— Я верю тебе. Что ж, думаю, нам пора возвращаться…
В рассеянном молчании они вернулись на «Олимп». Эмили, памятуя об обещании, сразу направилась в сторону каюты, выделенной Смиту. Несмотря на недоброе предчувствие, она понимала, что разговор с проверяющим нельзя больше откладывать.
Глава 4
Чем меньше метров оставалось до цели, тем короче становился шаг Эмили. От былой решительности почти ничего не осталось. Она не представляла с чего начать разговор. Пообещать больше не драться во время операций? Звучит, как будто ей снова десять, и ее вызвали на ковер к директору интерната.
Эмили нервничала все сильнее. Она совершенно не умела извиняться — слова в этот момент как будто застревали в глотке, отказываясь срываться с непослушного языка. В общем, игры в дипломатию с наигранно учтивыми реверансами перед оппонентом никогда нельзя было назвать ее сильной стороной.
«А жаль. Мне бы это пригодилось», — подумала Эмили.
Она с раздражением и тоской посмотрела на номер нужной каюты, возле которой топталась уже минуту, оттягивая неизбежное.
«Все, пора!»
Она неловко переступила с ноги на ногу, сделала пару глубоких вдохов и уже подняла сжатую в кулак ладонь, чтобы постучать, когда за дверью раздались плохо различимые голоса. Эмили медленно опустила руку и, сама толком не зная зачем, прислушалась.
Белоснежная дверь каюты выглядела легковесной и, пожалуй, даже ненадежной, но впечатление было обманчиво: Эмили не удалось разобрать ни слова, лишь уловить обрывки интонаций и разобрать, что говоривших двое: мужчина и женщина. Нахмурившись, она куснула изнутри щеку и, поколебавшись мгновение, приняла спонтанное и абсолютно нелогичное решение.
Воровато оглянувшись по сторонам и убедившись, что кроме нее в коридоре никого нет, Эмили метнулась к соседней двери. Пальцы уверенно набрали код, электронный замок радостно пискнул. Эмили встревоженно обернулась, опасаясь быть замеченной, но коридор по-прежнему оставался все так же безлюден: часть лайнера, куда поселили проверяющих, по большей части пустовала. «Олимп» не претендовал на звание пятизвёздочного отеля, поэтому выбор места для размещения нежданных гостей превратился в большую головную боль для них всех. В итоге Смиту и Фелп выделили по каюте в дальней части лайнера, где в основном располагались хозяйственно-бытовые помещения: прачечная, кладовка, склад, оружейная комната…
Проскользнув в бесшумно открывшийся проем кладовки, Эмили поспешно прикрыла электронную дверь. То, что она собралась сделать, заставило совесть брезгливо сжаться, но упустить появившуюся возможность показалось кощунством.
«Смит слишком странно себя ведет. Я должна знать, что у него на уме. Ради своей безопасности и безопасности Дэна. Сейчас не время совершать ошибки».
Эмили прислонилась спиной к двери и с прищуром посмотрела на граничащую с соседней комнатой стену.
Год назад Джозефе в ходе очередного эксперимента в Лаборатории случайным образом подорвал реактивы и взрывом снес большую часть левой стены. К счастью, сам инженер не пострадал, чего нельзя было сказать о некоторых его разработках. Тогда Джозефе вынужденно обустроился в другом месте и категорично отказался переезжать снова, когда ремонт каюты подошел к концу. Между собой, эту комнату так и называли — «старая Лаборатория», и сложно было сказать, кто первый это придумал. Возможно, все та же Скарлет Герен — Эмили уже не помнила деталей. Зато она точно знала, что с ремонтом не стали сильно заморачиваться и порядком накосячили со звукоизоляцией. Старая Лаборатория граничила с кладовкой, и никому и в голову не пришло, что однажды в нежилом помещении поселят гостя.
Эмили проигнорировала выключатели. Постояв минутку и дав глазам привыкнуть к темноте, — окон здесь не было — она бесшумно подошла к нужной стене, к счастью, не полностью заставленной полками, и медленно опустилась на пол. Сердце учащенно билось, желудок сжимало холодной рукой, но Эмили лишь отмахнулась от плохого предчувствия. Она приложила ухо к тонкой стенке и замерла, боясь сделать лишний вздох.
