В ответ пробудилась её женская сущность. Она хотела его. Жаждала. Несмотря на то, что Мэгги испытывала сильное возбуждение и мечтала прижаться к нему тесней. Внутри неё что-то упрямо удерживало, не позволяя предаться наслаждению.
— Брандт, сожалею, но я не могу. Я не знаю, почему. Просто не могу.
Она ухватилась за его рубашку в поисках утешения.
С неохотой Брандт опустил руки с её груди, и стал гладить плоский живот.
— Милая, я понимаю. Не волнуйся.
Он поцеловал Мэгги в лоб, глубоко вздохнул, пытаясь усмирить сексуальный голод.
— Давай найдем более безопасное место.
— А оно существует?
Мэгги посмотрела на него сияющим взглядом. Понимание сделало его ещё более привлекательным. Брандт Толбет — невероятно чуткий, и она всё сильнее попадала под его чары.
Он поцеловал её в уголок рта, чувствуя себя кандидатом на причисление к лику святых или, по крайней мере, на посвящение в рыцари. Брандт взял Мэгги за руку и сменил тему.
— Думаю, в деревне будет достаточно безопасно. По крайней мере, там мы будем не одни, — нахмурившись, ответил он.
Мэгги поняла, что Брандт подумал о загадочном Джеймсе и надеялся, что его не будет в селении.
— Я на это рассчитываю. И хотела бы этого. Просто сгораю от желания её увидеть.
Мэгги получала удовольствие, гуляя с Брандтом. По дороге он называл сорта растений, указывал на животных и рептилий, которые она могла бы не заметить. Рядом с ним Мэгги чувствовала себя в полной безопасности. Лес представлял собой мрачное, таинственное и даже потустороннее место. Брандт же двигался так бесшумно и плавно, с такой уверенностью, что она только сейчас осознала, насколько сильно он принадлежит этим местам.
— Ведь это ты сделал те фотографии, что висят в доме? Они замечательны, — восхищенно произнесла Мэгги.
Брандт на самом деле покраснел.
— Ты их заметила? Надеюсь, ты ничего не читала из той ерунды. Мне следовало их убрать, но я об этом как-то не подумал.
— Стихи мне понравились.
Он простонал.
— Это не поэзия. Я просто пытался найти что-то в качестве заголовков, но ничего подходящего не приходило на ум. — Даже для его собственных ушей оправдание прозвучало неубедительно.
Поддавшись соблазну, Мэгги на мгновение запустила пальцы в его шелковистые волосы.
— Ты профессиональный фотограф?
Он выглядел таким привлекательным, когда смущался, что она не хотела протягивать ему руку помощи, но это вышло само собой.
— Я внештатный сотрудник «Нэшнл Джиографик», — неохотно признался Брандт. — Пишу статьи и консультирую правительства разных стран. Наряду с работой здесь, я стараюсь повысить степень информированности мировой общественности о ценности лесов.
Мэгги уставилась на него в немом изумлении. «И как я раньше не догадалась?»
— Ты именно тот Брандт Толбет, известный ведущий эксперт по дождевым лесам? Доктор Брандт Толбет. Не могу поверить, что с тобой разговариваю. Я прочитала всё тобою написанное!
Он ещё больше её пленил. Им нравилось одно и то же. Она слышала это в голосе Брандта и читала в его статьях. Такой душевный подъём невозможно подделать.
— Расскажи мне о виде, к которому по твоим словам относились мои родители, — попросила она, сомневаясь, сможет ли ему поверить или нет. Тело выглядело живым доказательством его слов. Внутри неё происходило что-то не подающееся контролю, но его объяснение казалось сверхъестественным. И всё же Мэгги попыталась не делать поспешных выводов.
— Много ли их осталось?
— Нас, Мэгги… ты одна из нас… и отвечаю на твой вопрос: нет, не так уж много нас осталось. Наша раса пришла в упадок. На нас охотились и убивали, так что сейчас мы почти на грани вымирания. И отчасти в этом виноваты мы сами. У нас не самая славная история, — с сожалением сказал Брандт.
— Что произошло?
— На заре нашей истории некоторые племена поклонялись нам как богам. И некоторые стали одержимы властью. Как и у любого вида, среди нас есть те, кто выбирает жизнь во имя всеобщего блага, так и те, кто хочет править, порабощать. Есть наши собственные болезни и проблемы. Мы необузданные, смесь человеческих и животных инстинктов. Это как дар, так и проклятье, смотря с какой стороны посмотреть. — Брандт остановился. — Деревня в шаге от нас. Мэгги, даже сейчас некоторые из наших мужчин одержимы властью, — осмотрительно предупредил он.
— Брандт, леопарды не спариваются на всю жизнь. Самки в одиночку растят детёнышей. Мужчины после секса также уходят от своей пары? — отведя взгляд в сторону, заставила себя задать вопрос Мэгги.
Он схватил её железной хваткой.
— Нет, Мэгги. Мы не леопарды, не животные, но мы и не люди. Наш вид выбирает себе пару на всю жизнь. И никак иначе. На девять жизней. На все наши жизни. Снова и снова. Ты моя, я знаю это, ты всегда мне принадлежала.
На неё нахлынул такой мощный поток облегчения и радости, что Мэгги ни нашлась с ответом. Сама мысль, что он может нуждаться в ней всю жизнь и это не сиюминутная интрижка, сделала её счастливой, даже несмотря на то, что она не совсем уверена в реальности происходящего. В тишине Мэгги позволила ему себя обнять, пока оглядывалась по сторонам, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь дождь и растительность. Несколько небольших строений, замаскированных изобилием растений, произрастающих всеми возможными способами, сливались с деревьями. Она покачала головой.
— Это деревня? Здесь все живут? Всего два дома?
Мэгги чуть не рассмеялась, так как представляла себе нечто совсем другое. Процветающий оживлённый центр, по крайней мере, как в поселениях туземцев.
— В деревне мы не живем. Здесь просто встречаемся, чтобы пообщаться или забрать провиант. Дома разбросаны среди деревьев. Мы всегда проверяем, что не оставлено никаких следов, и без устали высматриваем признаки присутствия посторонних. Браконьеры уничтожили поселение в ту ночь, когда умерли твои родители. С тех пор мы решили сохранить под постоянной защитой небольшую территорию.
— В этом есть смысл, хотя, на мой взгляд, это довольно печальный образ жизни.
— У нас собственная община, и не все из наших людей обитают в дождевых лесах. Некоторые решили жить на окраине. Сменить облик мы можем по собственному желанию, за исключением Хан Воль Дан. В первый раз изменение вызывает неприятные ощущения и происходит бесконтрольно. Самое лучшее, если тебе кто-то об этом всё расскажет.
— Так дети не меняют форму. Только взрослые?
Он кивнул.
— И мы не знаем, что является толчком в каждом конкретном случае. Некоторые оборачиваются раньше других.
