было после того, как закончилась война в прошлом? Голод и разруха. Это очевидный показатель неграмотного правления ее величества. Сейчас война подошла к концу быстрее, поэтому кризис не успел разразится. Будучи законной дочерью, в случае смерти Дональда Велфорда, до наступления совершеннолетия этого преемника, Альберта, ты окажешься главой рода и его опекуном. Даже если твой отец скончается от старости, будучи в статусе его единственного кровного ребенка, по законам о наследовании, Вивиан, ты - наследница первой очереди, наравне с этим Альбертом. Если захочешь, сможешь даже оспорить его будущий статус главы рода.
Я хмурюсь, обдумывая сказанное. Эш прав. Теперь я еще больше запуталась. Как чиновник, мой дарргов папаша не может не быть в курсе подобных юридических проволочек. И все же, он сам настоял на том, чтобы меня признать. Что он задумал?
- Дональд Велфорд, взяв курс на смену формы правления, вероятно, навлек на себя гнев многих сильных мира сего. У императрицы много сторонников. К тому же, ее отречение будет происходить мирным путем, казнить Патрисию и ее дочь никто не намеревается, насколько я могу судить по дошедшим до нас новостям, - спокойно рассуждает Эштон.
До самой смерти императрица будет пытаться вернуть себе трон и власть.
Я лежу на его груди и слушаю взвешенные слова, которые не вызывают у меня никаких сомнений.
- На премьер-министра и его преемников начнется настоящая охота. Этому ребенку крайне не повезло. В столице будет опасно не один год и не два. Парламент созывается не просто так. Грядут существенные перемены. Промышленники и дворяне будут решать будущее страны в долгосрочной перспективе. Будет много недовольных. Возможно, что по империи прокатится волна восстаний. Как ни крути, а ее величество и ее сторонники мастерски умеют управлять общественным мнением... Простолюдинам опасно сейчас давать право голоса. Это может только остановить процесс преобразований.
- Пусть сама Патрисия и оставит трон, но ее последователи, ее родня, друзья и прочие почитатели останутся при своих должностях и постах. В том числе и в армии, и в столичных рыцарских орденах. Если ты продолжишь службу, велик шанс, что они дадут тебе намеренно невыполнимое задание, результатом которого окажется скоропостижная гибель…Я знаю, что все непросто. Но смерти твоей он явно не желает, Виви. Ни тогда, ни сейчас. В той жизни у него не было столько власти и возможностей, как сейчас. Я на твоей стороне, и не оправдываю этого человека, твоего отца, и не знаю, мог ли он тебя тогда спасти от приговора и вытащить из темницы, но, по крайней мере сейчас, у него есть свои причины так поступать.
- Вряд ли я когда-нибудь смогу поверить, что он меня пытается таким образом защитить, - произношу тихо, но Эш слышит.
Ситуация отчего-то напоминает мне то, как я сама недавно повела себя с младшей сестрой. Ради ее безопасности, я действовала, руководствуясь собственными соображениями, ничего ей не объясняя. И я не чувствовала себя виноватой. Совсем. Не собиралась извиняться и ее прощение мне тоже было не нужно. Главное, что она цела.
И дедушка, и отец, и я – мы похожи больше, чем может показаться. Да уж.
«Пока я жив, не ступишь в столицу…»
Отец, сколько ему осталось? Найдется немало тех, кто захочет укоротить отмеренный ему срок. Я привыкла считать его родителем и высокопоставленным чиновником, но сейчас он первый в империи человек. Императрица и рядом не валялась по влиянию, наблюдается закат ее эпохи.
- Время меняет людей. Кому, как ни нам, это знать.
Тем не менее, мне сложно поверить, сложно принять тот факт, что с самого моего рождения вечно разочаровывающий меня отец – жестокий и деспотичный – вдруг покажется с лучшей стороны.
Если ничего не знаешь, ничего и не болит. Ненавидеть его проще, чем попытаться понять. Это открытие наводит на определенные мысли по отношению к другому важному человеку в моей жизни.
- Спасибо.
Быстро поворачиваюсь и чмокаю жениха в губы.
- За что? – удивляется Эштон.
Качаю головой, тая улыбку.
- И тебе спасибо.
- За что?
Мужчина тихонько смеется, отчего его грудь под моей щекой вибрирует. Мы лежим в не самом удобном на свете кресле, наслаждаясь компанией друг друга и никуда не спешим.
Несколько раз зеваю, после слез глаза то и дело закрываются. За последние дни я очень устала. Разговор с отцом, потом эта постыдная слезливо-сопливая история, объяснения Эша и новая для размышлений информация – все это стало причиной моего изнеможденного состояния, и поэтому я едва слышу следующие слова:
- Ты меня спасла. Спасала много раз. И продолжаешь делать это каждый день, каждую минуту...
Эш
После того, как Вивиан засыпает, я еще долго смотрю на ее лицо с припухшими закрытыми веками и покрасневшим носом.
Я не тот, кем был раньше, каким бы это «раньше» ни было.
Тем, где я был обречен терять все, что имело для меня значение, или тем, где я с удивлением снова и снова оказывался под прицелом неловкой доброты этой упрямой девушки, что лежит, тихонько сопя, сейчас в моих руках…Сокровище. Мое…
С того дня, как очнулся после длительного сна, в моем сердце постоянно горело чувство стыда и презрения.
Прошлая Вивиан ненавидела меня, а я – весь мир.
Как сильно я не старался, были вещи, которые я не мог изменить. После ее ухода, я чувствовал внутри лишь пустоту, не понимая, что было ей причиной: то ли гнев, то ли потрясение, то ли недовольство, то ли беспомощность.
С ней ушла и какая-то часть меня. Она была последней из того прошлого, по которому я так тосковал.
Несмотря на все достижения, счастья эти победы не приносили нисколько.
Я плохо знал ту Велфорд и не всегда понимал, но чувствовал, что есть в ней гораздо больше того, что она показывает снаружи.
Мы были врагами, но враги должны хорошо друг друга знать.
Настолько, что, узнав так близко человека, приходится задуматься, можно ли его все еще ненавидеть. Того Эша и Виви, прошлых нас, многое связывало. За
