материалы, а главное — умение. Перед ней открывается целый мир возможностей.
Иногда то, что она делает в итоге, поражает воображение. Это новое. Другое. Как бабушкин замок. Иногда это вообще ничто, просто беспорядочная практика работы с металлом. А иногда то, что получается, совсем не то, что она задумала. Это что-то другое. Может быть, не хорошее, не плохое, а просто другое.
Это один из первых уроков, которые преподала мне Мать о кузнице.
Создание будет происходить само по себе. Все происходит независимо от нашего намерения, и все, что мы можем сделать, — это судить о результате. Мы бессильны изменить его в процессе.
Я стою перед руинами. Именно сюда меня потянуло в ночь Кровавой Луны. Сюда меня тянуло, когда здесь останавливался Дрю. Каждый раз у меня находилось оправдание, причина, по которой меня тянуло к этому месту. Сначала это была сила вампира, взывающего к Рувану. Потом — связь с братом, тянущая меня к нему после столь долгой разлуки.
Но теперь я понимаю, что все это время меня не покидало затаенное чувство. Что-то еще притягивало меня к этому месту снова и снова. Лоретта, женщина, чью кровь я пила в эликсире, который должен был предназначаться Дрю. Она взывала к поклявшемуся на крови, к мужчине, которого любила. К человеку, с которым ее разлучили на тысячи лет. Независимо от того, снимет ли она проклятие или нет, настало время положить конец их истории.
Я прибываю к развалинам забытой башни. Здесь не так уж много. Я уже видела все это раньше. Но теперь я смотрю новыми глазами. Я помню форму башни, маленькую комнату сбоку.
Я обыскиваю руины сверху донизу. Я часами копаюсь в грязи, пока не нахожу то, что так меня звало. Дверь в подвал полностью проржавела. На то, чтобы открыть ее, у меня уходят все силы. Словно первобытное чудовище, она воскресает из грязи. Вода стекает в землю под ним.
Если бы Король Солос поднялся в башню, его тело давно бы нашли. Были бы какие-то записи от тех, кто патрулирует эту пустошь, какие-то упоминания, переданные в преданиях охотников. Я бы узнала об этом от своего брата. Терсиус ни за что не позволил бы Солосу умереть, не злорадствуя в вечности, что именно он убил могущественного Короля Вампиров.
Нет, Солос одержал верх над Терсиусом. Он победил охотника. Терсиус мог спастись, лишь приняв облик ворона. И Терсиус, похоже, решил, что проклятие могло быть наложено на вампира из-за него. Я полагаю, он думал, что Солос вернулся в Мидскейп.
Поэтому я думаю, что тело Солоса так и не было найдено. Я смеюсь про себя, глядя в разверзшуюся передо мной бездну. Терсиус охотился за королем, который победил его, который ускользнул от него, который, как он думал, постоянно дергал за ниточки, неестественно продлевая свою жизнь, как и Терсиус. Возможно, он даже думал, что Солос сам стоит за проклятием.
Но Терсиус не знал, что, хотя Солоса давно не было, он никогда не уходил.
Я спускаюсь по лестнице и попадаю в подвал. Здесь нет ничего особенного: все, что здесь хранилось, давно сгнило или превратилось в пыль. Стены заросли водорослями и мхом. Болото намерено поглотить это место. Слава богу, что оно просуществовало достаточно долго, чтобы я смог его найти.
В углу лежат увядшие и мумифицированные останки некогда великого короля.
Последнего из истинного рода Королей Вампиров. Мужчины, который влюбился в человека и знал, что его народ не готов принять выбранную им невесту. Мужчина, который пытался почтить ее, как мог, во благо или во вред. Он пытался вписать ее в историю, скрывая от посторонних глаз. Интересно, что бы он подумал о человеке, который раскрыл правду?
Возможно, он предпочел бы, чтобы все было именно так.
Я подхожу к останкам Короля Солоса. Он совсем не похож на мужчину из моих снов. Его длинные, залитые лунным светом волосы исчезли. Его губы изогнуты в сторону от клыков, все еще жемчужных даже спустя столько времени.
В его грудь вонзился кинжал.
Неверное проклятие, порожденное разбитым сердцем.
— Проклятие мести, проклятие, наложенное кровью за кровь, — повторяю я его слова.
Он хотел проклясть Терсиуса. Он хотел разрубить его. Проклясть его кровь за то, что он пролил кровь своей возлюбленной.
Но Солос не учел, что Терсий сам превратился в вампира. Пусть он и отличался от остальных. Он все равно стал вампиром.
И когда Солос наложил проклятие на кровь Терсиуса... он наложил проклятие и на свой народ, на кровь всех вампиров. Проклятие было завершено в этом месте. Заплачено жизнью Солоса. Воспоминания не показали мне условий, но я могу предположить, что это было.
Проклятие увядания. Проклятие смерти. Проклятие, от которого нельзя было избавиться, никогда.
И никто не смог. Даже Терсиус, в конце концов. И не люди Солоса.
Я беру мумифицированную руку короля и сжимаю ее в своих.
— Все в порядке, — бормочу я.— Пора забыть об этом.
Я медленно отпускаю его руку и беру кинжал, пронзивший его грудь. В тот момент, когда мои пальцы касаются металла, меня пронзает толчок. Я вздрагиваю. Холод проникает в мое тело. Это предмет великой магии. Предмет, отмеченный кровью.
Это анкер проклятия.
Я выдергиваю кинжал из его груди. За ушами раздается треск. Я смотрю на оружие в своей ладони, совсем не похожее на то, которое я создала. Интересно, не Лоретта ли по-своему направляла меня в кузнице в те ночи? Если кровь — это метка, то я вписала ее жизнь, жизнь ее брата, ее любовь в свою собственную. Я буду нести их с собой в вечность. Я буду хранить память о них столько, сколько мне осталось.
Я возвращаюсь в замок, но не знаю, как. В голове у меня какое-то оцепенение. Возможно, я потрясена всем, что произошло. А может быть, это глубокая магия, пропитавшая клинок, который я ношу, затуманивает мое сознание.
Не успела я оглянуться, как оказался в главном зале. Все взгляды устремлены на меня, когда я спускаюсь по лестнице с древним кинжалом в руке.
— Флориан? — спрашивает Винни. Они все еще сидят за столом, как будто ничего не произошло, хотя весь мир изменился.
— Мне нужно, чтобы вы кое-что сделали, — говорю я, останавливаясь у коридора, ведущего в кузницу. — Это потребует от вас всех четверых.
— Все четверо? — удивляется Каллос; он не привык, чтобы его посылали куда-то.
— Да, я хочу, чтобы вы все это увидели,
