— Это сделаю я, — хрипло произнес Улл, и Триша напряглась еще больше.
— Я спрашивал Тришу, — прорычал Раскин, свирепо глядя на Улла. Он знал, что ранее торнианец расстроил ее, и ему потребовался почти все время на протяжении трапезы, чтобы заставить ее улыбнуться, не говоря уже о том, чтобы рассмеяться. Он не собирался позволять этому высокомерному воину разрушить всю его кропотливую работу. Они нуждались в ней.
— Спасибо, Якоб, — Триша назвала кализианца по имени и еще раз сжала его руку, прежде чем снова поднять ее. — Но я думаю, что нам с воином Уллом еще нужно кое-что обсудить.
— Вы уверены? — спросил Якоб, вставая и направляясь вместе с ней к Уллу. — У вас был очень насыщенный событиями день.
— Да, но спасибо вам за вашу заботу, — заверила она его. — Увидимся завтра за утренней трапезой. Надеюсь, к тому времени мы получим новости от президента и сможем начать передачу людей.
— Как вам будет угодно. До утренней трапезы.
Коротко кивнув Уллу, Якоб вышел из комнаты.
— Зачем ты меня искал? — спросила она по пути к своей каюте.
— Я хотел поговорить с тобой, — быстро проговорил он, следуя за ней.
— Я думала, мы уже это сделали, — она шла по коридорам, довольная тем, что запомнила дорогу.
— Мне кажется, я не очень хорошо все тебе объяснил раньше, и так как это в интересах обоих наших народов, то я решил попробовать еще раз.
Триша думала об этом, и хотя она не верила, что Улл может оправдать свое отношение к матери, он был прав. Они должны понять, как взаимодействовать вместе, независимо от их различий, на благо обоих своих видов. Это было нечто такое, чего большинство политиков, похоже, не понимали.
Положив ладонь на панель на двери, она вошла внутрь и сделала жест рукой.
— Пожалуйста, входи.
Кивнув, Улл шагнул внутрь, и дверь за ним закрылась.
Триша не произнесла ни слова, пока они не разместились на диване и посмотрели друг на друга. Поскольку именно Улл хотел этой встречи, она позволила ему и начать беседу.
Взгляд Улла скользнул по настороженному выражению лица Триши и обнаружил, что ему это не нравится. Он предпочитал, когда ее голубые глаза сверкали, глядя на него, как полностью заряженный энергетический кристалл. Они были такими же, когда она спорила с ним, и он задавался вопросом, будут ли они таковыми, когда она будет испытывать счастье. Богиня, он хотел это выяснить.
— Я думаю, что должен извиниться перед тобой, — начал он.
— Только подумал или решил сделать? — спросила она, отказываясь облегчить ему задачу.
Улл был удивлен ее вызовом, но потом понял, что не должен был этого делать. Она ведь была сильной женщиной.
— Да, — согласился он. — Я не проявил должного к тебе уважения, как должен был бы. Королева Лиза была крайне непреклонна в том, что ты добровольно согласилась помочь нам.
— Что я и сделала, — напомнила она ему.
— Только после того, как я похитил тебя, — хрипло ответил он, и его щеки потемнели. — Королева Лиза очень расстроится, когда узнает, что я пошел против ее приказа. Как будет недоволен Король Грим и Император.
— Именно поэтому ты и извиняешься передо мной? — теперь она все поняла.
— Нет! — тут же возразил он. — Я решил, что самый верный способ получить твою помощь — это не оставлять тебе выбора. Об этом будет доложено Императору, и я приму любое наказание, которое он сочтет подходящим.
— Ты будешь наказан? — она нахмурилась, услышав это. Хотя то, что сделал Улл, было неправильно, но в какой-то мере он также был прав. Это был самый эффективный способ для нее понять всю важность происходящего.
— Конечно, я не подчинился прямому приказу, — он посмотрел на нее так, словно это должно было быть очевидно.
Она слегка склонила голову набок и спросила:
— И часто ты это делаешь? Ослушиваешься приказов?
— Конечно, нет, — тут же ответил он. — Я не только пригодный и достойный воин, но и первый отпрыск лорда.
