Вспомнился сразу и «стазис» охранников, и странный взгляд Габриэля. Он разозлился, но не стал меня расспрашивать. Будто знал, что происходит, и это ему очень не нравилось.
Пойти к нему и потребовать объяснений?
Ох, почему я сразу не призналась, что никакая не Аврора?!
Признаться сейчас?
Боязно…
Погруженная в свои мысли, я почти не слушала девочек. Только кивала, пропуская их слова мимо ушей.
Вскоре к нам присоединились остальные сестры и Гелла с Тэем. Мы постелили плед на лужайке возле беседки. Разжились хлебом, копченым окороком, вареными яйцами, фруктами и овощами. Все это вместе с бутылью яблочного сока и бокалами, что принесла Райна — нянька Би.
Эрла Леврон и охранники тоже никуда не исчезли. Первая ушла в беседку с книгой, хотя я уверена, что не читать, а следить за нами. Вторые разбились на две тройки и бдели оба входа во двор.
Девочки ели, искоса поглядывая на меня. Мэй и Би тихо сопели, Иви ковыряла окорок пальцем, за что получила тычок от Лин. Я же крутила в руках бокал с соком и никак не могла расслабиться. Затылком чувствовала сверлящий взгляд Леврон. Холодный такой, изучающий.
Взгляд вивисектора, решающего, с какой стороны сделать первый надрез.
С этой женщиной у нас точно дружбы не будет. Но я выведу ее на чистую воду. Нужно только придумать — как!
Вздохнув, опустила глаза и наткнулась на футляр из черного бархата. Он лежал на коленях у Лин, и та любовно придерживала его рукой.
— Что это?
Девочка смущенно порозовела:
— Моя кифара.
— Ты играешь?
Я вспомнила услышанную мелодию.
— Только учусь.
— Она учится уже третий год! — тут же фыркнула Иви.
Ну да, куда ж без нее.
Наградив девочку выразительным взглядом, я повернулась к Лин:
— Слышала, как ты играешь. Мне очень понравилось. Это что-то известное?
Лин из розовой стала пунцовой. Опустила глаза и прижала футляр плотнее.
— Нет… — пролепетала еле слышно. — Я сама… сочиняю…
Неожиданно…
В первый момент я не нашлась, что сказать, но потом, подчиняясь внезапному порыву, положила ладонь поверх руки девочки:
— Это же замечательно! Можешь сыграть сейчас? — и, заглядывая ей в глаза, добавила: — Пожалуйста! Мне очень понравилось!
Ее кисть напряглась под моими пальцами. Казалось, Лин вот-вот отдернет руку, но нет. В глазах девочки вспыхнуло недоумение, перешедшее в робкую радость. Кисть расслабилась, и я едва сдержала облегченный вздох.
Я не лгала. И то ли почувствовав мою искренность, то ли по какой-то другой причине, но Лин согласилась.
Тонкие пальцы девочки пробежались по струнам. Зазвучали первые аккорды. Неловкие, такие же застенчивые, как сама исполнительница. Но постепенно мелодия набрала силу, стала увереннее. И Лин изменилась. Расправила плечи, приосанилась, ее глаза засверкали, а лицо стало одухотворенным. Иначе не назовешь. С него исчезла невнятная робость, открывая истинную красоту души.
Нехитрая музыка лилась прохладной струей, передавая то журчание ручья, то соловьиные трели, то шум дождя. То затихала, словно ветер в ветвях деревьев, то взлетала ввысь невероятным крещендо. Пока не оборвалась на самой высокой ноте.
Эхо заключительного аккорда замерло в воздухе.
Я потрясенно молчала. И, похоже, не только я. Все молчали, глядя на Лин. А та, пряча взгляд, наклонилась, чтобы убрать кифару.
— Это… великолепно, — выдохнула я, наконец.
И захлопала.
Девочки тут же подхватили аплодисменты. Тэй, проснувшись от шума, поддержал нас пронзительным воплем. Голос у сыночка был что надо, если кричал, то так, что уши закладывало.
— Кто-то проголодался, — подытожила я, беря его на руки. — Придется возвращаться.
С сожалением поднялась. Несмотря ни на что, здесь мне было уютно, но кормить малыша я предпочитала в одиночестве, в своих покоях и подальше от чужих глаз.
Особенно от чужих глаз.
