Квартирка наполнилась дымом и гарью, и из горла вырвался кашель. Я скорчилась, плохо осознавая происходящее, а в следующий момент быстрая горячая тень пригвоздила меня к полу и прикрыла мне голову руками. В истерике я задергалась, пытаясь вывернуться из чужих объятий.
– Не шевелись, – сухое веление на ухо мужским голосом.
Горячая ладонь закрыла рот, заставив проглотить тяжелые всхлипы. Шарики летели и летели в сумасшедшей пляске, а мужчина все сильнее прижимал меня к себе, защищая от беспрерывной атаки. У меня не осталось сил сопротивляться или вырываться, к горлу подступала настойчивая тошнота, из глаз лились слезы. Разгромленная квартира превращалась в фарш из побелки, осколков стекол и щепок мебели. Все подернулось дымкой. Четко я могла видеть лишь татуировку четырехлистного клевера на внутренней стороне запястья неожиданного помощника.
Снова стало тихо. Хватка мужчины ослабла. Он осторожно оттолкнул меня, позволяя усесться, но тут же схватил за голову, чтобы я не подняла макушку слишком высоко. Сейчас у меня получилось разглядеть его в непосредственной близи. Вязаная шапочка была натянута до бровей, и угольно-черные глаза хмурого человека, прошлым вечером напугавшего меня до полусмерти, внимательно изучали украшение на моей руке.
– Ясно, – сдержанно произнес спаситель, а потом комната передо мной странно закружилась.
Я не поняла, как в следующую секунду уже стояла на ногах.
– Пригнись! – лаконичное слово, за которым горячая ладонь легла на взлохмаченный затылок и с силой заставила меня согнуться в три погибели.
Пронзительные выстрелы сделали короткие шаги до настежь распахнутой в мглистый подъезд двери настоящим испытанием на живучесть. Уже у порога я ощутила резкий толчок в спину, спасший меня от смертоносного боевого шарика. Неожиданно каменные ступени крутой лестницы, сбегавшей на первый этаж, оказались у самого носа. Я успела зажмуриться, и даже не ощутила удара, просто стало невыразительно и невероятно темно…
Глава 5
Враг мой, ты друг мой?
Этот кошмар никак не хотел заканчиваться. Меня уносило в молочно-белом тумане, затягивая и кружа на волнах. Казалось, что кто-то нес меня на руках, потом будто бы осторожно уложил на заднее сиденье автокара, и вокруг запахло дорогой кожей салона. В голове звенело, и все время навязчиво звучали чужие раздражающие разговоры на чужом языке. За затемненным стеклом плыли бесконечные поля, мелькала кромка зеленого леса. Перелесок превратился в смазанную стену, словно кто-то провел по свежей краске сухой кистью. Туман беспрерывно качался, и к горлу подступал комок.
В причудливом странном сне я согнулась пополам, стоя на обочине, колени подгибались, и желудок выворачивало наизнанку. Меня сотрясало от приступа тошноты, а тот, второй, с пронзительно черными глазами и в вязаной шапочке, натянутой по самые брови, деликатно отвернувшись, сидел за рулем и терпеливо ждал.
В конце концов, мне привиделось, будто бы мы плыли по хорошо укатанной дороге, и прекрасный замок, один из прежних родовых гнезд магов-аристократов, давно превращенных в дорогущие гостиницы и открытые для посещений музеи, будто бы парил на фоне серого дождливого неба. Кружение никак не останавливалось. Меня разворачивало по спирали, уносило в глубокую воронку на самое дно тумана…
Я дернулась и резко открыла глаза.
Голова не просто болела, прямо-таки раскалывалась. Взгляд уперся в слепое огромное окно, по стеклу змеились струйки дождя, и от ветра билась ветка. Капли гулко барабанили по крыше. Просачиваясь через течь, они скользили по деревянной балке и звонко падали в подставленную лохань. В крошечной холодной комнатенке было бы темно, если бы не единственный неяркий светильник. Желтоватый магический шар плыл от потоков сквозняка, проникавшего через рассохшиеся рамы.
Я застонала, потирая виски, и замерла от неожиданного открытия. Руку с браслетом кто-то аккуратно забинтовал, и она больше не ныла! Подскочив на месте, я поняла, что лежу в высохшей измятой одежде на большой кровати с неустойчиво-плывущим матрасом и с несвежими простынями. Мои ботинки из кожи, сморщившиеся и заскорузлые, валялись на полу. Через распахнутую дверь доносились голоса, заставившие меня замереть. Те, кто находился в соседней комнате, без всяких сомнений, обсуждали мою персону и украшение, вросшее в мою руку.
