было русалок или ведьм?
— Нет, — покачала я головой, удивлённая вопросом. — Только обычные люди.
— Думаю, что где-то всё-таки были. Иначе объяснить свою нерациональность я не могу. Только вашими чарами.
— Если бы я имела какой-то дар, я бы не пожалела сил, чтобы помочь вам.
Мы замолчали, любуясь дальней тусклой полосой заката.
— Элеонора. Я хочу вам показать кое-что ещё. Если согласны, закройте глаза.
— Только не надо надеяться на мою фантазию. Она у меня очень нестандартная.
— Уже заметил, — рассмеялся бархатно Ланс. — Просто закройте, остальное я всё сделаю сам.
— А что именно?
— Не желаете ли каруселей?
— Магических?
— И не только! — заговорщицки улыбнулся он.
— А хочу! — я зажмурилась, ожидая разные повороты. Однако оказалась неготовой к тому, что земля уйдёт из-под ног, и скамейка вместе со мной взмоет в воздух.
— Ланс! — взвизгнула я, открывая глаза. Я пари́ла над морской гладью, а надо мной простиралось огромное драконье брюхо. Чёрные когтистые лапы аккуратно держали беседку, как хрупкую клеточку с маленькой птичкой внутри.
— М-м? — загудел воздух.
— Я воды боюсь!
— Доверьтесь мне! — протрубил он громоподобным басом. — Я, конечно, не говорящая кошка, а дракон. Однако клянусь, вам ничего не угрожает. Вы получите только приятные впечатления.
— Достаточно с меня впечатлений!
— Нервных — да. Нужны положительные.
Он заложил крутой вираж, опустившись к самой кромке воды. Я крепче схватилась за скамейку и, когда солёные брызги попали на кожу, захохотала во всё горло.
Мы так и летели над безграничной водой. Я вертела головой и вдруг заметила впереди мелькнувшую спинку дельфина. А потом я увидела, что… это что-то с руками, длинным волосами и красивым огромным плавником.
А когда на поверхность вынырнула русалка и в грациозном прыжке успела помахать мне бледно-перламутровой рукой, я закричала:
— Ланс! Ты видел! Это была русалка! Настоящая русалка!
Ответом мне стал его смех и невероятно мощный, оглушающий рёв. Отзываясь на него, где-то поблизости зазвучало невероятно нежное, чарующее пение морских сирен.
Ветер трепал мои волосы, юбку. Под ногами стелилось море. А я неслась над ним и смеялась. От ощущения лёгкости, капельки сумасшествия, бурлившего в крови; невероятного ощущения полёта, особенно на крутых виражах.
Потом тёмная вода сменилась полуостровом. Мы обогнули маяк, те самые арки, набережную, площадь и полетели дальше над городом.
Мне казалось, что я парю на качели над целым миром, упиваясь нереальной свободой и безграничным счастьем.
* * *
Приземлились мы на полночную поляну, среди полевых цветов и душистых трав.
За долгий, невероятный день, полный самых разнообразных событий, я устала. Едва ноги коснулись мягкой травы, присела, потом вовсе легла, безмятежно раскинув руки.
На мгновение Ланс навис надо мной, загораживая собой от лунного света.
— М? — распахнув глаза, я улыбнулась ему.
Он не просто смотрел. Он любовался мной, смущая и пленяя взглядом. Мы находились так близко друг к другу, что я ощущала его дыхание, частое сердцебиение.
Все-таки Ланс не остался ко мне равнодушным. Смотрит так, что поджилки дрожат от предвкушения. Хочет или поцеловать, или придушить, за все мои дневные пакости. Но я надеялась, что всё-таки очарования во мне больше.
В ожидании поцелуя чуть приоткрыла губы, затаила дыхание. Ланс наклонился ниже. Его пряди приятно коснулись лица… Но неожиданно он отпрянул, перекатился на спину. И все же мне хватило этого, чтобы заметить его внутреннюю борьбу между неистовым страстным желанием и благородной рыцарской сдержанностью.
От ликования загрохотало сердце. Все-таки я ему нравлюсь! Или это всего лишь из-за долгого заточения и отсутствия женского общества?
Ланс лежал на траве и смотрел в небо. А я не сводила с него глаз. Чтобы было удобнее, повернулась на бок, подперла голову рукой.
— Мириады звезд в объятьях тёмной синевы,
О чем беседуют они между собой в ночной тиши?
Быть может, как и мы, любуются чарующей землей?
Или гадают о иной вселенской тайне? — грудной, чуть хрипловатый голос Ланса в ночной тишине будоражил до мурашек и прервал напряженное молчание.
— Сам придумал?
— Ага, — кивнул он. — После заточения даже в цинике просыпается романтик.
— А ты был циником?
— Возможно.
Проследив за его задумчивым взглядом, я притихла, сраженная красотой небосвода, усыпанного тысячами звезд. Ночное небо притягивало своей бескрайностью, недосягаемостью, неизведанностью и пугало вечностью, в которой мы лишь песчинки, что мелькнут и бесследно исчезнут.
Стоило мне вздохнуть, Ланс придвинулся ближе, приобнял меня.
— Раньше я не замечал красоты, — прошептал, зачарованно созерцая мерцающие звезды.
— В городе они почти невидны из-за света, — я удобно уложила голову на плечо Ланса. — И суета отвлекает…
— Поразительно, на суету время находится, а на такую красоту нет, пока не грянут неприятности. Зато потом начинаешь ценить каждый миг… — Смотри-ка! — Он поднял руку, указывая в небо.
Следя за его пальцем, я вгляделась и… ахнула, заметив, как тысячи крохотных искорок и звездочек пришли в движение. Плавно перетекая, они перемещались по чёрному бархату небосклона, и вот я увидела себя, хмурую, напуганную, сидящую на постели в гостиничном номере. И вид у меня такой несчастный.
— Неужели я такая? — задумчиво шепнула Лансу.
Он загадочно сощурился, поглядывая на меня. От его взгляда стало так тепло и спокойно. Улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, затем очертил пальцем в воздухе небольшой круг. Звезды вновь пришли в движение и изобразили меня, улыбающейся, спокойной и очень даже счастливой. С очень красивой улыбкой.
— А ты? Каким ты видишь себя?
Ланс сделал замысловатый жест. Звезды задрожали в небе и изобразили нас, лежащих плечом к плечу.
— Жаль, я так не умею. Зато… — обхватила палец Ланса рукой и стала описывать, что подсказывало моё воображение: — Если вот тут расширить, а вот тут удлинить… — Мысленно представила, как удлиняю уши Лансу, и они на небе тотчас удлинились. — Ух ты! — Обрадовалась я и принялась творить, не выпуская руки Ланса…
Скоро у звездного красавчика выросли эльфийские ушки, потом задняя часть кентавра, появилось копье, борода и усы… Потом у меня зонтик и барашек на веревочке… А потом мы просто дурачились, пока я не ощутила, что невероятно устала, и веки, налитые свинцовой тяжестью, слипаются…
Уже сквозь сон, засыпая, я прошептала:
— Это был, несмотря ни на что, чудесный день. Жаль, что он не повторится.
— Мне тоже жаль, Элеонора, — отозвался Ланс, крепко обнимая меня. А потом я ощутила легкое, нежное касание горячих, нежных губ на виске… Или это мне уже снилось?
Глава 9
Проснулась я в огромной кровати с резными столбиками, под балдахином. И если бы прежде обрадовалась сказочной роскоши, окружавшей меня, то сейчас с досадой вздохнула, ведь ночевала я совершенно одна.
Опустила ноги на
