— Намекаешь на то, что мне стоит разорвать отношения с Домиником?
— Возможно, — девушка кивнула. — На тебе и так уже клеймо подстилки Моно. Все так тебя называют и ты точно знаешь, что о тебе говорят в универе. Заметила, как от тебя все отворачиваются? Ты не отмоешься от этой репутации. Хотя… Может, если ты громко порвешь с ним, чтобы об этом знали все, может, тебя перестанут считать тряпкой.
Я улыбнулась и, аккуратно карандашом отметив в учебнике место, где остановилась, закрыла его, после чего опять откинулась на спинку стула.
— Такая забота о моей репутации. Да и еще от незнакомой девушки. Я польщена.
— Просто на тебя уже стало невыносимо смотреть. Глупая малолетка. Захотелось тебе вправить мозги. Считай, что пожалеть.
— Не нужно меня жалеть, — я качнула головой. — Мне глубоко безразлично то, что у Доминика было с его прошлыми девушками и меня не интересуют сплетни, которые ходят по Сорбонне. Главное, то, что в наших с Домиником отношениях все отлично, а волноваться из-за мнения людей, которых я не знаю, или тех, кто так просто подвергся влиянию сплетен, я не собираюсь.
— Говоришь, как пустоголовая, влюбленная дура, которую пользуют, а она счастливо визжит, что это любовь.
— А ты говоришь, как та, которая формирует свое мнение только исходя из нелепых слухов. Доминик совершенно не такой, как ты говоришь.
— О, нет, о том, каков Моно, я знаю лично, — эти слова произнесены более тихо. Девушка прищурилась, а потом фыркнула и отвела взгляд. — Поступай, как тебе угодно. Хочешь и дальше быть подстилкой — твое дело. Когда тебя разобьют, ты еще вспомнишь мои слова.
На этом разговор был окончен, но, еще долго обдумывая слова брюнетки, я ловила себя на мысли, что она точно пришла не для того, чтобы мне помочь, но почему-то создавалось ощущение, что она и правда очень сильно хотела, чтобы я порвала с Моно.
С этого момента я начала замечать эту девушку в университете. Например, когда на следующей перемене я села на мраморный край фонтана, чтобы было удобнее положить учебники в рюкзачок, несколько девчонок, которые до этого там сидели, резко встали и показательно ушли.
В этот момент эта брюнетка стояла на ступеньках и, наблюдая за этой ситуацией, улыбнулась мне, будто бы говоря: «Ну, смотри, какой грязной тебя считают».
* * *
Я разбила телефон.
Уже на последней перемене, когда шла по коридору и писала сообщение Джоси, кто-то меня толкнул и я упала на колени. Разбила дисплей и корпус, а еще до крови прикусила губу.
Когда собрала разлетевшиеся части своего телефона, заметила, что порвала колготки и теперь на них виднелись большие стрелки, которые ничем не скрыть. Пойти на занятия в таком виде я вообще никак не могла, поэтому решила пропустить последнюю лекцию. Хотя, конечно, совесть мучила. А вдруг именно на этой лекции преподаватель будет рассказывать что-то очень важное?
— Мне сегодня явно не везет, — тяжело вздохнув, я забрала пальто и побрела на улицу. Из-за разбитого телефона даже не могла вызвать такси, но понадеялась, что увижу свободную машину на парковке. Вот только, когда туда вышла, увидела Обена и Эжена. Они стояли около машины Турнье и, как на зло, она находилась около входа в парковку и, хотелось мне этого или нет, но, чтобы найти такси, мне нужно было пройти мимо Турнье и Леграна.
Я сразу понадеялась на то, что они меня не заметят, но, учитывая черную полосу, которая преследовала меня сегодня целый день, я уже не стала удивляться, когда ощутила на себе взгляды Обена и Эжена.
— И почему же ты выглядишь так, будто тебя машина переехала? — спросил Турнье, когда я как раз проходила мимо них.
Я ничего не ответила и просто пошла дальше, вовсю пытаясь взглядом найти такси. В голове возникла мысль, что, может, если я буду игнорировать кое-какие проблемы, они просто исчезнут. Например, стоило делать вид, что этих парней вовсе не существовало. Не разговаривать с ними и всячески избегать. Например, как сейчас.
