– Это делается для того, чтобы был богатый урожай? – спросил Николь.
– Да, – серьезно ответил Джоселин, – деревья будут просто ломиться под тяжестью плодов, хотя я сомневаюсь, что мы увидим все это, ведь нас здесь не будет.
– Да, я тоже думаю, что нас не будет, – ответила Николь, вздыхая при мысли, что придется покинуть этот прекрасный дом, хотя он и был наполнен грустными воспоминаниями.
Ее мысли о будущем были прерваны – слуги издали дружный радостный крик, которому вторили несколько орудийных залпов: это означало, что они закончили поливать яблони. Спокойно спящий до этого малыш проснулся и так громко заплакал, что Джоселин, еще не до конца вошедший в роль отца, испуганно протянул его матери.
– Я отнесу его в дом и покормлю, – сказала она. – Ты пойдешь, Миранда?
– Нет, я останусь с Джосом, – ответила дочь и доверчиво взяла отчима за руку.
Николь пошла к дому, неуклюже взбираясь вверх по скользкой тропинке, она была уже почти на вершине холма, когда вдруг услышала приближающийся к дому стук копыт быстро мчавшейся лошади. Она почему-то испугалась и спряталась в тень, наблюдая, как к крыльцу подъехал всадник. Приглядевшись, она увидела, что это не всадник, а всадница, сидящая в седле боком. Николь поспешила к ней, потому что узнала Мирод, которая, торопливо спешившись и привязав лошадь, яростно забарабанила в дверь большим железным молотком.
– Мирод, – позвала Николь, подходя к ней сзади, – что привело тебя сюда в столь поздний час? Что случилось?
Золовка повернулась и удивленно посмотрела на нее:
– А, это ты, Арабелла. Слава Богу. А где Джоселин?
– Он вместе со всеми поливает яблони. Но они уже закончили, он сейчас вернется.
– Нельзя терять ни минуты, – взволнованно сказала Мирод.
– Почему? В чем дело?
– Сегодня ночью Ральф тайно передал мне сообщение. Ферфакс окружил Дартмут и завтра же собирается атаковать его. Джоселин – один из людей короля, и его приказано взять в плен, или даже убить. Вы должны покинуть Кингсвер Холл как можно быстрей. Так сказал Ральф.
– Но куда нам идти?
– Я наняла Джоба Аткина, отца дружка Эммет, так что его лодка в вашем распоряжении. Можете отправляться, как только будете готовы.
– Вот и начинаются наши мучения… – еле слышно произнесла Николь.
– Да, – ответил Джоселин, шагнувший к ним из темноты и присоединившийся к женщинам, – это конец всему.
– Мой дорогой брат, – сказала Мирод, обнимая его за шею, – ты должен взять с собой все ценности, какие только сможешь. Я боюсь, что пройдет очень много времени, прежде чем ты вернешься.
Тут Николь вспомнила, эту дату знали все – год возвращения к власти династии Стюартов.
– Это будет в 1660 году, – произнесла она. – Четырнадцать лет.
Джоселин посмотрел на нее, потрясенный.
– Ты хочешь сказать, что, когда мы вернемся сюда, мой сын будет уже юношей? – он показал на малыша, которого она держала на руках.
Она кивнула:
– Да, боюсь, все будет именно так.
Он наклонился к ней и зашептал, чтобы Мирод не могла его услышать:
– Николь, ты уверена, что готова пойти на это ради меня? Если хочешь, я попробую вернуть тебя в твое время. Там ведь легче жить, не правда ли? Я уверен в этом.
Она повернулась и положила руки ему на плечи.
– Я уже приняла решение, еще в Нэзби. Я навсегда решила покончить с тем, что было со мной там, и забыть ту жизнь, которая у меня была. Я принадлежу тебе, Джоселин, и останусь с тобой, если ты не отвергнешь меня, – сказала Николь.
– Я хочу, чтобы ты всегда была со мной, – ответил он.
– Это замечательно! – произнесла она и вошла в дом.
* * *
Они работали всю ночь, все до одного, слуги, их дети, хозяева и управляющие, пока, наконец, к рассвету работа не была закончена. Все, что можно было увезти, было собрано и уложено в дорожные сундуки, остальные ценные вещи, включая портрет Николь с красной розой, были сложены в повозку, на которой уезжала Мирод.
– Что же до всего остального, – сказал Джоселин, грустно оглядывая свой дом, – пусть достается Черному Тому.
– А как быть со слугами, милорд? – беспокойно спросил его мажордом.
– Вы все можете оставаться здесь. Кто бы сюда ни пришел, они не причинят вам зла, даже, наверное, будут рады, что вы остались. Пока вам будет платить леди Мирод, а потом здесь появятся новые хозяева. А теперь, Джемс, собери всех в гостиной, я должен поблагодарить всех и попрощаться.
Николь казалось, что она смотрит кино: все домашние плача собрались, чтобы попрощаться со своими хозяевами, спасающимися от жестокостей гражданской войны. Медленно обходя всех, Джоселин каждому пожимал руку и каждого благодарил за то, что они верой и правдой служили его семье. И вот дошла очередь до Эммет.
– Но ты-то, конечно, поедешь с нами? – спросил Джоселин.
Девушка неожиданно покраснела:
– Можно мне поговорить наедине с госпожой, милорд?
– Конечно, – ответила Николь и, нежно обняв ее за плечи, отвела в комнату, которая была раньше господской спальней и где теперь все было перевернуто.
– Ты хочешь остаться, да? – спросила Николь, сразу переходя к делу.
Эммет смутилась:
– Но не здесь. Леди Мирод приготовила для меня место в своем доме в Дартмуте, ведь теперь у нее столько детей… И потом…
– Ты бы хотела быть рядом с ним?
На лице девушки отразились все ее чувства:
– Он не гонит меня, и ему все еще нравятся мои странные глаза.
– Это решает все, оставайся, – Николь взяла Эммет за руки, – но мне будет ужасно не хватать тебя. Ты была мне такой замечательной и преданной подругой. И, между прочим, ты была первой, кого я здесь увидела, ты знаешь об этом?
– Что вы имеете в виду? – спросила сбитая с толку Эммет.
– Ну, когда я появилась здесь, когда родилась Миранда.
Лицо Эммет посуровело.
– Не начинайте все снова, – сказала она и вышла, чтобы уложить последние вещи.
* * *
С рассветом они отправились в путь по большой дороге, ведущей в Дартмут. Воздух звенел от мороза, на лесную дорогу опустились первые снежинки – предвестницы нового снегопада. Примерно в двух милях от Кингсвер Холл, где Дарт сильно сужался, четверо взрослых и двое детей (Мирод и Эммет провожали их) спешились и пустили лошадей прямо по прочному льду. Когда они добрались до бухты, где их ждал Джоб Аткин с сыном Уилли, оранжевый диск солнца поднялся уже довольно высоко. Снег нещадно хлестал по лицам.
– Для путешествия условия просто ужасные, милорд, – предупредил его Джоб, вглядываясь вдаль сквозь разбушевавшуюся не на шутку метель.