— Тогда зачем же ты нарушил этот приказ? — переспросила она.
— Как я уже сказал, я не думал, что смогу убедить тебя так, как требовала Королева Лиза.
— Значит, это потому, что приказ исходил от женщины, а ты считал, что тебе лучше знать, потому что ты — мужчина.
— Когда речь идет о чем-то подобном, то да, — признал он.
— Почему? — требовательно спросила Триша.
— Что ты имеешь в виду, почему? — спросил он, хмуро глядя на нее.
— Почему ты думаешь, что торнианский мужчина знает, как найти контакт с земной женщиной лучше, чем земная женщина?
— Я… — он замолчал, понимая, что у него нет ответа на этот вопрос.
— А ты и не знаешь, — сказала она ему. — Ты только что отмахнулся от того, кто знал больше тебя, потому что этот человек оказался женщиной.
Улл нахмурился, услышав это. Неужели именно это он и сделал? Он задумался и понял, что это правда.
Триша наблюдала, как Улл нахмурился, и была удивлена, когда он сразу же не опроверг ее обвинения. Похоже, он действительно обдумывал ее заявление. Разве так поступил бы настоящий шовинист?
— Разве женщина никогда раньше не советовала тебе, что делать? — спросила она.
— Нет, — признался он.
— Даже твоя мать? — Трише было трудно в это поверить. Ее мама всегда говорила ей в детстве, что делать.
— Нет, потому что я редко ее вижу, хотя недавно узнал, что она держала меня при себе как можно дольше, прежде чем передать на обучение моему манно.
— Сколько тебе было лет, когда это случилось?
— Это было как раз перед моим вторым днем представления. Через несколько дней она представила Вали, моего брата.
— И после этого ты редко ее видел? — Трише было трудно в это поверить. В конце концов, мать Улла не ушла, как делали другие торнианки.
— Таковы правила. — Но теперь он знал, что его мать почти ничего не делала по-торниански. Она была более вовлечена в его жизнь, чем он когда-либо предполагал, и она наблюдала за ним, наблюдала за всеми своими отпрысками из окон своих покоев.
— Ну, это неправильные правила, — сказала ему Триша, — и ты отыщешь очень мало земных женщин, готовых согласиться на такое.
— Так мне и сказали, — признал он.
Триша видела, что Улл борется со всеми переменами, происходящими в его мире. Это было то, что многие на Земле вскоре испытают на себе. Если она хочет кому-то помочь, то должна начать с Улла. Она должна была полностью понять различия между их культурами, иначе это не сработает ни для кого.
— Так с чем же ты больше всего борешься? — тихо спросила она.
На мгновение ей показалось, что Улл не собирается отвечать, но потом он зарычал.
— Возможно, ты и права, и я вовсе не тот достойный воин, каким всегда себя считал.
Триша почувствовала, как у нее от неожиданности отвисла челюсть. Из всего, что Улл мог сказать, это даже близко было не то, что она ожидала услышать.
— А почему ты так думаешь?
— Пригодный и достойный воин никогда не бросит вызов своему господину. Пригодный и достойный воин никогда не позавидует брату, которого Богиня решила благословить женщиной, которая любит его и никогда не оставит. Пригодный и достойный воин никогда не будет говорить с матерью так, словно она ниже его по положению.
Триша почувствовала, как у нее перехватило горло от списка грехов, которые, как казалось Уллу, он совершил. Это словно показывало его уязвимую сторону, она честно не думала, что та существует. Может быть, потому что торнианским воинам не разрешалось показывать ее? Или здесь было что-то другое?
— Все дети, особенно сыновья, спорят со своими отцами, — начала она.
— Только не торнианцы, — возразил Улл. — особенно когда их манно — их лорд.
— Я могу это понять, — увидев озадаченный взгляд Улла, она усмехнулась. — Я — племянница президента Соединенных Штатов, Улл. Это совсем не похоже на то, чтобы быть первым отпрыском торнианского лорда, поскольку тио Аарон считает меня своей дочерью. Из-за этого за мной присматривают и охраняют. Я должна следить за тем, что говорю и куда иду, чтобы это не отразилось на нем плохо.