Я не стала отвечать на вопрос Обена и у нас не возникло разговора, который мог принести проблемы. Когда дело касалось Турнье, иначе просто не могло быть.
— Одну проблему избежала, а, значит, день не такой уж и плохой, — я попыталась себя воодушевить и уже с большей решительностью начала выискивать такси.
Вот только, пройдя в дальний конец парковки, я чуть не вскрикнула от неожиданности, когда, обернувшись, позади себя увидела Эжена.
— Что ты тут делаешь? — спросила, пытаясь выровнять прерывистое дыхание, но сердце из-за испуга все еще билось невыносимо быстро. — Ты опять ходишь за мной?
Парень ничего не сказал, но окинул взглядом ранку на губе, растрепанные волосы, а потом разбитые коленки и порванные колготки. А у меня от этого взгляда по телу пробежала ледяная дрожь.
Пытаясь избавиться от нее, я качнула головой и мысленно несколько раз повторила слово «игнорировать», после чего молча развернулась и пошла прочь, но, примерно через десять метров опять оглянувшись, я вновь увидела позади себя Эжена. Он ничего не говорил, но смотрел так, что у меня душа сжималась, а уже это вызывало нотки паники.
— Пожалуйста, прекрати. Не ходи за мной, — попросила. — Меня это пугает.
Эжен вновь ничего не сказал и лишь смотрел на мои ноги. В основном, на кровь виднеющуюся, из-за порванных колготок.
Я поджала губы и вновь оглянулась, молясь уже наконец-то найти такси, но вместо нужной машины заметила другое — то, что эта часть парковки была полностью безлюдной. Лишь множество машин и кроме нас двоих ни души.
Конечно, Сорбонна находилась совсем недалеко и для паники не было повода, но все равно Эжен меня сейчас пугал.
— Если ты продолжишь идти за мной, я закричу. Или лучше пойду в жандармерию и скажу, что ты меня преследуешь. В последний раз предупреждаю — больше не ходи за мной.
Я вновь развернулась и уже теперь собиралась выйти из парковки, чтобы поискать такси за пределами Сорбонны. Во всяком случае, в Латинском квартале их хватало, но уже сейчас, в пустоте этого места до меня доносился еле слышный звук шагов, следующих за мной и, слегка поворачивая голову, я видела в отражении окон припаркованных тут машин, Эжена, все так же идущего позади меня.
Его волосы растрепаны от ветра и ладони в карманах черного пальто, воротник которого был высоко поднят.
Наверное, так нельзя говорить, но я почему-то вспомнила о том, как однажды решила одна прогуляться по шестому округу. Тогда я забрела в районы, которых ранее никогда не знала и они мне показались не совсем благополучными. Конечно, далеко не такими, как Шампиньи, но все же находиться там было страшновато. И, вот, пытаясь понять, где именно я находилась, чтобы позвонить водителю нашей семьи и попросить приехать за мной, я бродила по улочкам. Тогда за мной увязался огромный уличный пес. Черный, потрепанный жизнью и очень страшный.
Этот пес шел за мной несколько кварталов — куда я, туда и он. Неожиданным плюсом было то, что пару раз по дороге мне попадались весьма скользкого вида арабы, но, завидев этого пса, мужчины отходили, пытаясь избежать страшное животное, хотя до этого смотрели на меня, как на добычу.
Вот только, главным было то, что я сама до жути боялась этого пса. Он, правда, был большим и очень страшным. А еще бездомным, а, значит, одичалым. Что ему мешало в любой момент сорваться и покусать меня? Я вообще понятия не имела, почему он пошел за мной.
Те мгновения чрезмерно сильного напряжения, когда за мной шел тот бездомный пес, чем-то напоминали мне то, что я испытывала сейчас. Более того, Эжен сам был похож на того пса. Особенно глазами. Их не описать, но, как бы это не было странно, схожесть уловима.
Я вышла за пределы парковки и немного прошла по тротуару, но понимала, что Эжен все так же шел позади. Мои угрозы на него вообще никак не повлияли. Казалось, что, чтобы не произошло, он все равно шел бы следом. Это пугало.
— Иногда мне кажется, что ты ненормальный, — я остановилась и обернулась. — Идешь следом и молчишь. Это странно.
