Эстос, снова со всеми своими друзьями, пришёл в «Кошачье сердце» через час. К ним подбежали сразу несколько прислужников, и бывшие солдаты начали перечислять, чего они хотят сегодня откушать. Когда прислужники понеслись на кухню, Лод закричал им вслед:
— И пусть поторапливаются! Нас ещё ждёт «Благоуханный плод»! Сегодня мы его хорошенько понадкусим, правда ведь, Мадо? — он со всей дури хлопнул друга по спине.
Альда отпила вина из тяжёлой кружки. Значит, они только отужинать сюда заглянули, а потом собирались отправиться в бордель… А завтра третий господин, скорее всего, снова затворится в поместье, мучимый неизвестным недугом. И тогда до него будет не добраться до следующего полнолуния.
Обычно Альда действовала быстро и решительно. С того момента, как она получала заказ, до его выполнения редко проходило более суток, но в этот раз… С того самого момента, как Дзоддиви спросил: «Ты убивала колдунов?», Альда чувствовала себя так, словно шла по верёвке, натянутой над бездной.
И сейчас ей стоило бы подойти к Эстосу, заговорить, коснуться, может быть, получить шанс убить, но ноги не шли… Альда точно окаменела. Хотелось ударить саму себя, чтобы привести в чувство. И когда она увидела, что Эстос встал из-за стола и идёт к ней, она так и смотрела на него, не в силах отвести взгляд.
Эстос улыбался, но улыбка не трогала глаз. В них было какое-то усталое, почти затравленное выражение, а лицо было нездорово бледным.
«Что же с тобой такое?» — подумала Альда.
Она была встревожена, но заставила себя улыбнуться в ответ: не широко, а словно бы через силу, так делали секковийки.
— Боялся, что не увижу тебя сегодня, — вместо приветствия сказал Эстос.
Альда надеялась, что румянец на её щеках незаметен. Ей нечасто доводилось слышать такое — и, что хуже — мужчины нечасто смотрели на неё вот так. Она не могла не заметить: утомлённые глаза третьего господина точно вспыхнули искрами, когда он заговорил с ней. Он был рад её видеть… О семь высоких небес, какой глупец! Какой безнадёжный дурак! Если бы не ей нужно было убить Эстоса Вилвира, она бы кричала ему: «Беги! Беги от неё! Разве ты не видишь, что эта женщина лжива и опасна? Ты колдун. Сам первый господин Небесного дома захотел от тебя избавиться, значит, ты опасен и умён, почему же ты не видишь, что перед тобой притворщица и лгунья?»
Но Эстос неумолимо шёл к своей смерти, словно его влекла злая судьба.
— Могу я угостить тебя вином, Кейлинн? — её имя, выдуманное имя, прозвучало так мягко и одновременно сильно, словно прикосновение уверенной, властной руки.
— Благодарю, у меня уже есть, — указала Альда на свою кружку.
Эстос опустился на стул рядом, бесцеремонно взял кружку и принюхался:
— Я говорил о настоящем вине, сделанном из винограда, выросшего на западных склонах Трехрогой горы, и выдержанном в бочках из скального дуба.
— Никогда такого не пила.
Эстос махнул рукой:
— Кувшин «Плача на ветру»! И не сметь вскрывать, я сам откупорю…
Горлышко кувшина, который им принёс слуга, было залито чем-то вроде мутной красноватой смолы, и Эстос внимательно изучил оттиск печати на нём, прежде чем начать счищать.
— Твои друзья не рассердятся, что ты оставил их? — спросила Альда, пока Эстос разливал кроваво-алое вино по стаканам из зеленоватого стекла.
— Нет, я не собирался идти сегодня с ними. Просто надеялся, что встречу тебя здесь…
Альда удивлённо приподняла брови.
— Когда я увидел тебя, то что-то зашевелилось в душе… — сказал Эстос. — Наверное, вспомнились те месяцы, что я провёл на войне. Славное время… Мы мёрзли в проклятых палатках, каждый день рисковали жизнями, но… Но сейчас я думаю, что никогда не был счастлив так, как тогда!
— И думаешь, я помогу вернуть тебе те дни? Стану твоей любовницей-секковийкой, вроде тех, что ты заводил в старые добрые времена?
