Представители их белокожей расы были движимы сходными целями и одинаково — пренебрежительным отношением ко всем, кто не является потенциальным заказчиком. Их можно было понять и даже в общих чертах предсказать. Но Кир-Кули… такого твердого орешка Кейли-Оз еще не встречала. Чего на самом деле хочет этот тип, она не знала. Но то, что с ним надо держать ухо востро, понимала прекрасно. И никогда… никогда не спорить! Кое-кто уже поплатился головой за свою дерзость, она же будет умнее. Как обычно…
Сто двенадцать лет назад, когда полуживая невеста, потеряв руку и часть лица, умудрилась-таки добраться до зачарованного города, ее спрятали в подземных лабиринтах и провели ритуал. Жизни допустивших утечку стражников висели на волоске, так как невыполнение договора влечет за собой неминуемую казнь. Никто не мог проникнуть на нижний уровень человеческого поселения, ведь это полноправные владения пленника, запертого в магическом кольце гор. Там все пропитано им, его силой, его властью… Никто бы не осмелился… кроме Кир-Кули. До сих пор является тайной, как он умудрился убить ту женщину и вернуться живым, но факт остается фактом. Сослуживцы и раньше не стремились ссориться с эйсардом, а после этого случая подобное желание у них отпало напрочь. Лу-Ла просто идиотка, и она, без сомнения, получила по заслугам.
Злорадная улыбка изогнула губы лучницы, ставшие аппетитно — пухлыми и вызывающе — красными. Одной соперницей меньше, как это вдохновляет! Женщина бережно отстегнула с запястий арбалеты, сняла колчан и ножны, затем убрала все это в скрытый в стене шкаф и снова вернулась к зеркалу. Она придирчиво осмотрела свой быстро меняющийся силуэт.
— Так, — насмешливо фыркнув, проговорила Кейли-Оз, обращаясь к собственному отражению. — А ничего получается куколка, да?
В зеркале отражались необычные метаморфозы, происходящие с ее телом. Фигура уплотнялась, особенно сильно раздаваясь в груди и бедрах, цвет кожи приобретал бронзовый отлив загара, а оранжевый взор постепенно темнел, пока не превратился в карий. Уже окрашенные в светло — русый волосы рассыпались по плечам тщательно завитыми локонами, черты лица окончательно изменились, и вскоре на хозяйку дома из глубины ее зеркального омута смотрела обычная человеческая женщина.
— Повеселимся на славу, — подмигнула ей простолюдинка темно — коричневым глазом, в глубине которого плясали оранжевые огоньки.
Не все спокойно в славном городе N…
В свете кристаллических «свечей», золотые лучи которых наполняли выдержанную в лиловых тонах комнату таинственными бликами, обнаженное тело молодой женщины казалось особенно соблазнительным. Сквозь открытые створки окна долетала игривая мелодия подвыпивших музыкантов и смех гуляющих в баре людей. Но здесь — в этой обители всепоглощающей страсти — господствовали совсем иные эмоции.
Светло — русые волосы Доры нежным плащом покрывали торс лежащего на постели мужчины. Лаская кожу, они скользили дразнящими прикосновениями по его груди и плечам. А ненасытная красавица, словно в замедленном танце, продолжала плавно покачиваться, сидя верхом на мужских бедрах. Вверх — вниз… снова вверх и… чуть левее, по кругу. Ее гладкое тело с пышными формами казалось красновато — фиолетовым от пляшущих на нем теней и отблесков таинственного света. Волосы опять падали на кожу любовника и вновь ускользали, оставляя ему как аванс волну приятной дрожи. Она играла с ним, доводя до исступления, а он не мог отвести взгляд от ее горящих оранжевым огнем глаз.
Дора… О ее чрезмерной и недопустимой при выбранной профессии застенчивости среди горожан слагались анекдоты. Неужели эта страстная длинноволосая нимфа, бедра которой обвивают его напряженную плоть, заставляя наслаждение биться на пике уже пятый раз подряд, неужели эта искусительница Дора? Тихая милая Дора, принятая в дружную компанию женщин легкого поведения каких-то несколько лет назад. О да! Это, бесспорно, она… Бутон чувственности раскрылся, став прекрасным цветком. И стеснительность обратилась ненасытностью, граничащей с похотливым азартом. Обратная сторона медали, ее противоположность… Дора скромная? Нет! Дора — шлюха, и, после этой ночи, за ней наверняка увяжется слава лучшей девочки местного борделя.
Так думал начальник городской стражи Эриен, наслаждаясь близостью с одной из работниц заведения. А она, заставляя умелыми прикосновениями откликаться каждую клеточку его мускулистого тела, каждое нервное окончание, сладко постанывала, нашептывая своему любовнику о том, как он хорош и прекрасен, и как им приятно быть вместе, а еще… как недопустимо то, что все это может кончиться с приходом в город одной маленькой чужеземной Сейлин. И он внимал ее нежным словам, лаская трясущимися от неиссякаемого желания руками интимные места обворожительной и удивительно податливой «нимфы». И чем дольше длился этот необычный сексуальный контакт, тем больше затуманивалось сознание Эриена. Постепенно его голубые глаза затянула странная пелена, а в глубине расширенных зрачков отразился, как в зеркале, оранжевый факел ее гипнотического взора. Он был полностью во власти своей любовницы.
— Сейлин опасна, — тихий голос слетел с ее пухлых губ, как обжигающий летний ветерок.
— Опасна… — эхом повторил любовник.
— Ее следует уничтожить, — покрывая горячими поцелуями его шею, плечи и вздымающуюся от частого дыхания грудную клетку, сказала Дора.
— О… да-а-а! — сглотнув, простонал Эриен в ответ.
— Убить.
— Да…
— Не допустить в Нижний город! — эти короткие фразы, произносимые прерывистым шепотом женщины, все больше походили на приказы, а ее жертва, плененная сетью замешанной на вожделении магии, продолжала тупо внимать им, горя в пламени доведенной до предела страсти.
Он хотел ее снова и снова, и он был готов на все…
— Не допустить, — дернувшись в судороге подступившей разрядки, выдохнул мужчина. — Убить… — его пересохшие губы шевельнулись, и слово потонуло в хриплом стоне наслаждения.
— Убить, — победная улыбка Доры была ангельски прекрасной и дьявольски порочной одновременно.
* * *
Ариландина — хозяйка единственного на сей день, и потому особенно популярного публичного дома в городе Неронге, пребывала на редкость в отличном настроении. И не мудрено. Ведь сегодняшняя ночь наглядно показала правильность ее выбора. Почти полсотни лет она уговаривала жену портного пойти к ней работать. С того самого дня, как ее неудачливый супруг умудрился попасть под горячую руку наместника, вернее под его кнут.