Голоса теперь звучали намного громче, словно собеседники находились совсем рядом — возможно, к стене был приставлен стол или диван. Напрягшись, Эмили смогла различить не только интонацию, но и слова.
— Мне это не нравится.
«Фелп», — узнала она.
— Я тоже не в восторге. Но выбора у нас нет, ты знаешь. Времени остается все меньше.
Эмили вздрогнула. Немного хрипловатый баритон настолько ярко нарисовал образ Смита, что на минутку ей показалось, будто она видит перед собой блеснувшие опасным огоньком голубые глаза капитана.
— Они могут догадаться, зачем мы сюда прибыли.
— Значит, мы должны провернуть все раньше, чем они поймут, что к чему.
Повисло непродолжительное молчание. Эмили до боли закусила нижнюю губу.
«Выходит, я не ошиблась. Проверяющие действительно ведут двойную игру, но в чем ее смысл?»
— Насчет Бриг… — Фелп прервала затянувшуюся паузу. Ее голос непонятно дрогнул, и это заставило Эмили напрячься сильнее, чем собственное имя, услышанное в столь странном разговоре.
— Она будет путаться под ногами, — перебил Смит, и в горле у Эмили неожиданно пересохло.
— Мы можем убрать ее.
— Я сам займусь этой проблемой.
Голос Смита звучал спокойно и уверенно, и Эмили сжала в кулаки вспотевшие ладони.
— Киан, нам пора. Меня ждет еще одно задание с Морган.
— Пойдем.
Эмили услышала звук удаляющихся шагов и с трудом разобрала последние слова:
— Ты не боишься, что нас могут подслушивать?
— Милая, эта комната — тихая гавань. Я позаботился об устройстве, которое гасит сигнал любого «жучка». Тебе не о чем беспокоиться.
Эмили мимоходом отметила, что в интонации Смита сквозит привычная ирония, но она разбавлена изрядной долей теплоты. Впрочем, ее не интересовали отношения этих двоих. Ее волновало совсем иное.
«Что делать с полученной информацией? Поднять шум, предостеречь остальных?»
Эмили мысленно поморщилась. У нее не было никаких доказательств неправомерности действий проверяющих — только один странный разговор, к слову, подслушанный. Она даже не догадалась его записать. Получается, ее слово против слова Смита. Не самый оптимистичный расклад.
Продолжая сидеть на полу, Эмили задумчиво посмотрела вниз, на сложенные на коленях ладони. Взгляд выхватил тонкий шнурок из кожи, обвивающий правое запястье. Она обернулась, сменила позу и откинула голову назад так, что макушка уперлась в гладкую поверхность стены. Отстраненно скользя кончиками пальцев левой руки по плетеному узору шнурка, Эмили прикрыла глаза, невольно вызывая в памяти события почти десятилетней давности.
***
Осень в Нью-Йорке выдалась на редкость сухая и теплая. Небо ни разу за этот сезон не заволокло тучами, туман по утрам стал большой редкостью. Яркие, но холодные солнечные лучи, падая на уже пожелтевшие кроны деревьев, озаряли листву золотым светом. Шагая по дорожке Центрального парка, Эмили несла в правой руке бумажный пакет с шоколадными пончиками, а в левой — стаканчик с любимым напитком. В старбаксе готовили удивительно вкусный кофе с перцем. Немного щурясь от солнечных бликов, мельтешащих на еще пока зеленых лужайках, Эмили ускорила шаг. Под ногами приятно шуршали опавшие листья, и она улыбнулась, подумав о том, что высокие деревья Центрального парка за обманчивым спокойствием скрывают кипучую энергию, присущую динамичному Нью-Йорку.
Эмили переехала в город полгода назад. Переехала — громкое слово. Она попала в этот бьющий жизнью мегаполис прямиком из небольшого детского дома административного округа Колорадо. Вообще-то, ей бы никогда не вырваться из системы опеки до дня своего совершеннолетия, но случилось событие, которое сама Эмили посчитала подарком судьбы — она прошла отборочный тест в Федеральное Ведомство Исторической Достоверности. Такое тестирование становилось распространённой практикой среди выпускников школ. Из-за вмешательства ученых в естественный ход событий современным исследователям приходилось постоянно контролировать колебания в прошлом, а это требовало ресурсов. В том числе и человеческих.
