— Не смей! — встревожился Сонорх Фейл, почувствовав, как пространство времени смещается. Жар-птица входила в полную силу раз в тысячелетие. В такие моменты птицы могли предсказывать будущее и дарить подарки. Но всё зависело от создания, на которое они смотрят. Что видели в душах других существ, тем и одаривали тех.
— Истинный! Истинный! Не сбежать от судьбы! — перевела взгляд на Сонохра жар-птица и рассыпалась в прах, чтобы через считанные секунды возродиться в молодом теле цыпленка, который в мгновение ока замер, не имея той силы, что имеет взрослая особь, и не способный сопротивляться силе тайплейса из-за слабости после трансформации.
— Только этого мне не хватало! — простонал Сонорх Фейл, стараясь поскорее выйти и подумать над случившимся.
Элементалий даже не заметила остановки времени. В ушах Эмилии звучали голоса, и ей показалось, что — один из них говорил о спасении. Тряхнув головой, элементалий встала, направляясь к привычным толстым талмудам. На каждом из них красовалась кожаная обложка, на корешках — красивый размашистый шрифт золотым теснением сообщал названия:
Быт
Работа
Легенды
Многое из этого Эмиллия знала, у отца были такие же книги.
— Для чего они здесь? — прошептала Эмиллия, проводя пальцами по корешкам. Взгляд зацепился за тонкую тетрадь, которая никак не вписывалась в оформление. Вытащив её, элементалий удивилась нарисованным часам в круге из различных стихийных сгустков, но больше всего поразило название гласившее: Дневник.
Только посмотреть, что в тетради не удалось. В кабинет, не стучась, вошёл высокий тучный мужчина с лысиной на голове. Один его глаз прикрыт чёрной тряпицей. Цветная одежда вот-вот готова была порваться на широкой груди незнакомца. Нос картошкой усыпан прыщами. Он тащил за ухо студента, который упирался руками и ногами в пол, но силы были явно не равны. Заметив Эмиллию, щуплый студент замер, краснея. Не каждый день провинившимся приходилось лицезреть милых дам, в таких нарядах, как у мужчин.
— Завхоз? — приподнялась бровь мужчины недоверчиво.
— Да, завхоз! — уперла Эмиллия руки в боги, стараясь не потерять самообладания: как себя покажешь, так к тебе и будут относиться. Если оплошает сейчас, то навряд ли сможет удержаться наплыву и не быть съеденной пираньями.
— Ха, — рассмеялся мужчина, от чего двойной подбородок затрясся. — Фиф уже сажают? Прошлая — старая карга, а тут — фифа.
— Мужчина! — хлопнула ладошкой об стол Эмиллия. — Ещё одно не уважительное слово в наш адрес и наказание будите отбывать вы за ущемление прав рабочего класса. А также ваша заработная плата будет уменьшена в два раза, а если вы нарушали правила уже не в первый раз, то в четыре. Ожидаю вашего представления, что бы я могла свериться с данными отчётов. А также назовите студента и за что вы его приволокли таким некультурным образом?
— Рахид Ковидович, — опешил от напора Эмиллии мужчина, отпуская студента. — Преподаватель по счетоводству. Студент — Фамир Промов, первый курс целительства.
— Так, — Эмиллия помнила сноски в документах, поэтому сразу нашла нужные выдвижные ящики. Из первого с преподавателями она сразу достала информацию про Рахида, толстенная слойка так и ломилась от листов в ней, а вот в студентах Фамира не оказалось.
— Рахид Ковидович, у вас уже были нарушения и клевета, — просматривала документацию Эмиллия и мрачнела от информации в них. — Вы ещё занимались поклёпом. Год назад вам вернули все привилегии преподавателя. Правильно?
— Да, — нахмурился Рахид Ковидович, которому совсем не понравилось рвение нового завхоза.
— За что вы провинились, студент? — поинтересовалась Эмиллия у студента, еле сдерживаясь, и уточнила. — Вы переведённый? Ваших данных нет в первом курсе.
— Да, — честно ответил Фамир Промов, которому смысла врать не было. — Неделю назад перевели, к учёбе приступил четыре дня назад. Наказать хотят за невыполнение задания двух недельной давности. Но тогда я ещё не учился и не мог знать о задании.
