Брин вспоминала прекрасное лицо матери, покрытое морщинами, и почти чувствовала тепло материнских рук. Ей было больно думать о последних минутах жизни матери. Убитая собственным народом. Чувствовавшая, как жизнь покидает ее.
«Прости меня, мама», — подумала она.
Она стояла возле дерева и плакала в свои руки, пока последние силы не покинули ее. Затем она обняла себя руками и прошептала тихое благословение духам своих родителей.
Когда она успокоилась и вытерла слезы, то пошла обратно в лагерь, где, к счастью, никто не обратил внимания на ее покрасневшие глаза.
— Вот, кажется, рагу готово. — Маг Марна опустила оловянную кружку в котел. Она поднесла ее Брин. — Возьми. Поешь.
Все еще охваченная горем, Брин удивленно моргнула. Ее взгляд автоматически переместился на короля. Конечно, он должен есть первым. Словно угадав мысли Брин, маг с легким раздражением вложила чашу в руки Брин, смягчаясь лишь сочувствием к потере Брин.
— У нас только одна чашка. Мы все должны пить по очереди. Набей свой живот, чтобы остальные тоже могли.
Брин взяла чашу, но все равно чувствовала себя не в своей тарелке. Сколько она себя помнила, народ Берсладена и ее собственный существовали в шатком союзе, если не в открытой вражде. Она не была их союзницей. Скорее, их пленницей… правда, она не понимала точно своего положения.
Но все они явно ждали, когда она поест, поэтому она выпила рагу, с удивлением обнаружив, что дикие травы придают ему пикантность, и передала чашу обратно. Маг снова наполнила ее и передала Рангару. После того как он поел и передал чашу Валендену, подошел и сел рядом с ней.
Брин сказал ему:
— В Мире король и королева ели бы первыми.
Губы Рангара изогнулись в усмешке, словно он ожидал чего-то меньшего.
— Хороший вождь заботится о благополучии своих низших подданных прежде, чем о своем собственном. Мой отец скорее умрет от голода, чем возьмет пищу из чужого рта.
Брин не могла не проигнорировать подтекст в словах Рангара. Он ясно сказал, что в Берсладене правители жертвовали собой ради своего народа, тогда как в Мире родители Брин выкачали из своих подданных столько богатств, что их собственный народ ополчился против них.
Король Алет наконец взял чашу и поел. Закончив есть, он посмотрел на Брин, признав ее впервые после долгой поездки через лес. Он сказал что-то жестким тоном, которого она не поняла.
Рангар перевел:
— Он хочет знать, действительно ли ты не знала о преступлениях твоей семьи.
Спина Брин напряглась. Несмотря на то, что каждый мускул ее тела был истощен, она почувствовала прилив негодования из-за обвинения.
— Насколько я знаю, ты все выдумал насчет нападения, — огрызнулась она. — Это может быть уловкой, чтобы заставить меня пойти с тобой добровольно. Какие у тебя есть доказательства, что нападение было восстанием моего народа?
Рангар обменялся несколькими словами со своей семьей. Валенден закатил глаза, услышав утверждение Брин. Король Барендура заговорил более сдержанно, а Рангар снова повернулся лицом к Брин и перевел:
— Мой отец говорит, что наши гонцы перехватили переписку между капитаном Карром и леди Энис, королевской особой из лесного королевства Виль-Россенгард. Карр описал волнения среди населения Мира и пообещал леди Энис награду, если лесные жители будут сражаться с ними, но леди отказалась.
Сердце Брин заколотилось так, словно ее лягнула лошадь.
— У вас есть настоящее письмо? С почерком самого Карра?
— Да, в Барендур Холд.
Она пристально наблюдала за Рангаром и его отцом, пытаясь уловить признаки лжи. Ей придется подождать, пока они прибудут в Берсладен, чтобы увидеть реальные доказательства, но она не была уверена, что они блефуют.
— Мои родители сказали бы Марсу о волнениях среди населения, — настаивает она.
Рангар перевел отцу, тот хмыкнул и ответил на мои замечания. Рангар перевел их на Мирский для Брин.
— Мой отец говорит, что твой брат всегда знал о несправедливости, царящей в его стране. Все королевства Эйри знали о тирании Мира и недовольстве среди вашего народа. Это не было секретом. Похоже, ты единственная, кто не знал об этом.