Лин тоже поднялась. Порывисто, словно собираясь что-то сказать. Даже шагнула ко мне, но в последний момент передумала.
Замерла, нервно теребя кружева на рукавах. Потом все же решилась:
— Светлейшая льера, вам правда… правда понравилось?
На миг я задумалась, что ей ответить. Потом решительно улыбнулась:
— Меня зовут Аврора. И да, мне очень понравилось.
Меня никто не задерживал. Охранники молча двигались следом. Они не очень-то изъявляли желание познакомиться ближе. Просто маячили рядом как безмолвные тени. Кроме них, Габриэля и Кайдена я пока не видела ни одного дарга. Хотя нет, был еще один. Кажется, Эйран. Его имя как-то называла Гелла.
Проходя через кованую калитку, соединяющую две части двора, мазнула взглядом по башне, что высилась по ту сторону Западного крыла. Отсюда виднелись только три верхних этажа, увенчанные колокольней, и плоская крыша, огороженная низким бортом.
Но мое внимание привлекла не она, а окна. Если зрение меня не обманывало, то они были наглухо заложены серыми кирпичами. Только под самой кровлей горел огонек.
— А что там? — кивнула на башню.
Гелла как-то странно дернулась и тут же совершила рукой излюбленный жест, отгоняя невидимых мух. Оглянулась на даргов и прошептала:
— Так логово там!
— Чье?
— Муженька вашего окаянного!
Я с трудом сдержала смешок.
— Гелла, ты что, боишься его?
— Боюсь? — глаза няньки расширились. — Да я просто в ужасе! И вас, голубушку, жаль. Отдали дитя невинное на растерзание этому монстру. А все из-за денег тех проклятущих!
Она всхлипнула жалостливо, а я только головой покачала.
М-да, неладно что-то в Датском королевстве…
— А колокол ему зачем?
Колокол там несомненно был. Сквозь высокие арки золотился огромный бронзовый бок.
— Вот уж чего не знаю! Но слухи… разные ходят.
— Какие?
Она опять оглянулась на даргов. Потом заговорщицки наклонилась ко мне:
— Говорят, в этом колоколе спит дух-покровитель Дэверонов — дракон Шеннасайн. И разбудить его может только истинная суженая лаэрда.
Я едва не запнулась:
— Какая… суженая? А я тогда кто?
Гелла помрачнела:
— Вы жена, наследника вон родили. А истинная суженая — это шиами. Любой дарг за надежду на встречу с ней сам в Разлом прыгнет.
В душе всколыхнулась неприязнь. К Габриэлю, женившемуся только ради ребенка. К этой неизвестной мне шиами…
Стало горько и обидно до слез.
Тэй завозился, будто чувствуя мое состояние, захныкал капризно.
— Вот, значит, как, — пряча боль, прошептала ему в макушку. — Что ж он на мне-то женился, а не на своей шиами?
* * *
Окна моей спальни выходили во двор, а вот из гостиной, убранной в нежно-зеленых тонах, открывался отличный вид на загадочную башню. Я раздвинула портьеры из тяжелого бархата, подтащила поближе к окну скамеечку с мягкой спинкой, села так, чтобы видеть башню, но самой не сильно светиться. Обложилась подушками и занялась малышом.
Интересно же, что там происходит. А вдруг удастся что-то увидеть?
Гелла неодобрительно сопела. Для нее льера, передвигающая мебель, была чем-то из ряда вон выходящим. А у меня язык не повернулся заставить ее или обратиться за помощью к даргам. Ведь от меня не ждали просьб, от меня ждали приказы. Но я не была готова их отдавать. Тем более женщине, которая старше меня в три раза, или мужчинам, что покрываются драконьей чешуей и двигаются быстрее ветра!
В голову лезли слова няньки про шиами. Гелла сказала, что Габриэль очень долго искал свою суженую. Почти тридцать лет. И искал бы до сих пор, но император Канариен приказал жениться.
Я прикинула возраст супруга. Сколько же Габриэлю на самом деле? Выглядит он не старше тридцати, я бы даже сказала гораздо моложе.
Чертов дарг! Зачем я вообще о нем думаю?!
Раздраженно рванула завязки на платье, распустила корсет. Налитая молоком грудь упала в ладонь спелым яблоком. Белая струйка потекла на рубашку, и Тэй, учуяв запах лакомства, потянулся губами.
