— Ты сказал, что еще не добрался до распутья, — я развернула карту и указала на точку севернее «Сердец и Копыт» на дальней стороне от вершины горы Берк. — Распутье в этой долине.
— Я знаю.
— Но ты не можешь туда добраться, — я посмотрела в его глаза, ждала его отрицания, потом постучала по карте. — Это озеро Деннетт. Нужно ехать по Куорри-роуд до тропы озера Манро. Она соединяется с тропой озера Деннетт. Следуй по ней на север, пока не доберешься до озера.
— Я уже был там, — буркнул он. — Склон на северной стороне слишком отвесный, чтобы забраться без снаряжения.
— Знаю. Тебе нужно идти на север, обогнуть озеро. До этого тропы нет, — я указала. — Тропа на вершину. Так ты попадешь на утес, оттуда будет видно долину. Там можно спуститься в долину к распутью.
— Уверена?
— Я не ходила там сама, но была у озера Деннетт, и другие ведьмы моего ковена говорили о пути к распутью.
Хмыкнув, он склонился над картой, чтобы изучить описанный мной маршрут, уперся ладонями в стол. Большие и сильные ладони.
— Итак, — сухо сказала я, — ты немедленно отправишься туда, разберешься и уйдешь?
— Такой план.
— Хорошо, — я вытащила ладонь из кармана. Сталь сверкнула, я опустила складной нож, вонзила его в стол меж двух его пальцев.
Он вздрогнул, но не отдернул руку.
Мои костяшки побелели, пока я сжимала потертую черную рукоять кожа. Я смотрела в опасно яркие из-за фейри глаза.
— Если я еще хоть раз увижу твое лицо, нож будет в твоем горле.
Он взглянул на нож, потом на мое лицо, хмурясь. Он не злился и не боялся, а выглядел растерянно, и в ответ все во мне сжалось, словно земля подо мной двигалась.
А потом на его лице появилось холодное презрение, будто все до этого мне привиделось.
— С твоим очарованием, — оскалился он, — как удержаться и не ответить?
Я оскалилась. Он отошел на шаг, схватил карту и оторвал край, где был вонзен мой нож.
— Эй! Я не говорила, что ее можно забирать!
Он без слов вышел из комнаты. Я поспешила за ним, но, когда я миновала порог, он уже добрался до Тиллиага. Схватившись за гриву коня, он запрыгнул на его спину. Копыта громко застучали, конь разогнался, помчался по конюшне.
Уикер с завистью завопил, жеребец-фейри и его друид пропали в свете солнца.
* * *
— Ужин подан!
Грета опустила передо мной полную тарелку, и я придвинулась ближе на деревянном стуле к столу. От вкусных ароматов на кухне выделялась слюна.
Грета опустилась на стул, улыбнулась Доминике. Они были напарницами еще до того, как я их встретила. Они управляли службой спасения пополам, делили труд на ферме между собой.
Я взяла утварь и отрезала кусочек шницеля с жареной свининой.
— Это твой рецепт?
— Да, — Грета зачерпнула вилкой шпецле и отправила в рот. — Хватит экспериментов. Шницель с курицей не для меня.
Я жевала идеально приготовленный кусочек свинины, мысленно соглашаясь. Хотя я никогда не жаловалась, ведь они каждую ночь кормили меня бесплатно.
Дубовые шкафчики были выцветшими и потертыми, линолеум с узором на полу свернулся в уголках, а обои с цветами отклеивались, но я любила эту кухню. Я стала помогать тут на последнем году обучения на помощника ветеринара, и когда я доучилась, я проводила так много времени тут, что Доминика предложила мне снимать комнату над конюшней.
Я жила тут уже четыре года, и каждую ночь я ужинала на этой кухне. Я не могла представить следующие четыре года без ужинов тут.
— Спасибо, — тихо сказала я, нанизывая на вилку вареную морковь.
Доминика вздохнула.
— Сколько раз нам говорить, что тебе не нужно нас благодарить?
— Но я…
— Просто волонтер? Ты всегда так говоришь, но ты живешь тут, платишь за место, тратишь все свободное время, помогая нам, и справляешься с большой частью опеки над зверями. Эта ферма спасения не работала бы без тебя, Сейбер.
