***
— В Афинах сегодня шумно, — протянула она, с беспокойством вглядываясь в огромные толпы людей, собравшихся на центральной площади города.
Длинные вереницы растерянных людей, чьи ссутуленные спины и напуганные лица говорили о том, что их согнали сюда против воли, заставили Эмили, несмотря на палящий на улице зной, зябко передернуть плечами.
На ней был надет простой хитон, лишенный каких-либо украшений — показатель весьма скромного положения в обществе. Волосы, заколотые самыми дешевыми деревянными гребнями, открывали шею, на ногах темнели сандалии. Собственно, их наличие и выдавало в ней принадлежность к «среднему классу». Впрочем, Дэн, одетый под стать, и не думал предлагать разуться, дабы реалистичнее сыграть роли бедняков Эллады. Все же, есть вещи, пойти на которые жители двадцать второго века не могут даже ради соблюдения конспирации.
Проследив за направлением ее взгляда, он ощутимо напрягся, а затем, дружески взяв под локоток, перевел тему:
— Этот город жители назвали в твою честь. Гордишься?
Эмили знала, что Дэну иногда нужно какое-то время, чтобы настроиться на разговор, поэтому с наигранной беспечностью кивнула, тряхнув заколотыми волосами:
— Конечно! Сложно не гордиться таким достижением
— Ты сейчас о чем? О том, что город носит твое имя или о том, что ты обыграла Кэролайн Морган? — голубые глаза Дэна весело сверкнули.
Эмили довольно хмыкнула и пихнула спутника локтем:
— Любишь риторические вопросы, да?
Искоса посмотрев друг на друга, они дружно рассмеялись. С Дэном у Эмили установилось редкое взаимопонимание, впрочем, учитывая обстоятельства их знакомства, едва ли стоило этому удивляться.
По-прежнему поддерживая ее за локоть, Дэн, посерьезнев, заметил:
— Перестань ты уже ее злить. Что за детское желание уязвить друг друга посильнее?
— А то ты не понимаешь, в чем дело…
— Понимаю. Давно хотел сказать, твои демонстративные отношения с Норвудом мешают работе.
— Вовсе они не демонстративные, — Эмили невольно насупилась. В обществе Дэна она частенько чувствовала себя нашкодившей младшей сестрой, о которой заботится более разумный старший брат. — Ты сам себе противоречишь. Если нас с Уолтом связывает лишь видимость отношений, то как это может помешать работе?
— Выкрутилась, лиса — хмыкнул Дэн. — Смотри, чтобы к этому не прицепился проверяющий. Все-таки служебные романы начальство не одобряет. Кстати о Смите… — он сделал паузу, подыскивая слова. — У него к тебе какой-то странный интерес. Надеюсь, не личный? Интрижка с проверяющим, чтобы ты знала, может спровоцировать…
— Ты вытащил меня с «Олимпа» ради того, чтобы обсудить мою личную жизнь? — перебила его Эмили. Она не пыталась скрыть возмущения, благо в присутствие Дэна никогда не носила масок.
— Твою мнимую личную жизнь, — наставительно поправил тот и легко отступил: — К счастью, у нас есть более интересная тема для разговора.
Поняв, что вступительная часть окончена, Эмили внутренне подобралась и приготовилась к любым неприятным сюрпризам.
— Как думаешь, что за ажиотаж сегодня в Афинах?
Эмили задумчиво окинула взглядом впечатляющую очередь молодых девушек, чуть далее раскинулась не менее длинная вереница парней. По обе стороны от каждой собралась толпа родственников, чьи причитания и стенания наводили на мысли о поминках, начавшихся раньше срока.
— Конкурс красоты? — с сомнением предположила она и более внимательно посмотрела в сторону мужской части населения города, оценив их внешние данные. — И спортивное состязание?
— Почти угадала.
— Тогда, судя по реакции их близких, победителей четвертуют прямо на площади, — выпалила Эмили и прикусила язык, заметив, как посерьезнело лицо Дэна от ее глупой шутки.
