Сэрафина… Моя мать сжимала в руке загнутый кинжал — древнюю вещицу, насыщенную темной энергией. Гримаса на ее лице источала ярость, возбуждение и ненависть. С лезвия стекала кровь. Капли замерли в воздухе над безжизненным телом Итана. Его рука свисала с края крыши. Он будто протянул ее мне. Как в нашем сне, но только наоборот. Не меня уносило из его объятий, а он уходил из этого мира.
Отмахнувшись от пламени и дыма, я подняла руки вверх. Мне хотелось прикоснуться к его пальцам, удержать любимого, не дать ему исчезнуть. Но, даже стоя на цыпочках, я с трудом дотягивалась до него. Итан, я люблю тебя! Не покидай меня, милый. Я не справлюсь без тебя с этой сворой темных чародеев.
Если бы в небе сияла луна, я увидела бы его лицо. Но луны не было. Единственный свет исходил от огня — замороженное зарево, окружавшее меня со всех сторон. Небо казалось абсолютно черным. Пустота снаружи и внутри. Я потеряла этой ночью все, что делало меня счастливой.
Задыхаясь от рыданий, я прижалась к каменной стене. Эти пальцы, свисавшие надо мной, больше никогда не коснутся моих волос. Милый Итан! Мне хотелось выкрикивать его имя, даже если он не слышит меня. Но и криков больше не осталось. Ничего не осталось, кроме нескольких слов. Я вспомнила заклинание Женевьевы из наших видений. Я вспомнила каждую строчку.
Кровь моего сердца,
Жизнь моей жизни,
Тело моего тела,
Душа моей души.
— Не делай этого, Лена Дачанис. Не торгуйся с «Книгой лун» и не начинай всей этой круговерти сначала.
Я открыла глаза. Передо мной в огне стояла Эмма. Мир вокруг нас по-прежнему был неподвижен. Я посмотрела на нее.
— Скажите, могут ли Великие оживить его?
— Нет, дитя. Не перекладывай на них свои дела. Они и без того уже помогли мне перенестись сюда.
— Что я должна сделать?
Эмма подошла и села рядом со мной — прямо в грязь.
— Ты все еще не знаешь, на что способна? Мелхиседек был прав. По крайней мере, в этом.
— О чем вы говорите?
— Я всегда твердила Итану, что однажды он проковыряет дырку в небе. Но сейчас мне стало ясно, что ты единственная, кому это по силам.
Я вытерла руками лицо, но слезы снова покатились по щекам. Когда они достигли губ, я почувствовала вкус сажи во рту.
— Мне придется уйти во Тьму?
— Еще рано говорить об этом.
— Или, может быть, я светлая?
— Нет. Было бы неправильно называть тебя светлой.
Я посмотрела на небо. Дым застилал деревья и небо. Луна и звезды исчезли из виду. Осталась лишь густая пустота. Пепел, дым, огонь и пустота.
— Эмма.
— Да?
— Где луна?
— Если ты не знаешь, детка, то я — тем более. Еще мгновение назад я видела твою шестнадцатую луну. Ты стояла под ней и смотрела на звезды, словно только Бог в небесах мог помочь тебе. Твои ладони были подняты, как будто ты держала небо. А затем все пропало.
— Что же будет с моим объявлением?
Эмма задумалась на несколько секунд.
— Я не знаю, что произойдет, если в полночь на твой шестнадцатый день рождения не будет луны. Насколько мне известно, этого прежде никогда не случалось. Но если не будет шестнадцатой луны, то и объявление не состоится.
Наверное, ее слова могли бы вызвать во мне чувство радости или облегчения. Но в моем сердце ныла беспробудная тоска.
— Значит, все кончилось?
— Не знаю.
Она встала и помогла мне подняться на ноги. Тепло ее сильных рук вернуло мне ясность мыслей. Словно мы обе знали, что нужно делать. Возможно, более века назад на этом самом месте Айви тоже помогла Женевьеве принять решение.
Открыв потрескавшуюся обложку «Книги лун», я без труда нашла страницу с нужным заклинанием.
— Ты знаешь, что это против природы? Ты знаешь, что твои действия повлекут за собой последствия?
— Я знаю.
— Тебе известно, что нет никаких гарантий успешного результата? В прошлый раз это закончилось очень плохо. Но не волнуйся. Я позвала не только Великих, но и мою прапрапрабабушку Айви. Вместе они помогут нам.
— Эмма. Помогите мне, пожалуйста. У меня нет другого выбора.
Посмотрев мне в глаза, она кивнула.
— Я знаю, что никакие слова не удержат тебя от задуманного. Потому что ты любишь моего мальчика. Я тоже люблю его. Поэтому ты можешь рассчитывать намою помощь.
Ко мне пришло понимание.
— Так вот почему вы принесли сюда «Книгу лун»!
Эмма медленно кивнула. Она протянула ко мне руку и вытащила из-под ветровки Итана, которую я все еще носила, ожерелье с золотым плетеным кольцом.
— Оно принадлежало Лиле. Если мальчик подарил его, значит, он души в тебе не чаял.
Итан, я люблю тебя. Не покидай меня.
— Любовь — мощная штука, Лена Дачанис. С любовью матери шутки плохи. Я уверена, что Лила тоже нам поможет.
Она сорвала ожерелье с моей шеи. Я почувствовала боль в том месте, где цепочка врезалась в кожу. Эмма надела золотое кольцо на мой безымянный палец.
— Ты понравилась бы Лиле. Ты обладаешь силой, которой не было у Женевьевы, когда она взялась за древний гримуар. В тебе живет любовь двух почтенных семейств.
Я закрыла глаза, чувствуя на пальце холодный металл.
— Надеюсь, ты права.
— Подожди.
Эмма протянула мне медальон Женевьевы, все еще завернутый в платок. Когда она успела вытащить камею из кармана Итана?
— Это для напоминания о том, что ты уже получила проклятие.
Она встревоженно вздохнула.
— Обычно дважды не наказывают за одно и то же преступление.
Она положила медальон на «Книгу лун».
— На этот раз мы все сделаем правильно.
Она сорвала со своей шеи потертый амулет и положила его на гримуар рядом с медальоном Женевьевы. То был маленький золотой диск, который был похож на старую монету.
— Пусть силы Лилума знают, что, обидев моего мальчика, они будут иметь дело со мной.
