Я не буду просто лежать и волноваться о том, о чём вполне могу позаботиться сама.
— Ох, — я застонала, переворачиваясь и прикрывая глаза.
— Что ты делаешь на полу? — спросил Гейдж, стоя надо мной.
Мне удалось разлепить один глаз, чтобы бросить на кузена недовольный взгляд. Он слегка пнул меня в бок, я ответила шлепком по его ноге.
— Можешь не благодарить, — ворчливо ответила я, усаживаясь.
— За что?
— За то, что никто не проник сюда ночью и не вонзил тебе нож в сердце.
Я постанывая потянулась. Лежать на полу было ужасно — это даже жёстче, чем на кровати в выделенной мне комнате, а я-то думала, что хуже быть уже не может.
Гейдж наморщил лоб, пытаясь вспомнить события прошлой ночи. Я развернулась спиной к двери и притянула колени к груди, наблюдая за ним.
Когда до него дошло, что половины ночи он не помнит, его лицо помрачнело.
— Что произошло?
— Кто-то подсыпал снотворное в твой кубок.
— Зачем? — спросил он как-то слишком спокойно.
Это немного напрягало.
Мысленно я приготовилась к тому, что сейчас он придёт в ярость.
— Насколько я поняла, сын хозяйки хотел, чтобы я осталась без присмотра, и, дождавшись подходящего момента… Стоять! — Гейдж уже подскочил на ноги, чуть было не наступив на меня, шагнув в сторону двери. — С ним уже разобрались.
Гейдж замер, держа ладонь на дверной ручке, и посмотрел вниз на меня:
— Кто? Кто с ним разобрался?
— Эм… — я опустила взгляд на колени, спешно принимая решение. — Я не видела его лица. Было темно. Но мы перекинулись парой слов, и он заверил меня, что обо всём позаботится.
— И ты понятия не имеешь, кто это был? — скептически спросил он.
Я не могла рассказать кузену про Риза — понятно, как это выглядело со стороны. Поэтому просто пожала плечами и сказала:
— Давай уедем сегодня.
С долгим страдальческим выдохом Гейдж отошел от двери и опустился на кровать. Он потянул меня за руку, чтобы я села рядом с ним.
— Что ты скрываешь от меня?
Я вспомнила прошлую ночь: тёмную, душную купальню. Как мне было страшно, как участилось сердцебиение. Я чувствовала себя совершенно беспомощной.
— Просто не хочу больше здесь находиться… Пожалуйста, давай уедем, — я сделала судорожный вдох. — Знаю, сейчас уже всё в порядке, но я не могу перестать думать о том, что могло бы произойти сегодня ночью.
Ругаясь себе под нос, Гейдж обхватил меня рукой за плечи, притянул к себе, со всей братской заботой сдавливая мне кости.
— Хочешь, я убью его?
Я хмыкнула и толкнула его локтем в бок.
— Это не смешно.
— А я и не шучу.
Я медленно повернулась к нему лицом.
— Гейдж. Нет.
Он пристально разглядывал меня несколько секунд, напряжённо двигая челюстью. Но в итоге уступил:
— Поехали.
Двадцать минут спустя мы с собранными вещами уже шли по коридору на выход. Мне так хотелось поскорее покинуть это место, что я чуть ли не бежала. Подойдя к лестнице, мы встретились с поднимающимся Эваном. Все втроём замерли, глядя друг на друга.
Эван выдавил улыбку, избегая моего взгляда, и наклонил голову, проскальзывая мимо. Гейдж стоял рядом, гнев исходил от него волнами.
— Может, мне всё-таки его убить? — тихо спросил он.
Стыдно признаться, но я на секунду задумалась, прежде чем ответить со вздохом:
— Нет.
— Как скажешь, — Гейдж бросил наши сумки на пол и стремительно двинулся по коридору, гневно окликнув Эвана.
Я только успела протянуть руку, открывая рот, чтобы остановить его.
Эван повернулся в тот самый момент, когда Гейдж замахнулся. Кулак кузена влетел в лицо парня, и Эван, пошатнувшись, врезался в стену. Он смотрел на Гейджа в ужасе распахнув глаза, прикрывая рукой разбитый нос.
Гейдж развернулся обратно ко мне, стряхивая ладонь, будто она болела.
— Вот. Теперь можно и уезжать.
