— Постойте рядом, чтобы он не свалился.
— А вы? — напрягается Сергей Алексеевич.
— Попробую дать лекарство иначе, — пыхчу, поправляя полотенце. Прекрасно понимаю, что пока Марк плачет, у меня нет шанса переодеться. Так и дефилирую перед его папашей в стиле «ню».
Капаю несколько капель в ложку и, изловчившись, вместе с водой заливаю в рот Марку.
Малыш на мгновение замолкает и смотрит на меня удивленно.
— Все хорошо, мой дорогой, — шепчу я и тут же слышу вздох папаши.
— Вам бы в цирке выступать…
— Дадите рекомендацию? — огрызаюсь незлобливо и прошу, взяв малыша на руки. — Подержите Марка, пожалуйста. Нужно согреть ему животик…
Назарет спокойно принимает сына и укладывает на своей груди.
— Марк, вот ты устроил, засранец, — слышу я, устремляясь в ванную. Наскоро надеваю тунику и легинсы. Вытираю мокрые волосы и, оставив их распущенными, выхожу обратно в детскую.
Марк, прикрыв глазки, дремлет на груди у отца. А тот как памятник стоит посреди комнаты.
— Боюсь пошевелиться, — улыбаясь, признается Назарет.
— Он спит, — тихо шепчу я, вглядываясь в спокойное розовое личико. — Ну же, не трусьте!
Назарет криво усмехается и укоризненно качает головой. Мне кажется, что его лицо озаряется светом.
— Ничего никогда не боялся. А теперь аж душа в пятки уходит. Слышу, как бьется маленькое сердечко. Это что-то невероятное.
— Сейчас я достану кокон и уложу туда Марка, — говорю я тихо и, не дожидаясь ответа своего строгого работодателя, лезу в нижний ящик комода. Выуживаю оттуда нечто, похожее на гнездо. Кладу в люльку Марка, а затем, забрав его самого у отца, осторожно устраиваю внутри.
— Это еще что за фигня? — недоверчиво интересуется Назарет.
— Специальный матрасик для новорожденных. Избавляет их от газиков. Видите, ножки чуть приподняты, — объясняю я.
— Чего только ни придумают, — бурчит Назарет и смотрит на меня недоверчиво. — А где вы эту байду взяли?
— Нашла среди приданного. Вы, наверное, с Жанной покупали и забыли…
— Нет, — морщится Назарет. — Марку все необходимое покупала моя мама. Жанна себя неважно чувствовала почти всю беременность.
«Кому ты заливаешь, — хочется насмешливо бросить мне. — Уж я-то точно знаю. Моя сестра все девять месяцев скакала как сайгак. Хотя, может, Назаровы просто отстранили ее от покупок».
Вздрагиваю, понимая, что наверняка Жанке пришлось несладко. Видела я бабушку Марка. Заносчивая бесцеремонная особа.
— Замерзли? — скупо улыбается Назарет. — Быстренько сушите волосы. Берите радио-няню и приходите в кухню. А я распоряжусь по поводу чая.
— Потом поем, — пытаюсь отказаться. — Мне лучше остаться с Марком.
Честно говоря, я тушуюсь. Бегала мимо Назарета в одном полотенце. И что он вообразил, одному богу известно. Но до этого вечера он меня чаевничать не приглашал.
— Линара, — строго бросает хозяин дома. — Здесь командую я.
Ничего не остается, как второпях помыть голову и слегка посушить волосы феном. Заплетаю косу и, глянув на спящего Марка, спускаюсь в кухню. А там уже заботливые руки Эллы нарезали буженину и несколько видов сыра. На плоском блюде важно лежат бутерброды с черной икрой, а в менажнице насыпаны горками сухофрукты.
— По какому случаю банкет? — спрашиваю, глядя на Назарова, открывающего бутылку с вином.
— Мы справились с Марком, — вполне серьезно заявляет он. — Нужно это отметить. И вообще, когда вы ели в последний раз?
— Часов в пять, — бодро заявляю я. — Я всегда ем в это время. А после уже нельзя.
— Прокурор запретил? — фыркает Назарет и добавляет с укором. — Придется мне вас контролировать, Линара. Это никуда не годится. А если в обморок грохнетесь с Марком на руках? Знаете, как в самолетах пишут? Сначала позаботьтесь о себе, а потом о ребенке.
— Глупости, — фыркаю я. — Я так много лет питаюсь. Никаких проблем…
— Дурацкие диеты, взятые с просторов инета, до добра не доведут, — многозначительно замечает Назарет и на правах хозяина приглашает. — Прошу…
Сажусь за стол, намереваясь съесть кусочек мяска и курагу, и сразу же подняться наверх. Близость Сергея Алексеевича меня смущает. Все кажется, позови он за собой, соглашусь, не раздумывая.
