Абсолютно тёмная комната, ни намёка на столы, шкафы и людей, которые, по моему мнению, должны были принимать решение, касаемо моей скромной персоны.
Шагнула вперёд:
— Светлых путей?
Тишина.
Коридор за моей спиной был единственным освещённым клочком пространства. Но казалось, что свет от пульсаров не пересекает порог помещения за позолоченной дверью.
А когда захлопнулась эта самая дверь, отрезая путь к отступлению, я почувствовала первые липкие прикосновения страха.
— Имя? — прогремел голос где-то над головой, а я от неожиданности присела.
— Шерил Селинер.
— Количество искр? — незамедлительно прозвучал следующий вопрос.
— Одна, — голос почему-то дрожал.
— Стихия? — не задумываясь ни на мгновение, уточнил неизвестный.
— Воздух.
— Обучались ли магии до этого?
— Нет.
Мгновенная заминка:
— Попробуйте скинуть своей силой со стола все предметы.
В комнате мигнул свет. Передо мной в трёх шагах возвышался длинный стол на шести ножках, а на нём что только ни лежало: книги, листы пергамента, ваза с красными цветами, несколько белоснежных тарелок, глиняный кувшин, огромный серый булыжник.
Вот последний предмет меня удивил больше всего.
Стены и потолок все так же терялись в густой вязкой тьме, а освещённым оставался только стол.
«Хорошо, Шерил, соберись», — подбодрила я себя, пытаясь вспомнить, что чувствовала сегодня утром, когда выломала дверной замок.
Выставив перед собой правую руку, двинула кистью, будто бы собиралась отмахнуться от насекомого.
Ничего не произошло.
«Хорошо, попробую сосредоточиться», — закусив губу, я выбрала самый лёгкий предмет — лист пергамента — и представила, как он взлетает вверх от внезапного порыва ветра и падает на залитый тьмой пол.
Взмах кистью. И опять ничего.
— Госпожа Селинер, может, вам стоит прийти к нам на следующий год?
Голос не выдавал никаких эмоций. И это злило.
— Нет!
— Вы уверены?
Каждое слово било больнее ступеней по рёбрам. Да кто они такие, чтобы указывать мне что делать? Я не вернусь в поместье!
Волосы защекотали открытые плечи.
Я вновь взмахнула правой рукой, выпуская все эмоции на свободу.
Порыв ветра ударил по предметам, листья пергамента разлетелись, ваза вздрогнула и, накренившись, рухнула вниз со стола, две из пяти тарелок со звоном приземлились на пол, устланный тьмой, а книга распахнулась и затрепетала листами. Недвижимым остался только булыжник.
По телу разлилась ледяное спокойствие, словно абсолютно все эмоции покинули меня.
Где-то вверху послышалось недовольное похмыкивание:
— Одна искра, говорите…
— Одна, — подтвердила я. — Вторая была продана.
— Пройдено, — голос больше не выражал эмоций. — Хорошо. Госпожа, Селинер. Следующее задание — найти выход.
Тьма рухнула вниз, поедая стол, предметы и меня. А потом вновь загорелся свет, а я не сдержала удивлённого вздоха.
Комната преобразилась настолько сильно, что я даже не сразу поняла, где нахожусь. По обе стороны возвышались гладкие каменные стены и тянулись вперёд, образуя коридор. Шагах в двадцати стены меняли своё направление, сотворяя поворот налево.
— Лабиринт?
— Именно. У вас не больше десяти минут для того, чтобы пройти это задание, госпожа Селинер.
«Мне бы не дали это испытание, если бы не знали, что моя стихия — воздух», — я улыбнулась своим мыслям, осталось только понять, как воплотить задумку в жизнь.
Прикрыв глаза, расставила руки в стороны, едва касаясь пальцами рук стен коридора. А потом постаралась возродить чувство ярости. Вспомнила сегодняшнее утро, свои эмоции, злость и ненависть. Сейчас они должны мне помочь.
Не знаю, сколько я так простояла, но пока голос не дёргает меня, значит, не все потеряно.
Мгновение. И я чувствую, как надуманные эмоции испаряются, словно роса поутру. А лёгкий мягкий ветер прикасается к оголённым плечам.