Брин решительно покачала головой.
— Ты клевещешь на моих умерших родителей.
Рангар сказал:
— Твои родители указывали, что выращивать, а затем забирали весь урожай. Они наложили на своих подданных такие налоги, что те стали нищими. Они разместили солдат в каждой деревне.
— Чтобы защитить жителей, — сказала Брин.
— От кого? У Мира не самые лучшие отношения с другими королевствами, это правда, но ни одно из них не было на грани войны. Твои родители отправили солдат, чтобы запугать свой собственный народ…
— Прекрати! — Брин зажала уши ладонями. Ей стало тесно в груди. Неужели ее осуждали? Она вдруг поняла, что да, ее очень даже осуждали. Королевская семья Барендур рисковала своими жизнями, чтобы Рангар мог спасти ее, но это не означало, что они ей доверяли. По тому, какие холодные взгляды они бросали на нее, чувствовалось, что они считают ее такой же виновной, как и остальных членов ее семьи.
— Брин Линдейн, — укоряла маг Марна, словно ребенка. — Ты должна закалить себя, если хочешь выжить в Берсладене.
— Кто сказал, что я поеду в Берсладен? — спросила Брин.
Когда на ее вопрос никто не ответил, ее щеки покраснели. Все понятно. Они действительно намеревались ее украсть. Сделать таким же диким существом, как они сами, одетым в меха и питающимся сырым мясом. Они всегда верили в то, что ее душа принадлежит Рангару. Неужели думали, что она станет его служанкой? Его рабыней? Будут ли они смеяться над принцессой, которая вынуждена чистить его сапоги?
Тишина затянулась, когда Барендуры начали готовиться ко сну. Маг Марна стала убирать посуду. Трей снова повел лошадей к ручью. Брин настолько погрузилась в свои тревожные мысли, что не заметила, что перед ней стоит Валенден, пока его тень не упала на нее. Она ошеломленно смотрела на него, гадая, какое новое обвинение он бросит.
Вместо этого он бросил ей яблоко.
Она поймала его, уставившись на красную кожуру на фоне красной засохшей крови отца, все еще покрывавшей ее руки. Она ожидала большей жестокости, а не доброты, и разрыдалась, когда все разом обрушилось на нее.
Лицо Валендена вытянулось. Он пробормотал что-то на Берском, что звучало примерно так: «Вот что я получаю за попытку быть щедрым».
— Ванна, — сказала маг Марна Брин с большим сочувствием. — Ванна пойдет тебе на пользу, дитя. Смой эту кровь. Рангар покажет тебе дорогу к ручью.
Брин не собиралась с этим спорить. Ванна поможет ей почувствовать себя лучше. Рангар помог Брин подняться на ноги. Ее ноги все еще дрожали от поездки и от умственного переутомления, вызванного всем, что она увидела и узнала. Ее глаза встретились с темными глазами Рангара, скрытыми капюшоном, и она задрожала.
Кем был этот принц со шрамами, которые были идентичны шрамам Брин?
Она боялась ответа. Боялась, что он может оказаться бессердечным негодяем, но еще больше боялась, что он может вовсе не лгать. А это хуже некуда.
Молча он повел ее в темный лес, и у нее не было выбора, кроме как идти с ним.
Глава 13
НОЖ И ВАННА… ПАР… ЛЕЗВИЕ, ОТДАННОЕ И ПРИНЯТОЕ ОБРАТНО… РИСКОВАННОЕ РЕШЕНИЕ
Брин последовала за Рангаром по небольшой горке к извилистому лесному ручью, где в песчаном бассейне можно было искупаться. Но стоило ей снять сапог и сунуть босую ногу в воду, как она закричала:
— Холодно!
Рангар моргнул, словно не видя проблемы.
— Да. И?
Брин не жаловалась на температуру воды. На самом деле она любила окунуться в холодную воду в летнее время. Но, учитывая приближение ночи и дрожь во всем теле, окунаться в воду было неразумно.
— У меня будет переохлаждение, если я там искупаюсь.
Рангар задумчиво оглядел ее.
— Мои братья говорят, что ты неженка… все вы в Мире. В Берсладене наши воды гораздо холоднее. Это полезно для сердца. Для крови.
