Тридцать секунд я стояла с протянутой рукой и думала, когда же он очнется. Не очнулся, но интерес во взгляде стал еще более выразительным. Сердито плюхнулась, на стул, попыталась продолжить завтрак, но очень скоро отказалась от этой идеи, взбунтовалась:
— И чего сидим, чего молчим? Вам что, делать больше нечего? — Возмущение мое было оправдано, от черного немигающего взгляда магистра ни ложка салата не лезла в рот ни кусок яичницы, ни даже компот с пирогом. У незваного соседа дрогнули уголки губ, но он упрямо продолжал безмолвствовать и смотреть. — Магистр, как вас там… — не ответил, — вы есть собираетесь? Или намерены, просто глазеть и портить мне настроение?
Вот тут произошло чудо, он встрепенулся, выходя из созерцательного забытья, изрек шутливо:
— И никакого почтения: ни к старшим, ни к преподавателям.
— Годы прожитые впустую уважения вызывать не должны. — Повела я плечом, потянулась к компоту.
— А если не впустую? — Заломил неизвестный бровь.
— Ну, сами посудите, у людей всю жизнь занятых смотреть без причины — привычки нет. А вы смотрите, и не первый раз, и… — хотела сказать еще кое-что, но он меня перебил.
— Вы очень похожи на мою жену.
Стакан выпал из моих рук, соприкоснулся со столом, затем с полом и разбился со звоном. Из эхо-порта тут же раздалось: «Порча имущества академии! Кадет… кадет… — ворчун не знал, как обратиться, в конечном счете, заявил, — девушка, с вас штраф, уплатите в бухгалтерии пять медяков».
— С собой денег нет, запишите на мое имя.
«Но вы не зарегистрированы в базе!» — ответили мне.
— Откройте гостевой счет, — ответила я неизвестному и в волнении спросила у магистра: — На какую жену?
— Бывшую.
Ох, и сразу в столовой посветлело, потеплело, дышать стало легче.
— Хорошо, что на бывшую, а не на будущую, — вздохнула свободнее, за пирог взялась, и уже совсем тихо: — Я бы такого счастья не перенесла.
— Это еще почему? — развеселился магистр.
— Потому что вы хмурый, здоровый, глазеете, — ответила как на духу и попросила: — Ешьте уже и не перебивайте мне аппетита.
— Вот это молодежь, — раздалось рядом ворчливое, — вот это замашки.
— Под стать академии, — ответила я и откусила лакомство.
— Вы слышите возрожденного духа? — насторожился мужчина.
— Конечно, — с трудом прожевала кусок, усмехнулась: — Летает тут, ворчит, склабрезничает, иронизирует на пустом месте.
— Но я в списки кадетов вас еще не внес…
— Думаете, это его заткнет? — оживилась я. — Если да, то внесите меня поскорее. А то сил нет. Весь день ворчит, не замолкая, а когда его друг заявляется ночью, до утра хохочут.
В почти пустой столовой неожиданно наступила гнетущая тишина. Длилась она недолго, но была впечатляющей.
— Нарушаем комендантский час, пускаем посторонних…?
Магистр зловеще прищурился, глядя куда-то в сторону. И под его черным взором в воздухе появился вначале туман, а затем и бестелесный призрак чуть сухонького щуплого старичка. Таких в нашем приграничье почитают, а не подставляют. И я бы слова не сказала, если бы он на вопрос: «Нваг-нваг Севой, что скажете в свое оправдание?», он не заявил:
— Не было такого! Привиделось ей.
— Не привиделось, а послышалось, — поправила я неточную формулировку. — И чтоб не быть голословной скажу, в прошлую ночь вы упомянули некую Нигбетту.
Призрак зашипел, а мой сосед весьма удивился:
— Правда? И что они говорили о ней?
— О ней ничего, а о мужике, что прятался в шкафу, многое.
— Да молчи ты! — шикнул дух, краснея.
— А чего молчать? — возмутилась я. — Вчера же не его наглая дамочка дурила, а какого-то змееволосого горца.
Сказала и дурно стало самой, потому что у мужчины сидящего напротив из сложной косы, вдруг выбился длинный черный локон с призрачной головой змеи.
Милостивый Боже, неужели он и есть тот самый?..
— Да-да, — словно бы прочитав мои мысли, простонал духхранитель, едва шевеля губами, — именно его и имели в виду.
— А дама, она была бы… — и замолчала на полуслове, потому что в крепко сжатых руках горца начал трескаться деревянный стол. — Или бу…? — опять проявила свой интерес, и опять осеклась на полуслове.
Потому что руки магистра раскрошили стол и шлепнулись на его колени.
— Была бу, — понял меня дух, — а теперь уж вряд ли бу… — Нваг-нваг Севой тоже осекся под черным взглядом змееволосого. А тот как взревет:
— И вы молчали?!
Старичок предпринял попытку сбежать — исчезнуть, но взмахом руки магистр ему не позволил. Надо признать вид у горца был настолько страшен, что мне стало жаль даже бестелесного духа и я, подхватив сердитый возглас, тему перевела.
— А действительно, и почему вы молчите?! — С возмущением:
«Что?!» призрачный хранитель учебного заведения обернулся ко мне и получил сердитое в лоб: — Что-что! — указала на испорченный стол, спросила: — А где предупреждение? Где требование оплатить в бухгалтерии ущерб нанесенный имуществу академии?
— Так у него счет открыт на разрушения…
— Да? Тогда откройте мне долгосрочный кредит, и краны в комнате почините, и трещину на потолке… — потребовала я и приказала: — Немедленно!
Это был лучший вариант для вывода духа из подчинения вышестоящему должностному лицу, и старичок, поняв мою уловку, отчаянно взмолился, указав на досадное упущение:
— Но это не в моей компетенции!
— Да? Тогда передайте кому надо, — и, заметив его знак рукой, добавила, — лично.
— Сию секунду! — счастливый Нваг-нваг Севой исчез, а злой горец остался.
— Куда?! Вернитесь! — взревел магистр и из его сложной прически выпутались все змеи разом. Он быстро понял, что криком ничего не добиться и обратил внимания на ускользающую из-за стола меня. — Как вы посмели отдать ему приказ?
— Как гостья, — пролепетала, подтягивая к себе поднос и кося взглядом на выход. — Вторая брошюра для поступающих, пункт 9.2.1.
«О гостях и их возможностях по время визита». Начинается со слов:
«В случае опасности вы имеете право на незамедлительную помощь хранителя академии…»
Соскользнула со стула и сделала несколько неуверенных шагов.
— Вы что, — удивился горец, хмуря лоб, — ее наизусть заучили?
— За три дня безделья, чего только в голову не придет, — отмахнулась я и, бросив поднос на чистку, сбежала.
И зря сбежала, а так же зря пряталась и зря надеялась, что Нвагнваг Севой не найдет меня за пределами академии в соседнем мрачном лесу … Нашел, поблагодарил за отсрочку разборок с магистром и вызвал в деканат. Это был не простой вызов, оказалось, что мои бумаги наконец-то приняли к рассмотрению и теперь лично со мной желает переговорить декан. Услышав об этом, я устроила забег до своей комнаты, самые быстрое переодевание и укладку волос в прическу, которая добавляла мне хоть немного лет. В противном случае, меня ожидало очередное удивление и вопрос:
