ранимы.
– Не очень-то похоже, – я покосилась на закрытую дверь.
– Потому я и извиняюсь, – Ирвин виновато улыбнулся. – Наверное, Тэйт просто устал. Поверьте, никогда раньше брат не опускался до грубости. Он резок и прямолинеен, но впервые в жизни ведёт себя, как настоящий мужлан.
Для меня поведение Тэйта не было загадкой: до целителя дошли слухи, ходившие в Орлисе. Те, в которых кирейская ведьма околдовала летта Лирина, залезла к нему в постель и женила на себе. Циничный совет Согар окончательно убедил Тэйта в моей безнравственности и продажности. Ничем иным его предубеждённость я объяснить не могла. Теперь я пожалела о том, что полгода назад смолчала, но тогда мне казалось бессмысленным что-то кому-то объяснять или доказывать. Правду о моих отношениях с Арденом знали всего двое: я и мой покойный муж. А останься Арден жив, не имело бы никакого значения, какие обстоятельства нас связали, он всё равно никогда бы меня не отпустил.
– Пожалуйста, Ирвин, не извиняйтесь. Вы ни в чём не виноваты. Это вы – самый добрый и великодушный человек на свете.
Он смутился. Зачем-то схватил забытый Тэйтом справочник, сжал в ладонях и лишь спустя несколько минут отважился ответить:
– Теперь я даже благодарен Тэйту за эту вспышку. Мне… я… очень хочу надеяться, что вы действительно так думаете.
– Это на самом деле так, – я вновь перешла на нейсский. – Но у нас мало времени, нужно заниматься языком. Иначе вы и впрямь нечаянно обзовёте собеседника дураком. Расскажите мне о себе. Когда у вас проявился дар?
– Как у большинства одарённых, в девять лет. Дар перешёл ко мне от отца, а ему – от его отца. Дед гордится, что в его семье три поколения стихийников служат своей стране. Он один из управителей Гидара и патриот до мозга костей.
– Правда, что пользоваться даром могут только мальчики?
– Да, почему-то так распорядилась Богиня. – Ирвин раскрыл ладонь, в центре заплясал весёлый голубой огонёк, покрутился и пошёл перескакивать с пальца на палец. – Стихийники и целители исключительно мужчины, однако женщины передают способности детям. Моя младшая сестра не может управлять энергией, но, когда она родит сына, он обязательно унаследует дар.
– Какое ценное приданое, – улыбнулась я.
– Илона – выгодная невеста. Открою вам тайну, Мэй: моя поездка в Нейсс как раз связана с предстоящим замужеством сестры, – голос Ирвина потеплел. – И, если всё удачно сложится, очень скоро я увижу свою сестрёнку важной леттой, а отношения между нашими странами упрочатся.
Успокоившись, Ирвин снова заговорил почти без ошибок.
– Вам известна легенда о появлении одарённых, Мэй? В знак особой милости к людям Богиня послала наделённого даром ребёнка в каждую из частей света. Жители благополучного юга, процветающего востока и благоденствующего запада испугались силы, заключённой в этих детях, и из страха их убили. Лишь на суровом обездоленном севере мальчика с благодарностью приняли и вырастили. За их доброту Богиня подарила им ещё одного, обладающего искусством исцелять недуги. Конечно, это сказка, но только в Гидаре вот уже двести лет рождаются стихийники и целители.
– Мне ближе научное объяснение, данное учёными Киреи. Два века назад на севере Гидории возникла редчайшая мутация, у людей появилась способность воздействовать на потоки рассеянной энергии. Возможно, именно суровый климат Гидара и дал толчок развитию столь невероятного явления.
– Не разрушайте волшебство научными терминами, Мэй, – засмеялся Ирвин, огонёк на его ладони замерцал и истаял. – Совет управителей по сей день спорит со служителями Богини – кем являются одарённые: даром Небес или, как вы сказали, мутацией. Известно одно: кроме способности управлять энергией, во всём остальном мы не отличаемся от остальных людей. Дар передаётся по наследству, и неважно, откуда пара одарённого – из Гидара, Катиза, Огории или Нейсса. Другое дело, что до последнего времени Совет запрещал одарённым покидать пределы Гидара. Моя сестра – первая, кого Гидар отпускает в чужое государство. Это очень важный шаг и для нас, и для Нейсса.
Ирвин посмотрел в окно. Солнце зависло над сумрачными холмами и окрасило золотом их пологие верхушки. Золотые отблески легли на совершенное лицо, подсветили кончики длинных ресниц.
– Мэй, простите, если растревожу душу. Ваши родители… Кем они были? Вы упомянули, что отец торговал со всеми государствами.
– Папа покупал и продавал пряности и специи. Возможно, вам приходилось слышать – Торговый Дом Луерр. Он был известен далеко за пределами Киреи. Мама посвятила себя семье, мне и Лайду.
Запнулась, погрузилась в воспоминания.
– Ещё раз простите, – тихо произнёс Ирвин. – Не стоило напоминать вам о потерях. Но мне хочется узнать о вас всё. О том, как вы жили, о дорогих вам людях.
– Так даже лучше, – я подняла голову. – Пока я их помню, они со мной. Мама, папа, Лайд. Их лица, голоса, восемнадцать счастливых лет. Я верю, что когда-нибудь встречусь с ними в Небесных Чертогах. И не собираюсь их забывать.
– Лайд – ваш брат?
– Да. Лайден был старше меня на шесть лет. Он уже вовсю помогал отцу, много ездил по делам Дома. Умный, заботливый, чуткий. Идеальный старший брат.
– Вот бы Илона хотя бы раз так отозвалась обо мне! – вздохнул Ирвин. – Сестрёнка считает меня слишком занудным и скучным.
– Уверена, она вас просто дразнит. Я тоже подтрунивала над Лайдом – как он старается доказать папе, что уже взрослый и самостоятельный, как избегает вероятных невест. В отместку он звал меня малышкой, а я сердилась. Мама утешала – не переживай, Мэй, ты всегда успеешь повзрослеть.
Ирвин подался вперёд.
– Мэй, восемнадцать счастливых лет – неужели вам всего восемнадцать?!
– Через два месяца исполнится девятнадцать.
– Великая Богиня! – он встряхнул головой. – Я думал, мы ровесники – мне двадцать шесть. Вы такая уравновешенная, зрелая, рассудительная… Илона в восемнадцать в куклы играла!
– Я тоже играла.
Отвернулась, чтобы скрыть волнение. Последнюю куклу в смешной полосатой юбке брат привёз мне из Гидара, вручил со смехом – держи, малышка. Я взяла куклу с собой в Куарр. Через день Лайда не стало.
– В десять лет я мечтал стать военным, как мой отец, – заговорил Ирвин. – Он тогда только что вернулся из Катиза, герой войны, с боевыми наградами. Я бегал за ним хвостиком и канючил – похвастайся своими подвигами! Он или отмалчивался, или отделывался общими фразами. Спустя неделю родители дали торжественный ужин, и хмельной друг отца рассказал. О том, как за секунды исчезают в гидарском огне люди: тело превращается в пепел, а одежда, обувь, украшения невредимые падают на землю. Что потребовалось сжечь лишь один город, чтобы Катиз признал себя побеждённым. Они ходили по этому городу с нетронутыми
