В комнате не горели лампы, и, несмотря на то, что солнце уже взошло, в комнате был густой полумрак: плотные шёлковые шторы закрывали окна. Воздух был странно прохладным. Даже зимой, когда дули ветры с гор, так холодно бывало лишь ночами… Видимо, здесь использовалась какая-то магия.
Высокий человек, ещё не старый, но по-старчески сгорбленный, вышел из густых теней возле постели.
— Это вы Кейлинн? — спросил он. — Спасибо, что пришли. Молодой господин звал вас.
— Он спит? — Альда протянула слуге бляшку, не зная, куда ещё её деть.
— Пока молодой господин ещё может спать, он спит, — ответил слуга и опустил бляшку в маленький кошель на поясе. — Скоро он проснётся. Вы пока располагайтесь, — он указал на кресла в дальнем конце большой комнаты. — Если нужны еда или напитки, только скажите… Нужно вам что-то?
— В столь ранний час — нет.
— Тогда я распоряжусь подать вам завтрак позднее. Меня зовут Лигур, я личный слуга третьего господина, опекаю его с того самого дня, как он появился в Соколином доме. Если вам что-то понадобится, спросите меня или любого другого слугу в этом доме. Если никого не будет рядом, то вот колокольчик.
Потом Лигур отдёрнул в сторону одну из занавесей, закрывавших кровать, и привязал шнуром к посеребрённому столбику балдахина.
Альда сделала несколько шагов в сторону постели. В полутьме она видела лишь смутные очертания тела Эстоса под тонким покрывалом. Когда она подошла ближе, то стало слышно дыхание. Очень тихое, но частое…
Ещё несколько шагов, и она увидела его лицо, бледное и влажное от пота, глаза были не закрыты, а зажмурены, будто он не спал, а изо всех старался чего-то не увидеть. Брови были сведены, словно от страшной боли.
— Что с ним?
— Неизвестно. Может, болезнь, а может, и нечто иное…
— Что же?
— Он сильно пострадал в детстве, едва не умер… От магии. Целители его едва ли не с того света вытащили, и он долго не поправлялся. Первый господин думает, что тот случай даёт о себе знать.
У Альды были ещё вопросы, но тут Эстос застонал. Она не спрашивала можно ли — желание помочь ему, быть с ним, толкнуло её вперёд. Альда шагнула к кровати и схватила Эстоса за руку. Его пальцы бессознательно сжали её ладонь.
— Мне нужно… Мне нужно…
Он забился, задёргался и выпустил её руку. Потом свернулся в клубок и затрясся.
— Лучше его не тревожить, — тихо сказал Лигур.
— Нужно… — снова прохрипел Эстос. — Нужно поехать за ней утром… Лигур… Я… я должен… Кейлинн…
— Я здесь, — несмело сказала Альда.
Эстос её не слышал. Его слов теперь было не разобрать, потому что они перебивались низкими хриплыми стонами, а Эстос извивался от боли.
— Я здесь, — Альда протянула к нему руку и несмело коснулась волос. — Я здесь! Что мне сделать, как помочь тебе?
Эстос низко застонал в ответ.
Каждое его новое судорожное движение, каждый новый стон били Альде в самое сердце. Она гладила Эстоса по голове, по влажным от пота и скрутившимся в тугие локоны волосам, по сведённым болью плечам, по мокрому лбу и щекам, не владея собой что-то повторяла и повторяла, а в груди раскрывалась какая-то ужасная рана…
Альда забралась на кровать и прижалась к Эстосу, накрыв своим телом…
Вскоре он затих и, как Альде показалось, даже задышал спокойнее.
— Госпожа Кейлинн, — позвал Лигур, о котором она совсем уже забыла. — Вы слышите? Он ровно дышит, он спит…
Альда разжала объятия. Страшно было сознаваться себе в этом, но она отпустила Эстоса нехотя. Ей хотелось и дальше быть с ним, касаться его, чувствовать, как боль отступает, ощущать запах его волос… Запах горького миндаля и чистого пота.
— Похоже, с вами ему делается лучше, — произнёс Лигур озадаченно. Губы его кривились, словно он едва удерживался от слёз. — Я бы попросил…
— Что? — спросила Альда, когда он замолчал.
— Останьтесь с ним. Недостойно просить о таком девушку, но я клянусь, никто не узнает, что вы легли в постель мужчины! Ваша честь не пострадает.
