Никогда в жизни Деян так яростно не понукал любимого коня, как в эту жуткую ночь. Встреча с Яриной все больше казалась ему скверной и полной обмана, и он недоумевал, как сразу не заподозрил неладное.
Дочь кузнеца, но продавать на базар принесла не плоды ремесла своего отца, а сушеные лесные грибы… дюже красива, молода, но до сих пор без жениха. Сказывала, что брат старший о ней заботиться, а об отце с матерью — ни слова. Да и сам брат-то где, спрашивается?!
Явилась она из ниоткуда, прозябает в старой зимовке, питается, чем боги пошлют, но держится, словно боярская дочь! И про травы все знает, вон после какой раны на ноги поставила… а как только открылась ее истинная сущность, эка залопотала — Лешего какого-то приплела, мол, свататься к ней стал, а как отказала, проклял. Да где ж это видано, чтобы сам князь лесной за человеческими девками бегал?!
Ни разу Деян не оглянулся назад… дикий страх гнал его в сторону Ивруча, и ночь вдруг стала на диво ясной. Полная луна насмешливо выглядывала из-за облаков, словно осуждая его за трусливый поступок. Но свет ее падал лишь на ту сторону дороги, которая вела к городу. За спиной же расползалась непроглядная тьма, и Деян то и дело морщился и тряс головой, потому что голос совести уже начал шептать ему другие, менее удобные мысли. Бросил он в этой тьме девушку, которую обещал в жены взять, своей называл…
— Хватит! Не пристало княжескому сыну с ведьмой якшаться! — крикнул в голос, и где-то рядом тут же насмешливо ухнул филин.
Деян вздрогнул, и все же обернулся, о чем тут же пожалел. На границе леса стояла темная фигура, одновременно похожая и на человека, и на невысокое дерево. Словно к мужскому телу прилепили ветви, начинавшиеся где-то в области плеч, и широким полукругом обрамлявшие его со спины.
— Пшел вон, щеня… — раздался в голове Деяна голос, полный такой лютой ненависти, что он чуть из седла не выпал на полном скаку.
Схватившись рукой за оберег, висевший на шее, Деян
