Ну вот, все, — зайдя в торговый центр, поставил ее на ноги. Волчица нехотя разжала его объятия, в последний момент притянув к себе и поцеловав в щеку. Нежные как лепестки розы губки, прошлись бархатным касанием по сердцу вампира.
— Спасибо! — она улыбнулась открыто, со свойственной ей умиляющей Рафаэля наивностью.
— Давно ты так на солнце реагируешь? — взяв ее за руку, повел по торговому центру.
— Сколько себя помню, всегда ощущала дискомфорт, а сегодня прям аж запекло, словно кожа заживо сгорала, бррр, — оно смешно сморщила носик. — А ты разве спокойно переносишь солнце?
— Оно не желательно, но с возрастом, уже вырабатывается некий иммунитет.
— Ты вампир, это как раз понятно. Но, Рафаэль, я-то почему так реагирую? Получается хуже вампира? — она потешно округлила зеленые глаза.
— Непереносимость солнца бывает не только у вампиров, — что он мог еще ответить. Что скорее всего ее вампирская суть дает о себе знать? Хорошо, если этим все ограничится, а если все пойдет дальше? Когда он уедет, нужно все равно наблюдать. И при любых подозрительных изменениях ему тут же доложат.
Рафаэль все еще надеялся, что если за столько лет сила не проявила себя, то она и дальше будет дремать. В первую очередь для ее же блага.
Волчица скользила равнодушным взглядом по витринам. Глаза ее загорались, лишь, когда она поднимала голову и смотрела на него.
— Идеальное сочетание, тьма для нас обоих милее, — она засияла, сжав его руку сильнее.
— Эмбер, не строй иллюзий. Напоминаю, я скоро буду очень далеко, — он отвернулся, не желая видеть, как гаснут два изумруда. Лучше сейчас пресечь девичьи мечтания, пока не стало больнее.
— Ты вернешься… — она прошептала это едва слышно, скорее успокаивая себя. Столько в этих словах было отчаянной веры, столько надежды, ее эмоции окатили Рафаэля ледяным градом, вонзались в тело, приносили боль, режущую, отравляющую.
— Пошли, подберем тебе одежду, — желая сменить тему, он почти силком затащил ее в первый подвернувшийся магазин.
— Угу… — она даже не посмотрела на груду брендовой одежды, окружавшей ее со всех сторон. К ним подбежала продавец-консультант, с дежурной улыбкой нахваливая новую коллекцию. Рафаэль отошел в сторону, наблюдая со стороны.
Через минут десять, Эмбер нагрузили вещами и отправили в примерочную. Она безропотно пошла. Рафаэля в этот миг одолело желание посмотреть, как волчица примеряет обновки. Как снимает платье, как обнажается точеная фигурка. Желание было настолько диким и сильным, что он не смог ему сопротивляться, или не слишком и хотел.
Решив, что ничего не случиться, если он взглянет одним глазком, Рафаэль слился с пространством. Людей в магазине в этот момент не было, а девушка продавец, пошла за чем-то в подсобку.
Способность становиться невидимым, тенью, была его особенностью. Редчайшим даром среди вампиров. Рафаэль столетиями оттачивал свое мастерство. И теперь даже далеко не все древние вампиры, могли распознать его присутствие.
Тенью проскользнув к примерочной, он слегка отодвинул шторку. Эмбер даже не заметила, она сидела на пуфике, закрыв лицо руками, и сотрясалась в рыданиях. И такой она была беззащитной в этот момент, столько боли клубилось вокруг волчицы. Что в очередной раз его сердце дрогнуло.
Вампир шагнул в примерочную, замер, позабыл обо всем, сейчас он хотел только утешить. Вытереть эти слезы, унять боль, и вновь увидеть улыбку на нежном личике. Сделав еще шаг, он погладил ее по волосам.
Эмбер вздрогнула:
— Как ты? — в заплаканных глазках блестели слезы, губы подрагивали, но вся боль мгновенно померкла, она уходила, пряталась в глубину, и взгляд озаряла радость. И причиной радости был именно Рафаэль. Одно его появление и волчица преображалась на глазах. Эта метаморфоза должна была его напугать, сделать еще осторожней, а вместо этого в сердце вампира растаяла еще одна льдинка, а защитная каменная стена дала заметную трещину.
Эмбер вскочила и прижалась к нему, так крепко, словно хотела расплавить кожу и пробраться внутрь, слиться с ним. Он поднял ее голову, и повинуясь мгновенному порыву, стал собирать слезинки с ее щек, бережно, едва касаясь волчицы губами. Даже слезы ее со вкусом горечи, были для него блаженным нектаром.
Я дрожала в его объятиях, рыдала и не могла остановиться. Грустно и смешно, но я хотела, чтобы мои слезы и дальше лились по щекам, тогда ведь и Рафаэль будет продолжать собирать их губами. Пусть не останавливается, пусть и дальше его нежные губы блуждают по-моему лицу. Такой защищенной и в то же время ранимой я себя никогда не ощущала.
Заходя в примерочную, на меня нахлынула боль. От осознания того, что вампир одевает меня как куклу. Чтобы сбагрить кому-то. Отвязаться, избавиться и укатить в неизвестном направлении. Я хотела наброситься на него с кулаками, выкрикивать ругательства в лицо, но как только он появился. Не понимаю как, возник как призрак, только что я была одна и вот он уже стоит передо мной.
Тут же забылись все обиды. Важно только его присутствие, руки, обнимавшие меня, и эти невероятные губы. Я с трудом подавила порыв впиться в них поцелуем, боясь разрушить момент, хоть такой близости.
«Только не уходи, будь рядом!», кричала мысленно, опасаясь говорить вслух. Любое неосторожное движение, может спугнуть мое призрачное счастье. Которое, как я уже тогда понимала, ускользает от меня. Но я не хотела верить, отчаянно цеплялась, не понимая, своего влечения, не осознавая, как сильно я попала, эмоционально привязалась. С ним была гармония души и тела, я была полноценной, живой, и даже в какие-то мгновенья счастливой.
Не сдержавшись, провела рукой по волосам, жестким и шелковистым, ощущения блаженства на кончиках пальцев, потекли по моему телу, концентрируясь внизу живота. Даже невинное касание к нему, заставляло гореть, плавиться как восковую свечу. И больше всего хотелось удержать эти ощущения, усилить их, познавать его, испить до дна.
Он взял мое лицо в свои руки, наклонился близко-близко. Мои губы приоткрылись, так же как и сердце, я готова полностью принять вампира. Он сделал глубокий вдох, и выдох обжег меня запахом желания.
— Я подожду снаружи. Примерь вещи, — тон голоса, шел вразрез со словами. Я бы многое отдала, чтобы узнать, что он в действительности хотел сказать.
— Рафаэль! — удержала его за руку.
— Да… — фиалковый свет в глазах приглушен, загадочен, словно изнутри пробивается тьма его желаний, показывается на поверхность, и манит, зазывая к неведомым мне удовольствиям.
— Помоги мне. Я сама не справлюсь… — хлопаю невинно глазами, и начинаю снимать платье.
— Неужели? — улыбается, открыто, весело, впервые вижу