— Но вы не обязаны меня кормить.
Доминика буркнула что-то, похожее на: «Я будто со стенкой говорю».
Я молчала, ощущения от встречи с друидом еще не улеглись, я не могла просто болтать. Я не играла с ними «милую» Сейбер, как на работе, но и не показывала настоящую себя.
Настоящая я пугала людей. Я была жуткой. Безумной. Я была жестокой и мстительной девушкой с ножом, быстро пускающей его в ход. Если бы нам не помешали, я спела бы ирландскую народную песню, вырезая зубы Харви Уитби, осколки ненависти гремели бы в моей груди.
Если бы Доминика и Грета увидели меня такой, они не позвали бы меня в свой дом.
— Кстати, Сейбер, у меня плохие новости.
Я подняла голову. Доминика медленно сделала глоток воды, глаза за большими очками были печальными.
— Третий конь Харви Уитби был найден мертвым в лесу на севере от Куорри-роуд. Его нашли на территории провинциального парка, и управление парков хочет сделать вскрытие, на всякий случай, но они думают, что это сердечный приступ из-за плохого питания.
— Сердечный приступ? — недоверчиво повторила я.
— Думаю, и с этим связан Уитби, — она постучала вилкой по тарелке. — Но на лошади нет заметных ран.
Я вспомнила, как гладила шею мертвой лошади, заметила отсутствие раны от пули. Но я слышала выстрел. Уитби промазал, но напугал лошадь до смерти? Или это медведь-фейри погубил коня?
После ужина я помогла помыть посуду, пожелала Доминике и Грете спокойной ночи. Я все еще думала о загадочной смерти светлого коня, пока заканчивала дела в конюшне, проверяла зверей на пастбище и через заднюю дверь конюшни по лестнице шла на второй этаж.
Моя квартира была над кладовой и открытыми стойлами. Тут было тесно, но уютно, с мягким диваном перед старым телевизором, который я никогда не использовала, маленькой кухней и самым маленьким в мире столом с двумя стульчиками. Мебель выглядела как игрушечная.
Я сняла одежду и прошла в маленькую ванну, где были туалет, рукомойник и крохотный душ. Пара минут под горячей водой, и запах амбара с потом смылись, но вопросы в голове остались.
Атака медведя-фейри и необъяснимая смерть. Зона поражения с жестокими фейри и телами. Загадочная смерть коня Уитби. Интерес друида к распутью.
Я вернулась в гостиную в мешковатых штанах и футболке, намотав на мокрые волосы полотенце, и плюхнулась на диван.
— Рикр?
Через миг мерцание потревожило окно. Белая сорока пролетела сквозь стекло и опустилась на подлокотник дивана.
Способность Рикра проходить через твердые предметы, как призрак, не пугала меня. Это было общей способностью фейри. Они могли двигаться между своим миром духов и миром людей странным образом, и то, что было плотным в моем мире, в их было просвечивающей тенью. Все, чему не хватало присутствия и постоянства, было для них тенями, а строениям людей не хватало ни того, ни другого.
Когда я правильно сосредотачивала зрение, я могла видеть их мир — пейзаж тумана и теней. Если бы я вошла в их мир полностью, все выглядело бы иначе, но я никогда не узнаю.
Рикр вспыхнул голубым светом и стал котом.
Звала, голубка?
— Расскажи о распутье.
Он лег на подлокотник дивана.
Что ты хочешь знать?
— Просто основы. Я хочу знать, почему тот друид так заинтересован.
Думаешь о друиде? — игриво спросил он. — Размышляешь о его…
Я закатила глаза.
— Распутье, Рикр.
Он тряхнул хвостом.
Распутья — места силы, соединяющие твой мир с множеством точек в моем мире, которые на самом деле невозможно далеко друг от друга. Это древняя магия, которой фейри давних лет с легкостью миновали большие расстояния.
— Сколько мест связано с распутьем?
Некоторые распутья всего с двумя. Другие — с дюжиной и больше, — кот усмехнулся. — Фейри с давними знаниями и силой могут путешествовать по миру за пару шагов, если знают верный путь от распутья до распутья.
Я подняла челку и потерла лоб.
— Распутье на севере. Сколько мест связано с ним?
Он лизнул лапу и потер ею ухо.
