— Невозможная моя… врушка… упрямая моя… хочу тебя.
Сопротивление бесполезно. Зачем? Капитуляция безоговорочна. И руки сами обнимают сильную шею, а пальцы путаются в волосах, и дыханье одно на двоих, как в песне Наутилуса…
Задыхаюсь и пытаюсь увернуться от жадных губ.
— Нет? — Кир понимает все без слов. Догадливый. Отпустит?
Отворачиваюсь в сторону. Прижался лбом к моему виску и шепчет возле уха ласковую чепуху, от чего пальчики поджимаются на ногах. И хочется плюнуть на принципы и сказать: «Еще!» Но мозг уже включился, безумие закончилось, я почти справилась с собой, и только охрипший голос пока выдает меня:
— Пожалуйста.
И еле удерживаюсь от разочарованного стона, когда он отступает на шаг. Что со мной происходит?
Кир молчит, отвернувшись к окну, и я понимаю, что должна что-то сказать. Я даже, кажется, знаю, что, но слова отказываются складываться в предложения. И я молчу. И с каждой секундой все больше чувствую себя дурой.
— Почему «нет»?
Кир все-таки не выдержал первым. Что он хочет услышать в ответ? Кто учит мужчин задавать эти вопросы вообще? Что бы я ни ответила, он все равно будет недоволен. Как все вдруг стало сложно, черт!
— Не надо…
— Скажи.
— Я знаю, как все бывает. Сначала ты говоришь мне волшебные слова. «Ты самая лучшая девушка в мире!» Или: «Не представляю, как я жил без тебя!». Еще, может: «Где ты была все это время, Мира?»
Я стараюсь говорить ровно, но ничего не получается, конечно. Я так и не научилась произносить эти слова с видимым равнодушием. Столько лет прошло, а сердце все еще кровоточит.
— Пока я не влюблюсь в тебя! — крик удается сдержать, слезы — нет, — И бесконечное счастье, улыбка дурацкая и несвоевременная, бессонные ночи, короткие утра… А потом наступит время равнодушного молчания, пропущенных звонков, отмененных свиданий, забывчивости и тишины. И однажды вечером я пойму, что нас больше нет, есть только я. И я одна. И я не хочу… Это все слова, много слов, и они ничего не значат… И я знаю, тебя было бы легко любить, но, пожалуйста, не надо. И не спрашивай меня, почему.
— Не я тебя обидел, — я даже не надеялась, что Кир поймет и промолчит.
— Не ты, — с правдой легко соглашаться.
— Ты мне нравишься, — он смотрит хмуро и решительно. — И, да, я хочу, чтобы ты меня любила. Я найду другие слова и не буду говорить тебе о том, что ты самая лучшая девушка в мире, если тебе это неприятно… Мира, у нас еще ничего не началось, а ты думаешь о том, как все закончится.
Все-таки мужчины существа с другой планеты. И вроде говорим на одном языке, а не слышим друг друга.
— Кир, мне сейчас учиться надо, а не думать о том, как все будет…
Он обнимает меня, не замечая моего недовольного сопения.
— Ты права. Не думай о том, как все будет. Я знаю, что все будет замечательно. Но если тебе так проще, то пусть это будет замечательно, но немного позже, — вздыхает тяжело и носом в шею мою уткнулся, — хоть я и против, — и кожу зубами царапнул, — и мне ужасно жаль… — непроизвольно откидываю голову назад, чтобы ему было удобнее целовать. — Ты… ты … чудовище ты равнодушное!
И поцелуй обжигающий, последний, и Кир недовольно ворчит и отступает. А я стою и не могу избавиться от идиотской улыбки. Красавчик двигает стол на место, садится в кресло и взгляд тяжелый на меня бросает.
— Не смотри на меня так, — голос ворчливый, а глаза довольно блестят. — Рассказывай лучше, как ты дверь нашла.
Я устроилась с другой стороны стола и, откинувшись на спинку стула, спросила:
— Скажи, а бывают двигающиеся двери?
— Иногда бывают, а что?
— Да, я просто сначала по библиотеке бродила с протянутой рукой, надеялась, что получится наткнуться на проход. Вот и подумала, что, а вдруг я зря тут ползаю, может дверь уже в другое место переместилась…
— Эта дверь константна, она не переместилась бы, но ты молодец, что спросила, я тебе потом про двигающиеся и исчезающие двери расскажу.
— С этими дверями вообще кошмар какой-то, — я скривила губы и передернула плечами. — Это что же получается, их повсюду натыкано столько, что теперь и ходить спокойно нельзя? Того и гляди провалишься куда-нибудь?
— Нет, конечно! — Кир рассмеялся и наклонился вперед. — Включи логику. Понятно же, если кто-то умеет создавать новые двери, как ты, например, значит есть и тот, кто умеет их разрушать. Кстати, наш король как раз из закрывающих миры.
— Понятно… А сияние у дверей тоже у всех разное?
— Сияние?
— Ну, да… Я, когда дверь искала, психовать начала из-за того, что не получается найти. Решила устроить пять минут релаксации, устроилась на полу в позе полулотоса, подышала немного, ну и увидела ее, голубую… А что ты так смотришь?
— Мира, — Кир почему-то понизил голос до шепота. — Вообще-то, двери невидимые. Их по излучаемому холоду находят.
— А я тогда, что видела?
— Не знаю…
— Да, ладно, — я даже рукой махнула. — Дверь это была, я же в нее вошла… ромашек вон тебе нарвала, а ты потом со своим браслетом все настроение мне испортил…
Вспомнила про проклятое украшение и надулась.
— Тема браслета закрыта, — Кир, смотрю, тоже вспомнил и тоже злиться начинает.
Яростно кидаю в него невидимые молнии, но молчу. Это он только так думает. Закрыта, видите ли тема. Диктатор чертов!
— А в этой комнате есть дверь? — неожиданно спрашивает Кир и смотрит на меня заинтересованно. Не верит он мне, что ли? Ладно.
Сажусь на пол, закрываю глаза и начинаю правильно дышать. Как там у меня в прошлый раз получилось? Я о чем-то думала? Вроде бы, нет… Я там заснула почти, кажется… Открываю один глаз и даже не пытаюсь сдержать вздох облегчения.
— Что? — пока я расслаблялась, Кир поднялся из-за стола и теперь на этом самом столе восседал, наблюдал за мной и нетерпеливо пальцами по столешнице барабанил..
— Ну, вон же она, в углу, золотистая такая… Очень симпатичная… А ты говоришь, что невидимые.
Лицо у красавчика вытянулось.
— Ты ее в самом деле видишь…
— Ну, говорю же тебе…
— А открыть можешь?
Начинаю злиться.
— Мы же, кажется выяснили с тобой уже, что открывать двери у меня получается без проблем…
— Я помню, — он нетерпеливо махнул рукой. — Именно эту можешь открыть?
— Я вообще-то есть хочу… Я с сутра ничего не ела, между прочим.
— Там и поедим, если откроешь.
— Ладно.
Поднимаюсь и без охоты подхожу к золотому сиянию. А Кир почему-то молчаливый и злой. Я только плечами пожимаю, беру его за руку и просто шагаю в другой мир.
Оказываемся мы в огромном средневековом зале, холодном и мрачном. Но я толком не успеваю ничего рассмотреть, потому что Кир хватает меня в охапку, радостно смеется, кружит меня и кричит:
