приняли решение, — объявляет Ремни. — Ваши помазания будут обновлены, а затем, на рассвете, вы будете принесены в жертву на берегах Леди Леллии, чтобы ваши тела могли быть предложены для питания Дерева Жизни — в качестве извинения за ваши обиды — и чтобы ваши души могли вернуться к Лорду Крокану. Надеюсь, вместе взятых сил хватит, чтобы умиротворить старых богов и покончить с этим раз и навсегда.
Глава 50
Спорить бессмысленно. Даже если в моих мыслях и вспыхивают возражения, я оставляю их при себе, скрывая за спокойной маской. Илрит, похоже, пришел к такому же выводу, поскольку остается совершенно неподвижным. Хотя мускулы на его челюсти коротко подрагивают. Это единственное, что выдает его волнение.
Пытаясь спасти свои моря, хор проклял всех нас. Но осознание того, что они будут мешать, а не помогать, уже по-своему прогресс. Это подтверждает, что нет смысла искать их помощи дальше. Мы с Илрит сами по себе.
Мысли кружатся в голове, как буря. Давление подталкивает меня. Оно ветер в моих парусах и ориентир, по которому я прокладываю свой курс.
— Если хор решил так, то мы подчинимся вашему решению, — говорю я, слегка склонив голову.
— Хорошо, — говорит Ремни. Вентрис смотрит с диким скептицизмом на мое подчинение, но молчит. Ремни излучает ауру, свидетельствующую о том, что сейчас не время испытывать ее терпение. — Сейчас мы отведем вас к ее пескам, чтобы вы могли должным образом помазаться перед Деревом Жизни перед тем, как принести себя в жертву нашей госпоже. — Ремни перекладывает копье из руки в руку, явно испытывая неловкость от того, что ей предстоит сказать дальше. — Однако, учитывая, что вы говорите о том, чтобы срубить Дерево Жизни, нам придется связать и заточить вас.
Воины огибают балкон, обматывая вокруг наших запястий толстые веревки из ламинарии, напоминающие то, чем Илрит запечатал свой арсенал. В полном молчании они ведут нас за связанные руки к Дереву Жизни. Хор остается позади, но не без последнего взгляда Фенни. Она смотрит в основном на брата, но ее внимание переключается на меня. В ее словах много недосказанного, она слишком сложная женщина, чтобы я могла понять, каковы ее истинные намерения. Она исчезает из поля зрения прежде, чем я успеваю попытаться, превращаясь в исчезающую тень.
На поверхности столько листьев, что некогда белые пляжи стали серебристыми. Листва застревает в прибое, который бьет нас по лодыжкам, когда мы выходим на поверхность. Я сомневаюсь, что мне показалось, что ветви деревьев над головой стали более пустыми, чем несколько часов назад.
— Она умирает. — Слова Илрита проносятся у меня в голове, когда мы входим в туннель, ведущий к главному пляжу Дерева Жизни.
— Мы спасем ее. — Моя решимость так же ясна, как дневной свет, который ждет нас на противоположном конце.
Пляж сейчас пуст, нет ни одного верующего, поющего свои молитвы. Тот контингент, который был здесь, когда мы только прибыли, должно быть, ушел или был отослан хором. Единственная наша компания — горстка воинов, копья, пронзающие чистый песок, и блестящие топоры, выстроившиеся вдоль больших корней, огибающих этот укромный пляж. Я стараюсь не смотреть на них с голодом в глазах, когда мы проходим мимо. Но это трудно, когда пальцы дергаются, побуждая меня схватить один из них и бежать к двери.
— Сюда, — командует один из воинов. Он указывает жестом на проем между двумя массивными корнями. Остальные воины выстраиваются полукругом вокруг нас, а их предводитель расстегивает путы на наших запястьях. — Если мы услышим хотя бы одну ноту, мы получим приказ хора покончить с вами здесь и сейчас, независимо от того, помазаны вы или нет. — Он смотрит на меня так, словно едва сдерживается, чтобы не выполнить эту угрозу прямо сейчас. — Хор пришлет кого-нибудь помазать вас.
С этими словами он встает спиной к проему, и нам с Илритом ничего не остается, как войти внутрь.
Мы протискиваемся через узкий проход в корнях. Глазам нужно время, чтобы адаптироваться, и когда это происходит, я вспоминаю перевернутое птичье гнездо. Как будто кто-то пытался поймать нас под корзиной. Солнечный свет пробивается сквозь переплетенные корни, отбрасывая лучи света на песок.
— Я думала, у сирен нет тюрем, — бормочу я, массируя запястья. Неудивительно, что Ремни выглядела такой неловкой.
— У нас их нет, особенно на острове Дерева Жизни. Это место обычно предназначено для священных молитв и тихой медитации, поскольку оно находится в объятиях Леди Леллии. — Илрит смотрит вверх через одно из отверстий в сплетенном потолке из корней.
— Неприязнь сирен к тюрьмам будет нам на руку. Они могли бы держать нас связанными. У нас есть преимущество при побеге, так как нам не придется беспокоиться о том, как распутать эти веревки. — Я начинаю ходить по периметру помещения. Стены похожи на живой гобелен, некоторые корни толще, чем три мачты корабля вместе, другие настолько тонкие, что я могу сорваться. Я заглядываю в щели, ищу места, которые могут открыться и образовать проход.
— Другого выхода нет. Я здесь уже был.
— А ты искал его, когда был здесь в последний раз? — Я пытаюсь протиснуться через один из промежутков между корнями, хотя уже знаю, что он слишком мал.
— Я могу осмотреть все пространство одним поворотом. — Он делает это для того, чтобы подчеркнуть. — Выхода нет.
Нахмурившись, я кладу руки на бедра. — Так что же тогда? Ты хочешь сдаться? Просто позволить им убить нас? Позволить Леди Леллии умереть и забрать с собой весь мир?
— Конечно, я этого не хочу. — Илрит перетащил ноги в дальний конец, подальше от проема, и сел на один из широких корней, которые медленно дугой уходили вниз, прежде чем погрузиться в песок. — Но я не уверен, что мы еще можем сделать.
Я преодолеваю несколько шагов, чтобы добраться до него, продолжая искать по пути возможные проемы, но не находя их.
— Может, попытаться одолеть рыцарей? Если они нас развязали, то явно не думают, что мы попытаемся сбежать. У нас будет элемент неожиданности.
— Сомневаюсь. — Илрит вздохнул и покачал головой. — Их слишком много.
Я ухожу, потом возвращаюсь, потом снова ухожу, начинаю шагать. Мои ноги роют траншею в песке от повторения. На одном из поворотов я чуть не врезаюсь лицом в Илрита. Он ловит меня обеими руками за плечи. Наши груди прижимаются друг к другу, и я мгновенно замечаю, что его сердцебиение, кажется, совпадает с моим. Пульсация, которая подчеркивает нашу общую песню.
— Расслабься, Виктория, — успокаивает он.
— Но…
— Паника никому не поможет. Если есть выход,
