и обратилась к женщине, которая продолжала стоять несмотря на то, что солдат подталкивал её в спину, — Что у тебя случилось, милая?
Вместо ответа женщина протянула ребёнка поближе к Ирине и Ирина, увидев красное личико и дотронувшись рукой до лобика, поняла, что ребёнок весь горит.
Да у него температура, — воскликнула Ирина, — почему вы его не принимаете, ему надо к доктору! Посмотрите, он весь горит!
Заметив, что парень в повязке собирается ей что-то сказать, вместо того чтобы пропустить женщину с ребёнком, Ирина решила не давать ему этого шанса и продолжила — Ну-ка пропустите её, скажете, что баронесса Виленская распорядилась. Ну, быстро!
Титул подействовал не хуже «пистолета у головы», почему-то Ирине в голову пришла именно такая ассоциация и она ещё подумала, хорошо, что эти люди не знают кто такая баронесса Виленская и им всё равно какая у неё репутация.
Ирина с Пелагеей прошли вслед за женщиной с ребёнком. В больничном коридоре было темно и грязно. Ирина подумала, что болеть в этом времени нельзя, хорошо ещё, что она порошки, которыми щедро снабдил её доктор, выкинула, а пила настои, которые ей заваривала Пелагея.
В конце коридора был всего один кабинет и Ирина в полной уверенности, что увидит там доктора Путеева, распахнула дверь и ворвалась, намереваясь тому высказать всё, что она думает про его больницу и сотрудника. К удивлению Ирины, в кабинете был не Путеев, там было два стола и за ними сидели два молодых парня, похожие на студентов.
— Могу я увидеть Николая Ворсовича, — голосом Ирины можно было «замораживать»
Один из сидевших за столом, встал, вытянул руки по швам и немного заикаясь сказал, — господин П-путеев в-в белом к-крыле
Оказалось, что у больницы два входа, один для простых — чёрный, а второй для аристократов — белый. Кучер Ирины был из деревни и куда знал, туда и привёз.
А парни действительно оказались студентами-выпускниками Нижегородского училища, работающими здесь на практике перед финальным экзаменом на доктора. «Чёрное» отделение было бесплатным, докторов не хватало, лекарств тоже, поэтому человек с повязкой, который был кем-то вроде санитара и отсеивал «симулянтов».
Ирина представилась и выговорила парням всё, что накипело после увиденного. Парни повинились, что да, ребёнка надо было пропустить, но развели руками, мол, работаем с теми, кто есть. Пообещали, что по очереди будут выходить и проверять тех, кого отсеяли.
Между» чёрным» и «белым» крылом был переход через второй этаж, туда Ирину и проводил один из студентов. По дороге ещё умудрился и комплиментов наговорить, на что Ирина только улыбалась, и помалкивала.
В «белом» крыле была совсем другая обстановка. Коридор с ковровой дорожкой и с лепниной на стенах смотрелся шикарно. Вдоль коридора было несколько дверей, между ними вдоль стен были небольшие ниши с диванчиками и столиками. В одну из дверей студент постучал и, приоткрыв сказал, — Николай Ворсович, к вам баронесса Виленская.
В ответ раздался бас доктора Путеева: — баронесса, выздоровели уже? Отлично! Вот видите, а вы не хотели мои порошки пить?
Ирина подумала, что ещё неизвестно чем бы закончилось, если бы я их пила, но вслух сказала, — Благодарю вас Николай Ворсович, вот приехала на осмотр.
Когда доктор снова стал слушать Ирине спину, прислонившись ухом, Ирина не выдержала и спросила, — А нет ли у вас такой трубочки, через которую слушают?
Сперва за спиной у Ирины образовалась тишина, потом откашлявшись доктор Путеев спросил — вы имеете в виду Le Cylindre*? Где вы слышали про это? Я недавно был в столице, но там есть только один и тот у личного доктора императора.
(*Первое название устройства было обусловлено его формой «Le Cylindre». Это был цилиндр длиной 12 дюймов и диаметром 1,5 дюйма. Позже Рене Лаэннек придумал название «стетоскоп», что дословно переводится как «осматриватель груди»)
— Да, собственно, я имела в виду трубочку, которой можно слушать дыхание, я… — на этом Ирина запнулась, потому как она не предполагала, что это такая редкость и что стетоскопы вообще уже изобретены.
Она решила, что всё равно надо что-то говорить и необязательно что-то объяснять, и продолжила, — я могу принести вам прибор похожий на Le Cylindre, а в его испытаете. И если вы признаете его годным, то поможете мне его продать.
Доктор Путеев несколько секунд молча смотрел на Ирину, потом лицо его приняло обычное снисходительное выражение, и он расхохотался, — ну как же это я не понял, это шутка? Да?
Ирине пришлось тоже изменить выражение лица на «переговорный» вариант и с холодом в голосе она сказала — Если вам не надо, то я поищу доктора, которому нужен прибор, пусть даже мне придётся съездить в другой город. Сказала и замолчала, глядя прямо в глаза Путееву.
Через несколько секунд переглядываний Путеев сдался, — Хорошо, сударыня, я вам верю. Допустим, у вас есть возможность сделать Le Cylindre. Как будет готов, приносите.
Ирина еле удержалась, чтобы не протянуть ему руку для рукопожатия.
Но не удержалась от замечания что, в «чёрном» крыле грязь и антисанитария. Сказала, что читала о том, что чистота, мытьё рук и инструментов позволяют улучшить эффективность лечения.
Путеев ничего не ответил, снова приняв свой снисходительный вид, но и не стал шутить по этому поводу.
И Ирина, забрав Пелагею, которая всё это время дремала на диванчике, пошла к карете. Следующей остановкой была улица ювелиров. И у Ирины было нехорошее предчувствие. Насколько она поняла огненный рубин был большой редкостью и работали с ним только по-настоящему великие мастера и таких было всего два, один из них уже умер, а второй служил во дворце императора.
Но за свои личные украшения, Ирина бы не смогла выручить ту сумму, которая была нужна, а здесь был шанс, что получится договориться о залоге.
Улица, где располагались ювелирные мастерские, была пешеходной, поэтому карету пришлось оставить на площади, от которой начиналась улица. Пелагее было трудно ходит по морозу, да и подустала она и Ирина решила оставить Пелагею в местной едальне, тем более что Пелагея знала хозяина с хозяйкой. Оказывается, они и были поставщики разносолов в поместье Лопатиных.
Улица было хорошо расчищена от снега, было заметно, что «простые» люди здесь не ходили, посередине улицы стояли фонари. Вот интересно, как они работают, наверное, на масле, лампочки-то ещё точно не изобрели.
Ирина шла по улице и размышляла. Она одна, женщина, довольно молодая, да не девочка, но и не убелённая сединами дама. Ещё раз посмотрела на себя, шубка