– Она не похожа на мага, – произнес один насмешливый голос, принадлежащий мужчине.
– Она обманула браслет, – ему тут же ответили басовитым баритоном, чуть съедавшим согласные.
– Как можно обмануть артефакт черной магии? – усомнился первый.
– Можно. Она, скорее всего, приняла какой-нибудь магический энергетик, – предположил второй, – один из тех, что глотают отпрыски колдовских фамилий.
В голове так шумело, что никак не получалось уловить суть рассуждений. Они упоминали энергетики для слабеньких магов, поддерживавших в себе доставшиеся от родителей крохи магических силенок. Конечно, такие препараты в лавке простого травника не купишь. Женьшень считалась страшной контрабандой, к примеру, и за провоз чудодейственного корня даже срок имелся – от пяти до пятнадцати лет. Знаю наверняка – отец рассказывал.
– Она могла выпить вино с драконьей кровью, – продолжил, между тем, человек с мягким обволакивающим голосом.
– Судя по всему, здесь парой каплей не обошлось! – возникшее задумчивое молчание взорвал резкий женский возглас, не скрывавшей досады. – Она должна была сделать приличный глоток, чтобы браслет ее за мага принял!
– Может, она приняла душ из драконьей крови? – развеселился самый первый. Я могла поклясться, что его голос казался мне знакомым!
У меня заалели щеки от воспоминания о побитых на складе банках с редким и чрезвычайно дорогим энергетиком. Получается, если бы я не влипла в гнусную историю с уничтоженной кровью, то и браслет никогда не сумела бы надеть! Проклятье, почему удачная седмица должна заканчиваться так паршиво?!
– Маловероятно, – мягко, чуть грассируя, отозвался второй собеседник и тут же дал точную справку: – последний дракон умер от старости в городском зоопарке зимой 1972 года.
– И что теперь нам с этим делать? – фыркнула женщина.
– Есть вариант, – отозвался первый голос, не скрывая сарказма, – отпилить ей руку.
– Или же пристрелить! – собеседница не пыталась выказать притворного дружелюбия. – Сразу бы много проблем решили!
Кто-то поперхнулся, а меня взяла оторопь, и бросило в жар. Руки мелко задрожали. Для тех, кто притащил меня сюда, в маленькую ледяную комнатушку, я являлась огромной проблемой, и теперь они решали, как избавиться от незапланированной помехи!
– Свечка, – хохотнул первый голос, – ну, ты это сгоряча. Зря, что ли, ее Ратмир из-под магических шаров вытащил…
Стараясь двигаться как можно аккуратнее, я тихо спустила ноги на пол и кое-как обулась, неосторожно прищемив пяткой трясущийся указательный палец, когда натягивала задник. Нужно сказать, что от утреннего пореза на руке не осталось и следа, вместо него лишь белел едва заметный тонкий шрам, какой быстро исчезнет. Если, конечно, мне дадут время для заживления ран.
– По мне, так лучше бы он не вытаскивал, – фыркнула женщина, – герой доморощенный!
– Хорошо, милая, что он тебя не слышит, – ласково пожурил ее второй мужчина, грассирующий согласные.
Я добралась до распахнутой двери и украдкой выглянула. Основную комнату от моего убежища прятал узенький предбанник. Напротив арочного прохода, откуда падал неровный свет, чернел квадрат большого окна. В стекле, звеневшем от барабанившего яростного ливня, вместе с бликами отражались изломанные фигуры, но от волнения они расплывались перед взором, и рассмотреть их не удалось. У стены притулилось старенькое кресло с сильно потертой клетчатой обивкой. На нем валялась раскрытая матерчатая сумка, из нее торчала рукоять недальновидно оставленного кем-то самострела. Со времен Мировой войны магическое оружие сильно преобразилось, а арбалеты превратились в подобные небольшие штуковины с гладкими стволами, легко скрываемые одеждой.
Тошнота неожиданно вернулась, едва удалось сглотнуть. Виски заломило еще крепче. Затаив дыхание и прикусив губу, я взяла самострел влажными холодными пальцами. Он громко щелкнул, заставляя затаиться, но никто не обратил внимания на мое копошение, и разговор продолжался.
– Док, ты точно уверен, что она не маг? – утончил хохмач.
– Обычная девушка, Стриж, ничего особенного, – уверили его.
Во рту пересохло, зато футболка взмокла на спине. Собираясь силами, я прикрыла глаза и на коротком выходе одним широким шагом вышла из-за перегородки, вытянув двумя руками увесистый самострел.
Это был шок, для всех, кто находился в большом зале, залитом приглушенным светом. В том числе и для меня.