11
Амалия
— Тебе придётся отрезать волосы, — заявил Гейдж, сидя за столом и наблюдая, как я пытаюсь распутать узлы расчёской.
Я раньше никогда не ухаживала сама за своими волосами, и понятия не имела, как их заплетать. Распущенными они доходили до поясницы, что было жутко неудобно при верховой езде. Сегодня их ещё и развевал ветер, запутав окончательно.
— Ни за что, — ответила я сквозь зубы.
Несколько часов назад, на закате, мы добрались до Талтона — одной из крупнейших деревень Реновы — и остановились в новоприобретённом доме отца в самом центре оживлённой площади. Он не большой и не маленький, не роскошный и не убогий — золотая середина во всех отношениях.
Здесь было гораздо лучше, чем на постоялом дворе.
— Мне больно смотреть на твои мучения.
— Ни слова больше, — огрызнулась я. — А то у меня сейчас дикое необъяснимое желание бросить расчёску тебе в голову.
Гейдж усмехнулся и запихнул в рот одну из пшеничных лепёшек, купленных нами по приезду.
Недавно мы столкнулись с неожиданным открытием — ни один из нас не умел готовить. Вообще. Никак. Совсем. Поэтому скоро мы отправимся искать какое-нибудь место, где можно будет поужинать.
— Всё, — я швырнула расчёску на стол, одержав победу над спутанными прядями. Перевела задумчивый взгляд на кузена. Он отклонился назад.
— Что? — спросил Гейдж, в его голосе послышались нервные нотки.
— Я так понимаю, плести косы ты тоже не умеешь.
— Вот уж нет, — он фыркнул, а затем поднял брови. — Но я могу тебя подстричь.
— Только попробуй приблизиться к моим волосам с ножницами — прирежу на месте.
Он ухмыльнулся.
— Смелые слова для девчонки, у которой нет даже самого маленького ножика.
Я всерьёз задумалась над этим.
— А должен быть, тебе так не кажется?
— Чтобы ты могла меня зарезать?
— Нет, — разозлилась я, бросая в него расчёску.
Он, смеясь, поймал её.
— Для самозащиты. Не прошло и двух дней, а я уже попала в неприятности, — лицо Гейджа помрачнело, но я подняла руку прежде, чем он успел что-то ответить. — Не надо. Я не хочу зацикливаться на том, что произошло. Просто нам стоит подумать, как я могу себя защитить.
Матушка всегда говорила, что леди не подобает стрелять или драться. Но у нас не та ситуация, чтобы думать о приличиях.
— Хорошо. Подберём тебе что-нибудь, — в итоге уступил Гейдж. — Какие-нибудь пожелания? Кувалда? Боевой топор?
— А если серьёзно?
Он снова рассмеялся.
— Значит, маленький кинжал.
Вскоре мы вышли из дома, и пошли по дощатой улице, осматривая прибрежную деревню. Талтонский залив сиял в закатном свете, морские птицы собирались в стайки на причалах. Берег здесь был каменистый, и большая часть деревни стояла на деревянном настиле поверх крутых валунов.
Огненные лилии цвели вдоль берега, как будто дразнили меня. Цветы были прекрасны, да, но их вид — живое напоминание о том, как рано Бритона лишили жизни.
Несколько рыбацких лодок были пришвартованы неподалёку, на достаточной глубине.
— Как думаешь, далеко отсюда до границы? — спросила я Гейджа, пока мы шли и смотрели на горизонт, где небо встречалось с водой.
Он проследил мой взгляд.
— Я слышал, что можно отправиться по морю, по прямой, и вернуться в Ренову через неделю. Так что, наверное, три-четыре дня, в зависимости от ветра.
Этот необычный феномен возник с появлением Разлома. Мы не могли покинуть королевство, и никто не мог в него попасть. У нас сохранились исторические карты, на которых были изображены другие континенты, чужие земли. Мы были вовлечены в международную торговлю, как и королевство, находившееся прямо над нашим.
А теперь мы были изолированы ото всех, жили в своём собственном мыльном пузыре. Никто точно не знал, что случилось, когда мой далёкий предок попросил фей создать магический барьер между Дрейганом и нами. Выполнив просьбу, они покинули нас, унеся с собой тайное знание, — уплыли на гигантских кораблях, каким-то образом сумев пересечь границу, не пускающую нас, равно как и кого-либо другого.
