без описания легенд о дочери. Каиль покивал. Он уточнил, достаточно ли нам того, что помнить из книги культа. Я злилась. На Каиля. На себя. И на культ тоже. Любые боги – это бред.
– Не соглашусь, – сказал Каиль.
Я вздрогнула. Вслух что ли это сказала? И посмотрела на юношу.
– Боги есть. И не только Светлоокая Луна. Другие, думаю, тоже существуют. Просто они не помогают тем, кто в них не верит, – он выжидательно помолчал. – И тем, кто просит у них ерунду.
– Яна не ерунда!
Я убежала прежде, чем поняла, что сказала. Раньше, чем Каиль выкрикнул моë прозвище. Я хотела, чтобы друг извинился. Чтобы догнал меня и забрал свои слова обратно.
На озере я сидела одна. В ушах шумело. Сердце колотилось не в такт, а я никак не могла его успокоить. Каиль дурак, если не понимает меня. Янина исчезла. И хотеть отыскать еë – нормально. Даже правильно. Я кидала камни, что попадались на берегу, в воду. Удивительно, но сегодня мимо меня почти никто не прошëл. И ни одного знакомого лица. Я просидела так до позднего вечера, когда солнце спряталось за горизонтом, а над поверхностью озера поднялся полупрозрачный пар.
Поднявшись на задеревенелых ногах, пошла обратно. На самом деле идти в общежитие не хотелось. И я завернула к беседкам. Посижу немного. Потом уж вернусь в комнату к Алисе.
Внутри ближайшей ко мне беседки кто-то сидел. Я заметила его наступив на первую ступень. Мужчина курил сигарету и компании явно не ожидал.
– Не спится? – ровным тоном произнëс Лукас.
– Да. Можно присесть?
Он кивнул. Как же редко случается, чтобы мы оказались рядом вне занятий. Хотя, раньше он приезжал в приют каждый месяц. Но и тогда мы редко общались.
– Что-то тревожит?
– Помните Яну? Так вот, я не представляю, где она может быть, – зачем-то говорю ему.
Дядя выпустил кольцо дыма, докурив сигарету. Мы сидели молча. Я глядела на него, а Лукас куда-то в темноту. Мне так хотелось, чтобы он поддержал меня. Хотя бы сейчас. Всего один раз!
– У тебя будут и другие подружки. Отпусти еë.
– Как можно?
– Иногда приходится.
– А если я не хочу?
– Когда-то и я не хотел, а потом отпустил. Так бывает. Приходится отпускать тех, кто дорог.
Я удивлëнно покосилась на дядю, а он горько улыбнулся мне.
– Я устал слушать, что ты похожа на меня, Дафна. Ты копия Лейлы. Спокойной ночи.
Лукас поднялся и ушëл, оставив меня в одиночестве и растерянности. Горло сдавило. По щекам покатились слëзы. Ну зачем он так?
Я просидела в беседке до рассвета, не находя в себе сил подняться. К утру тело онемело. Руки била дрожь из-за холода, пальцы покраснели и опухли. Ноги с трудом шевелились. Не знаю, сколько времени мне понадобилось на то, чтобы дойти до комнаты. Однако же, едва раскрыв дверь, я переключила своë внимание на Алису. Вернее на еë отсутствие. Куда могла деться соседка в такую рань?
– Ты что творишь? – со спины раздался голос Каиля.
Я подскочила от неожиданности и не удержала равновесия.
– Ты хоть понимаешь, как напугала нас? Алиса проснулась, но не нашла тебя. Прибежала ко мне, говорит, вчера ты выглядела совсем плохо. А теперь вдруг исчезла!
Его голос звучал громко. Слишком. Голова трещала. И я, не вслушиваясь, опустилась на край кровати. Легла.
– Можно я посплю? – просипела еле слышно.
Глаз Каиля удивлëнно раскрылся. Губы парня приоткрылись, но он ничего не сказал. Я не ждала ответа. Закрыла глаза и с удивлением почувствовала прохладу от его ладони на своëм лбу.
– Светлоокая Луна. Ты вся горишь!
Он бережно разул меня и укрыл одеялом. Я хотела кивнуть, хотя бы промычать что-то в ответ, но лишь дрожала от накатившего вдруг холода. В глазах потемнело.
Я никак не ожидала проснуться в лазарете, но обнаружила себя именно там. Судя по свету, выделившему пылинки в воздухе, далеко за полдень. Скорее всего вечерело. Я ощущала тяжесть на левой руке. Она затекла, словно бы я проспала всë это время на ней. Я лежала на спине, а значит это было не так. Голова кружилась, подташнивало. Я попыталась сесть. Что-то мешало. Повернув голову влево увидела чëрную макушку. Каиль дремал уместив голову аккурат на моей кисти.
– Хей! – прохрипела я и дëрнула рукой.
Парень открыл глаз и рассмотрев меня неторопливо улыбнулся.
– Ну, наконец-то! – возвестил он. – Если интересуют последние новости, то Алиска вышла замуж, а тебя отчислили за прогулы.
– Что?
– А ты как хотела? Валяешься здесь второй месяц! – Он откровенно рассмеялся. – Спокойно, Стрекоза. Сегодня упала, сегодня и проснулась. Говорят, банальное переутомление. Нельзя ж себя так загонять! Зато, – он перешëл на шëпот, – тебя освободили от занятий раньше времени. Поздравляю с досрочными каникулами!
Я простонала. Мне предстояла не одна, а целых две недели непонятно чего.
– И что же мне делать?
– Я, конечно, могу и ошибиться, но помню, как по-доброму ты общалась с настоятельницей приюта. Знаешь, ты можешь сколь угодно не верить в Луну, но навещай матушку.
Я внимательно посмотрела на Каиля и поблагодарила его. Он же помог мне собрать вещи и добраться к вечеру в приют.
Глава 7
Я лежала в комнате для гостей. Она вмещала старую постель с продавленным матрасом и сундук для вещей. Небольшое оконце никак не зашторить, зато на противоположной от постели стене висело мутное зеркало. Когда такие круглые зеркала приюту подарила богатая семья. Их трепетно развесили по всем гостевым комнатам, а одно даже украсило собой стену кабинета Кетелины.
Как сейчас помню, в детстве мы с Яниной очень хотели посмотреть, что же такое эти зеркала. Нет, мы знали о них. Там должны отражаться наши лица, только ещë лучше, чем в воде. Настоятельница и другие служительницы считали, что нам ни к чему смотреться на себя, а потому детям зеркал не доверяли. В гостевые нас тоже не пускали. Чтоб не шкодничали. Зато можно было попасть в кабинет к настоятельнице. И путь в него мы знали хорошо. Наказывали часто, а значит и приводили к ней, больно тащив за руки. Зачинщицей всегда была Янина, но наказывали обеих. Иногда ещë и Глена.
Тогда мы напроказничали специально. Надеясь, что нас по обычаю схватят за руки и шипя под нос отведут в кабинет Кетелины.
Лизмари готовила тесто для булок на продажу. Кетелина сидела у себя. Янина и я тащили на кухню ведëрко с песком. Нам было лет по шесть. Но нет, я не пытаюсь оправдаться. Под тихие смешки мы всыпали и замешивали содержимое ведëрка в липкое тесто, от которого ярко пахло дрожжами. План выглядел идеально. Почему же мы не попали к зеркалу? Всë просто, увидав нас, Лизмари пришла в ярость. Она кричала и шлëпала нас кухонным полотенцем для рук, но по головам. А после, когда мы послушно