— Если бы всё было так просто, я бы давно нашёл себе любовницу из вашего народа. Но знаешь, я уже давно ничего не хочу… Нет, ты не подумай, что не могу, — рассмеялся Эстос почти смущённо. — Просто всё как в тумане, словно и не со мной… Как будто я уже умираю. А вчера, когда я начал говорить с тобой…
Он пододвинул стакан Альде:
— Отведай!
— Так что произошло вчера? — спросила она, поднося стакан к губам.
— Я сам не знаю. Мне безумно захотелось коснуться тебя… Как будто мне шестнадцать лет и кровь кипит в жилах. Как будто туман рассеялся.
— А сегодня так же? — Альда всё же сделала осторожный глоток.
— Нет, — покачал головой Эстос. — Сегодня мне рядом с тобой… спокойно.
Альда была встревоженна этими словами, их простота и откровенность что-то шевельнула и в ней тоже, и эти маленькие неловкие движения в давно остывшем сердце причиняли ей боль.
Может быть, это какое-то колдовство?
Её смущение и тревога были не настолько сильны, чтобы она забыла о деле. Она протянула руку и накрыла ладонь Эстоса своей — опять не почувствовав никакого особенного тепла кожей, — и сказала:
— Не вознамерился ли ты напоить меня и затащить в постель?
— Нет, — покачал он головой. — Просто… — Эстос глядел на Альду немного растерянно, словно не знал, что сказать. — Просто говори со мной.
— Я мало что могу рассказать, моя жизнь однообразна и скучна. А вот ты… Если не врут, ты сын самого влиятельного человека в нашей стране.
— Ты думала, мы тебя обманули? — Эстос оглянулся на своих друзей, которые веселились, казалось, даже не заметив его отсутствия.
— У меня нет уверенности. Будь я сыном главы Совета Одиннадцати, разве проводила бы я дни в компании старых солдат? Даже знаменитый «Благоуханный плод» не был бы для меня достаточно хорош!
— Эти старые солдаты — хорошие люди. Уж точно лучше тех, кого я ежедневно вижу в доме своего отца.
— Ты ведь колдун… Покажешь мне что-нибудь волшебное? Можешь сделать так, чтобы с потолка посыпалось золото, или превратить вон того толстяка в скворца?
— Моё колдовство иное, — ответил Эстос, отпивая вино. — Не особенно впечатляющее.
— И что же ты умеешь? — наклонилась ближе к Эстосу Альда.
Ответ был ей не так уж важен, но всё же хотелось узнать, чем третий господин был так опасен Небесному дому, что они решили его убить.
— На самом деле мало что, — Эстос опустил глаза. — Я поздно начал обучаться, потому что… жил в другом месте, не с отцом. Конечно, я кое-что умею, но это не годится для того, чтобы впечатлить красивую женщину…
— И всё же скажи мне! — Альда так заторопилась, что чуть не забыла, что нужно изображать секковийский акцент.
Эстос посмотрел на неё внимательно, словно размышляя, говорить или нет. Альда видела, что он хотел уже сказать, она была в этом уверена, хотел!..
Но тут двери распахнулись, и в зал вбежали сразу двое слуг в цветах Соколиного дома — синем и серебряном.
Эстос не поднял руки в знак приветствия, словно желал скрыться, но слуги всё равно его высмотрели и тут же подбежали. От их сапог и одежды несло конским потом — видно, они гнали лошадей сюда от самого Соколиного дома.
— Третий господин, простите, что прерываем вашу трапезу. Первый господин велел немедленно доставить вас домой. У него к вам срочное дело.
Эстос смотрел на Альду — точно не слышал ни слова.
— К сожалению, нам надо расстаться, — сказал он. — Ты будешь здесь завтра утром?
— Не знаю… Я думала пойти за Северные ворота.
— Наняться к новому купцу?
— Или найти попутчиков и отправиться домой.
Эстос хотел сказать ещё что-то, но слуги опять не дали.
— Третий господин, вас ждут! Ваш отец…
— Да знаю я! — отмахнулся от них Эстос, но момент был упущен. Эстос сказал совсем другое: — Не знаю, увидимся ли мы ещё, но буду надеяться…
Альда так растерялась, что даже не сумела ничего сказать в ответ.
***
Альда ещё с час просидела за столом в одиночестве, думая об Эстосе, вернее, безуспешно заставляя себя о нём не думать. Думать о нём было можно и даже нужно, но только как о задании, о жертве, о том, кого нужно убить, а не как… Высокие звёзды, не как о мужчине!
