себя обузой. Это был первый раз, когда я подумала, что, возможно, лучше умереть, чем жить. Я схватила лезвие бритвы и подумала, что, может быть, если я причиню себе боль, то смогу почувствовать что-то еще, кроме боли от ее смерти, что я и сделала. Я провела им по запястью так легко, что оно едва коснулось поверхности, а затем уронила лезвие в раковину. Я некоторое время смотрела на порез и поняла, что мне нравится то облегчение, которое он мне дает.
Я могу сказать, что ей было трудно в этом признаться. Как будто это почти первый раз, когда она говорит вслух о том, что она чувствует по этому поводу.
— В том, что ты чувствовала, нет ничего плохого, Лена.
— С тех пор я делаю это время от времени. Это заставляет меня чувствовать, что я все контролирую. Я единственная сама себе причиняю боль, порезавшись. Я выбираю, насколько сильно это ранит. Я выбираю, как долго это будет болеть. Я получаю контроль над тем, когда я хочу покончить со всем этим. — Она смотрит на меня, сломленная и беззащитная. — Это заставляет меня что-то чувствовать в мире, где я провела так много времени, вообще ничего не чувствуя.
Мне до боли хочется утешить ее, обнять и сказать, что все будет хорошо, несмотря ни на что. Я хочу сказать ей, что ей больше никогда не придется оставаться одной. Я сдерживаюсь, потому что мы познакомились только сегодня вечером, и я не хочу рисковать отпугнуть ее.
— Спасибо, что поделилась этим со мной. Я знаю, это, должно быть, было нелегко. Если это вообще важно, я думаю, ты невероятно сильная. Человеку нужно очень многое, чтобы быть способным признаться в чем-то, как ты только что сделала.
Она наклоняется ко мне, кладя голову мне на плечо. Я обнимаю ее за спину и крепко обнимаю. Этот момент — это все. Держать ее в своих объятиях, утешать — это лучше, чем я когда-либо мог себе представить.
— Келлан, что за притяжение между нами? Я не понимаю, почему мне так комфортно рядом с тобой после того, как мы только познакомились. Я никогда ничего подобного не чувствовала.
— Иногда два существа просто созданы для того, чтобы находить утешение друг в друге, — признаю я.
Она вздыхает, как будто хочет еще раз подвергнуть сомнению мое заявление, но не делает этого. Она просто сильнее расслабляется в моих объятиях, и мы вдвоем смотрим, как садится солнце и нас окутывает тьма.
Глава 7
Лена
Встреча с Келланом на кладбище была неожиданной. Что-то в нем кажется таким знакомым, но я не могу определить, что именно. До сегодняшнего дня он был незнакомцем, которого я никогда не видела, но по какой-то причине я чувствую себя в безопасности рядом с ним. Возможно, мне не стоило позволять событиям зайти так далеко, как я это сделала сегодня вечером. Что-то в нем взывало к самой глубине моей души.
Я лежала на покрывале, подбрасывая мяч для снятия стресса, и думала о том, как легко было бы умереть. Моя мама устроила бы какое-нибудь грандиозное шоу из-за того, как ей все тяжело и как она просто не понимает, что она сделала не так в моем воспитании. Мой отец стал бы ныть о том, какой ценой все это дается. С тех пор как мы с Дэни разошлись, у меня нет настоящих друзей. Лекси иногда бывает со мной, но она всегда была подругой по расчету. Мы говорим о мальчиках и колледже, вот и все. Это все на уровне поверхности.
Как только мой взгляд встретился с зелеными глазами Келлана, все мои мысли о никчемности и отчаянии исчезли. Время, казалось, застыло вокруг меня. В его присутствии смерть больше не была тем, чего я жаждала. Мой разум успокоился, и порывы рассеялись.
Он принес мне покой, которого я всегда жаждала. Это действительно невероятно. Этот единственный человек способен заставить меня чувствовать себя так, как я всегда хотела на протяжении всей своей жизни. Это и есть то, что означает «быть нормальной»? Мы часами говорили о стольких вещах, а он просто слушал. Никто так долго не желал меня слушать.
Я вытягиваю руку, смотрю на незаживающие порезы на запястьях и вспоминаю, какой была его кожа на ощупь. Это было похоже на электрический разряд, пробежавший по моим венам. Я никогда не чувствовала себя такой свободной и живой.
Затем он мягко спросил о шрамах. Он искренне хотел знать. Он не собирался надо мной смеяться или осуждать меня. Он сказал мне, что никогда не будет смеяться надо мной. Что-то во мне верит в это больше, чем во что-либо, во что я когда-либо верила раньше. Я оставалась с ним на кладбище до захода солнца, и мы неохотно расстались.
Как только он исчез из поля моего зрения, все чувства никчемности и отчаяния нахлынули обратно, обрушившись на меня. Это было почти своего рода подтверждением того, что именно он держал свои чувства в узде. Я поймала себя на том, что стою там еще некоторое время после того, как он ушел, желая, чтобы он вернулся и снова все это забрал.
Неохотно я села в машину и вернулась к себе домой. Когда я вошла внутрь, то обнаружила, что Карсон, к счастью, уже уехал на вечеринку. С тех пор как мы расстались, мы довольно успешно избегаем друг друга. У меня нет никакого желания видеть его и я не испытываю к нему ничего, кроме чистого отвращения.
Я не понимаю, почему он настаивает на том, чтобы жить здесь. Прошла неделя с тех пор, как мы расстались, а он не предпринимал никаких попыток уехать. У него много друзей и товарищей по команде в кампусе, к которым он мог бы переехать до конца учебного года. Я убеждена, что его главная цель в жизни — мучить меня как можно больше. Ублюдок.
Со вздохом я рухнула на свою новую кровать. Я перенесла все свои вещи во вторую спальню, как только смогла. У меня не было абсолютно никакого желания оставаться в комнате, которую мы делили.
Я лежу в кровати и смотрю в потолок, задаваясь вопросом, как, черт возьми, мне пережить остаток этого учебного года, если он живет здесь. Если бы у меня была хоть капля самоуважения, я бы смирилась с этим и попросила своих родителей о помощи. Мой отец зарабатывает более чем достаточно