— Так питаться мне посоветовал доктор, — заявляю я, не подумав. Видимо, от синих глаз хозяина дома растеряла последние мозги.
— Ну, какой еще доктор, Линара? — усмехается он. — Лучше не спорьте, а ешьте.
Опускаю голову к тарелке. Чуть не наболтала лишнего. Доктор, конечно же, самый лучший. К другим мой бывший муж не обращался. И пусть нас еще не развели с Федором Ильичом, и дело до сих пор болтается в суде, но как о своем супруге я даже подумать о нем не могу.
«Бывший, — пробую слово на вкус. — Было, и прошло. Живи спокойно и дыши полной грудью, — приказываю себе и с удивлением смотрю на пузатый бокал на длинной ножке, куда Назарет вливает темную жидкость.
— Я не пью спиртное, — тихим шепотом предупреждаю я.
— Да я вас умоляю, Линара. Это же кьянти. Натуральный продукт. Мне из Италии привозят.
«Ясный перец, что не из Бангладеш, — фыркаю мысленно. — Я и по плетеной бутылке догадалась. Вот только у меня от него голова разболится. Или все зависит от того, с кем пьешь?»
Слегка пригубив вино, поднимаю глаза на хозяина дома. Назарет смотрит на меня добродушно.
— Понравилось? — спрашивает с азартом. — Загадывайте желание! Наверное, первый раз пили.
— Обязательно, — киваю я и пытаюсь сообразить, чего хочу больше всего.
Свободы? Так она у меня есть. Пусть пока неполная, и приходится отсиживаться за высоким забором. Но мне и тут хорошо.
Развода? Я очень надеюсь на победу. И как уверяет меня адвокат, это событие не за горами.
Счастья? Да я и так кайфую, стоит только прижать к груди Марка.
«Вроде и не загадывается ничего, — мысленно вздыхаю я и с улыбкой смотрю на Назарета. — Хотя нет, знаю! — самой себе говорю запальчиво. — Хочу такого мужа, как Назарет. Умного, красивого и благородного!»
— Загадали? — весело спрашивает он. — По лицу вижу, что желание у вас серьезное, Линара…
— Да, конечно, — киваю я, точно зная, что ничего не сбудется. Этот мужчина занят. А перебегать дорогу сестре я не хочу. Жанна погуляет немного и вернется. Моя сестра просто не может оставить ребенка сиротой. Должны же они помириться с Назаретом.
— Вы Жанне давно звонили? — спрашиваю я и добавляю поспешно. — Что-то она не выходит на связь… Я ей пишу и звоню. Все безрезультатно.
— Завтра узнаем, — кивает он. — Ваша сестра живет в моей квартире в Барселоне. Прислуга регулярно приходит убираться. Потерпите до утра. Я попробую связаться с экономкой. А она передаст Жанне, что вы волнуетесь.
— Спасибо, — шепчу я и при первой возможности ухожу в детскую. Гляжу на часы, висящие на стене. Марк проспит еще час-полтора. Есть время подремать. Ложусь на кровать и неожиданно проваливаюсь в глубокий сон. Бегу за сестрой и не могу ее догнать. Выкрикиваю ее имя, а она не отзывается. Реву, продираясь сквозь толпу. Вот только Жанки нигде нет.
Требовательный плач ребенка возвращает меня в реал. Снова развожу смесь и кормлю из бутылочки маленького человечка. Думаю о сестре и чувствую дрожь. Словно предчувствую что-то плохое.
— Все будет хорошо, — заверяю себя и Марка, держа его столбиком. — Мы с тобой в безопасности. Твоя мама тоже.
Слышу, как звякает телефон. Пришло сообщение в ватсап. Зря я взбаламутила Назарета. Жанка откликнулась. Кроме нее и мамы этот телефон знают только Люся и клиенты. Но они-то не станут звонить посреди ночи.
Да и матери пришлось открыться совсем недавно. Шмелев перестал общаться с моими родителями и даже внес их телефоны в черный список.
— Забыл о тебе, — вздохнула спокойно маменька. — Наверняка новая девушка появилась.
«Одно другому не мешает, — подумалось мне тогда. — Федор Ильич не из тех людей, кто прощает обиды. Когда-нибудь он все равно разыщет меня. Поэтому важно не терять бдительности и сохранять выдержку. Нигде не высовываться. Летать ниже радаров, блин! В случае опасности попросить помощи у Назарета. А для этого нужно умудриться с ним не переспать. Держите себя в руках, Аполлинария Михайловна!»