Открыв глаза, подхватила подол платья и направилась туда, откуда сквозило. Потоки воздуха вели меня по лабиринту, но с каждым шагом я чувствовала то, как слабеет их сила. Я переставала их чувствовать. Моя искра прекращала подчиняться.
Замерла на развилке, понимая, что больше ничего не чувствую. Ни эмоций, ни сквозняка.
— Госпожа Селинер, как ваши успехи? Осталась минута, — напомнил голос, который я уже ненавидела.
Ненависть! Я вцепилась в эту мысль, как в спасительную ниточку.
— Скажите что-нибудь ещё, — попросила я, ни к кому толком не обращаясь.
— Зачем? — в этот раз голос уж точно удивился.
— Вы меня раздражаете, — не стала придумывать несуществующую причину, — а так как моя сила открылась буквально несколько дней назад и развита как у трёхлетнего ребёнка, то только эмоции помогают мне управлять искрой.
Откуда-то сверху раздался раскатистый смех.
— Хорошо, — все ещё подхихикивая, согласился невидимый наблюдатель. — Вы настолько откровенны, что я даже не обижусь и не выставлю вас вон.
Последние слова прозвучали со звенящими нотками обиды, а потом экзаменатор начал мне рассказывать историю мира, начиная ещё с момента сотворения его двумя Братьями-Близнецами, Арусаганом и Медино.
А я, слышавшая её уже раз в двадцатый, медленно скапливала негативные эмоции, которые собирались в тугой комок где-то в районе груди.
— … и после этого Арусаган зажёг солнце, выдул ветер, излечил брата.
Отпуская эмоции на свободу, почувствовала движение воздуха. Подхватив юбки, побежала вперёд. Камни тонули во тьме, которая заглушала стук каблуков. Откуда-то сверху монотонно бубнил голос, но я уже не вслушивалась в историю.
А за следующим поворотом обнаружилась тёмная дверь с позолотой.
— Поздравляю, госпожа Селинер, второе задание пройдено, — прервался на полуслове экзаменатор. — Но времени вы потратили значительно больше, чем было запланировано.
Кроме времени, я потратила и слишком много сил, но старалась этого не показывать. Голова болела, руки дрожали, а ноги подгибались. Давно я не чувствовала себя такой опустошённой.
— Осталось последнее третье задание, присядьте.
Дверь перед моим носом исчезла во тьме, как и лабиринт, оставшийся за спиной, а вместо этого появился обычный деревянный стул и небольшой овальный стол перед ним. Стоило послушаться, как передо мной на столешнице появился белоснежный лист бумаги и высокая чернильница тёмно-коричневого цвета с золотым узором. Через мгновение рядом оказалось длинное чёрное перо.
— У вас осталось совсем немного времени, госпожа Селинер, — после всех произведённых манипуляций вновь прогремел голос. — Ответьте на вопросы, которые сейчас появятся на вашем листе.
Стоило невидимому наблюдателю замолчать, как на бумаге проявился первый вопрос, выведенный размашистым почерком.
Вздохнув, я открыла чернильницу, макнула в неё острие пера и, ещё раз перечитав первый вопрос, принялась старательно выводить ответ. Как только была поставлена точка в последнем предложении, все написанное всосалось, растворяясь в белизне бумаги. А через миг появились новые слова.
Я отвечала на вопросы по географии, политике, истории мира и истории королевства. Но ни один из моих ответов не касался магии, словно экзаменаторам знания в этой области были совершенно неинтересны.
Когда уже рука болела от длительного письма, а память из последних сил подсовывала мне знания, полученные из рассказов и лекций тётушки, которая не доверила моё образование гувернанткам и занималась им самостоятельно, бумага просто исчезла.
— Тридцать четыре из сорока пяти ответов даны верно, — прозвучал голос. — Шесть раскрыто не полностью, потому засчитаны лишь наполовину. Итого: тридцать семь баллов из сорока пяти. Шерил Селинер, поздравляю, вы успешно сдали вступительные экзамены. Завтра ваша комната в общежитии будет готова.
7
— Ну что там? — стоило тёмной двери с позолотой захлопнуться за спиной, как ко мне подскочил Драфок с горящими от любопытства глазами. — Шер, не молчи, что тебе сказали?