— Плевать я хотела на честь! — ответила Альда. — Если нужно, я останусь с ним… Но мне действительно неловко, когда вы смотрите. Уйдите на время. Если он проснётся, я позову вас.
— Как скажете, госпожа, — поклонился Лигур.
Оно отошёл от кровати и бесшумно исчез за дверью.
Альда посмотрела на лежащего рядом Эстоса Вилвира, третьего господина Соколиного дома.
Вот он, спящий, в полной её власти!
Она положила руку Эстосу на лоб — и не почувствовала магического тепла. Потом, нежно, словно боясь причинить боль, коснулась висков. Её пальцы задрожали перед тем, как коснуться его губ. Они были горячими и неровными — искусанными. Потом она притронулась к закрытым, чуть подрагивающим векам, провела пальцами по щекам, очертила линию скул, совсем уже забыв, для чего это делала…
Для того, чтобы найти его второе сердце и убить.
Эстос был так невероятно красив!.. Может быть, кому-то он и не показался таким уж красавцем, но Альду сводили с ума изгибы его широких бровей, резкие очертания губ и даже то, как завитки волос прилипали ко лбу…
Ты убивала колдунов?
Она упала на подушку и закрыла глаза.
«Успокойся! Ты не должна думать о нём так. Не должна, не должна, не должна!»
Альда начала читать про себя очищающие разум молитвы. Это сработало, и она на какое-то время погрузилась в тихий, стеклянно-холодный транс. Сознание её очистилось, дыхание и ток крови замедлились, мысли перестали метаться в голове, как бесноватые…
Эстос шевельнулся рядом, и Альда открыла глаза. Эстос смотрел прямо на неё, и в глазах его было удивление.
— Ты… Откуда ты здесь? Который сейчас час? Уже день?
— Сейчас утро, — ответила Альда.
— Но ты… В моей спальне?..
— Ты впал в беспамятство и звал меня. Твой отец послал за мной слуг.
— И ты пришла?
Эстос, часто моргая, сел на кровати.
— Он дал мне вот это, — Альда показала мешочек с золотом.
Эстос растерянно тёр глаза.
— Я не понимаю… — прошептал он.
Потом он вскочил с кровати и, откинув штору, толкнул ставень. Альда подошла к окну вслед за Эстосом и тоже выглянула вниз. Там, на выложенной мрамором площадке, находились песочные часы. Посмотрев на них, Эстос кинулся к столу, стоявшему в дальнем конце комнаты и заваленному книгами, свитками и бумагами. Схватив тонкую тетрадь в обложке из зелёной кожи, он перевернул несколько листов и что-то прочитал, проследив пальцем.
Затем он схватил перо, обмакнул кончик в чернила и спешно что-то нацарапал на той же странице.
— Скажи, — поднял он глаза на Альду, — когда ты пришла сюда, то что увидела?
— Тут был слуга, Лигур, а ты лежал в постели, — ответила Альда, про себя удивившись необычности вопроса.
— Я спал?
— Даже не знаю, ты корчился от боли. Мог ли ты при этом спать? Не знаю. Но глаза были закрыты.
— А что было потом?
— Потом я села возле тебя. Я не знала, что делать, мне просто хотелось помочь. Я… Я, кажется, обняла тебя.
Эстос прижал ко рту пальцы.
— Ты не хочешь есть? — спросил он вдруг.
— Разве что немного.
— А я хочу.
— Давай я позову Лигура. Он принесёт тебе завтрак.
Альда ужа пошла к двери, когда Эстос остановил её:
— Нет, попроси завтрак для себя. Не говори ему, что я пришёл в себя. Скажи, что я… Что я то кричу во сне, то засыпаю спокойно.
— Ты не доверяешь собственному слуге?
— Ему я доверяю, но вот кое-кому другому — нет.
— Хорошо, — сказала Альда, запомнив для себя и эту странность, — я сделаю, как ты велишь. Но тогда тебе нужно лечь в постель и время от времени кричать. А разговаривать нам можно только шёпотом.
Эстос усмехнулся:
— Вижу, тебе часто приходилось обманывать, раз ты подумала обо всём этом. Но не беспокойся, из этой комнаты наружу не долетает ни звука — кроме звона вон того колокольчика. Она так построена, да ещё чары наложены: иначе я будил бы своими воплями весь дом.