Остановившись, он выпустил руку Эмили из своей и жестом предложил изменить направление их пешей прогулки. Теперь они удалялись от площади, подходя все ближе к порту, запах моря с каждым шагом становился все отчетливее. Эмили втянула носом чистый, наполненный йодом воздух и прикрыла глаза: в ее работе было множество минусов, но один существенный плюс позволял забыть о большинстве из них — нетронутая техническим прогрессом природа действительно впечатляла. Она заставляла сердце отвыкшего от нее жителя современного мегаполиса исступленно биться и восторженно склонять голову при виде ее красоты. Негромкий голос Дэна вернул к реальности:
— На острове Крит появился новый монстр. Жители прозвали его Минотавром.
Плечи напряглись, но голос не дрогнул:
— Зачистка или изъятие артефакта?
— И то, и другое.
Они остановились в нескольких шагах от скалистого спуска, больше напоминающий обрыв. Внизу шумели сине-зеленые воды неспокойного моря. Наблюдая за тем, как одна волна нагоняет другую и, ударившись о берег, отступает назад, чтобы затем нанести удар вновь, Эмили немного отстраненно спросила:
— В чем подвох?
Дэн устало потер шею, словно она затекла. Впрочем, учитывая степень ответственности, которая непосильным грузом лежала на плечах главы Экспедиции, вполне возможно, что так и было.
— Их несколько, — выдохнул он. — Обыватели подсуетились и загнали монстра в некий лабиринт, который построили на острове несколько лет назад с неизвестными нам целями. Вполне возможно, что люди ждали этого монстра.
— Та-а-ак… — протянула Эмили и резко обернулась. — Это уже интересно.
— Будет еще интереснее, — пообещал Дэн. — Некое устройство, расположенное на острове, глушит все наши сигналы на расстоянии многих километров. Наши рубки перехода не могут перенести агентов к месту обитания Минотавра.
Эмили ошарашенно молчала. Такое на ее практике случалось впервые. Судя по встревоженному лицу Дэна, на его — тоже. Учитывая его послужной список, этот факт по-настоящему пугал. В смятении, она погрузилась в воспоминания.
Работу Экспедиторов, или полевых агентов, как их еще называли, никогда нельзя было назвать легкой. Впрочем, работники Конторы и не ожидали иного, ведь их организация занималась опасным, но необходимым делом — контролем волн неестественного происхождения в прошлом.
В конце двадцать первого века ученые изобрели машину времени. Это событие породило огромное количество пафосных слов и не менее громких обещаний, криков о прорыве в науке и новом этапе в развитии человечества. Ну, а еще множество надежд, не всем из которых суждено было сбыться.
Почти сразу доступ к машинам времени оказался закрыт. Ключевое слово — почти. Несколько попыток «исправить ошибки истории» все же состоялись, но благодаря оперативному вмешательству спецслужб, глобальных последствий удалось избежать. После этого изобретение окончательно засекретили, и разработка поступила в руки федералов. Речь шла о политике наблюдения и невмешательства, но, как говорится, люди располагают, а Судьба, мерзко хихикая, вносит свои поправки в написанный сценарий.
Совершенно неожиданно в прошлом стали появляться монстры, о которых ни слова не было в летописях и учебниках истории. Наводящие ужас чудовища выкашивали целые города и полностью меняли ход событий.
В то время, как самые ясные умы мира решали задачу, каким образом в прошлом появляются ужасающие монстры и не являются ли эти события своеобразным бумерангом за невнятные попытки ученых-первооткрывателей повлиять на ход истории, другая часть чуть менее светлых умов мира всеми силами пыталась не допустить существенных изменений в прошлом. Для этой цели было создано несколько подразделений Экспедиций. Их участников направляли во временные отрезки, где приборы улавливали всплеск высокочастотных волн — показатель наличия неестественных форм жизни. Как правило, количество Экспедиторов редко превышало дюжину человек, впрочем, бывали и исключения. Многочисленные хождения между прошлым-будущим были слишком опасны, поэтому Экспедиторов небольшими группами отправляли в какой-либо временной отрезок, где они и обустраивались на неопределенный срок. Связь поддерживалась посредством новейших технических разработок. По сути, работа Экспедитора мало чем отличалась от военных будней: получил приказ — вперед, на баррикады! Словом, работа в экологически чистом участке прошлого никак не тянула на оздоровительный отпуск в курортной зоне.