— Ах ты, паршивец! — разгневался Рахид, багровея.
— Рахид Ковидович, я предупреждала вас, записываю взимание зарплаты первой стадии, — писчее перо само по себе полетело и записало слова Эмиллии в документ. Эмиллия постаралась не показывать изумления и продолжила. — Вы сами виноваты в том, что студент не знал о задании. Дайте ему шанс, и если он не сможет рассказать изученное на следующем уроке, тогда и отправите его ко мне для исполнения наказания. Надеюсь, вы поняли меня?
— Да, — сжимая кулаки, произнёс Рахид Ковидович, направляясь на выход.
— Спасибо, — поблагодарил студент, кланяясь. — Можете во мне не сомневаться!
После ухода первых посетителей Эмиллия откинулась на спинку кресла, прикрывая глаза. Для неё эти люди показались странными. Хотя чему удивляться: в их мире тоже предавали и любили наживаться на других. Почему нажива? А просто оказывается за студентов, которые провинились, платят деньги, тем, кто их привёл. Конечно, студенту выгодно и это их работа, по крайней мере, студентам факультета тайплейсов, а вот преподавателям смысла по идее нет, кроме как забрать чужой хлеб себе. Странные правила, как и неведомый мир.
— Дневник, — полушёпотом произнесла Эмиллия и дотронулась до пухлой зелёной тетради с линиями посередине, а ведь недавно она была тонкой. Сверху — слово на непонятном языке, а ниже именно та самая надпись. Будет ли написанное там являться автобиографией бывшего завхоза или всё наоборот и является не тем, чем кажется?
— Открыть или нет? — барабаня по столу, Эмиллия никак не могла решиться хоть на какое-то действие. В ней боролись любопытство и совесть. Как ни крути, элементалий уже нашла тетрадь, а сказать, что не трогала, вернув на место, навряд ли получится.
Терзания Эмиллии прервали. Нерешительно в кабинет вошли два паренька с третьего курса. И с присущей молодым существам непосредственностью начали разглядывать элементалия, понимая, что их друг не соврал и завхоз сменился на очаровательную молодую леди. Вот только он забыл предупредить, что девушка не обычная.
— Кошачьи глаза! — воскликнул один из них, не культурно показывая пальцем.
— Ребята, здравствуйте, — постаралась улыбнуться Эмиллия, начиная понимать, что каждый будет говорить одно и тоже пока не привыкнут к сему факту её расы, если только слухи раньше не разойдутся по академии. — Я элементалий. Думаю, не стоит так реагировать на моё происхождение.
— Но кошачьи глаза, знак погибели на пике СмеРтий, — поведал второй, который был более сдержан.
— Почему? — поинтересовалась Эмиллия, складывая руки в замок на столе.
— Не знаю, но так повелось с давних времён, — ответил тот же парень и к чему-то прислушавшись, хлопнул себя по лбу. — Август, побежали, сейчас занятия начнутся. Простите, нам пора.
Они ретировались так же неожиданно, как появились. После чего к Эмиллии повалил народ, в лице студентов. Каждый хотел посмотреть на чудо-юдо, после чего рассказывал другим и так замкнутый круг.
К обеду Эмиллия оказалась обессиленной. А ведь прошло совсем немного времени, но казалось, что прошла вечность. До дневника она так и не добралась, решив всё же посмотреть его позже. Убрала тот в шкафчик с потайным дном. Подсказки предшественницы помогали не теряться и ориентироваться в кабинете. Проблемы начались с кухней, находившейся в смежной комнате. Там не оказалось ни грамма еды, а приспособления для готовки отличались разительно. Как таким пользоваться элементалий не знала, поэтому вернулась на место, надеясь, что про неё не забудут.
Прошло минут пятнадцать от начала обеда. Но по ощущениям Эмиллии — намного больше. Скорее всего, стоило бы поработать, но на голодный желудок это сомнительное удовольствие. Нет, она не являлась самолюбивой. Просто к хорошему привыкаешь и смена обстановки на каждого влияет по-разному. На элементалия, например, перемещение из мира в мир, отчасти подействовало умиротворяюще, и в тоже время в душе тлела надежда на возвращение домой. Несмотря на то, что мир погиб.
