думал, что погрузится в мутную жижу, однако стремительно летел вниз сквозь острые угольные пласты, пока оцарапанный не рухнул из обожжённого древесного ствола на серый лёд в мире Дракона.
Здесь царила ночь. Куда ни посмотри — всюду шеренги деревьев — тёмных, с кривыми стволами и протянутыми к неподвижному небу ветвями. Деревья будто застыли в немой мольбе к небесам ниспослать им смерть, чтобы избавиться от убогого существования. Сад Дракона оказался больным, заражённым тишиной и безветрием местом. Редкие плоды тощих деревьев напоминали почерневшие человеческие сердца — они сочились кровянистой жижей, словно изливались слезами отчаяния. Воздух был до крайности сух и понизан вонью дикого зверя.
С первым же вдохом горло графа взмолилось о воде, язык готов был сию секунду припасть ко льду, однако присмотревшись, Берберис обнаружил, что под ногами утрамбованный до каменистой твёрдости холодный пепел.
— Всё-таки пришёл, — Шипек помог графу подняться. — Признаться я рад. Стоит один раз осмотреться, чтобы испытать отчаяние. Здесь слишком тихо, как на кладбище…
Древесный хруст прервал слова виконта — перепачканный и в кровоточащих порезах начальник стражи грузно ввалился в мир Дракона. Разрыв на обожжённом стволе тут же сросся за ним корявым рубцом.
— Кретины, — слово покинуло рот Храста вместе с угольным крошевом. Однако помимо ругательства сквозь ужас падения он пронёс с собой две рапиры.
— Теперь выбора нет — вы примете бой, — начальник стражи передал дворянам оружие, сжатая в ладонях рукоять которого определённо добавляла уверенности. — Держитесь за мной и помните, что в логове зверя мы — добыча.
Вооружённые воины выдвинулись в путь. Вскоре к хрусту подошв добавился хруст лёгких — тело умоляло о глотке воды. Но вокруг не было ни одного источника. Можно было попробовать припасть к сочащимся плодам, однако вся человеческая брезгливость, цивилизованность и здравый смысл противились этой мысли. Окружающий сад был сер, но далеко не уныл — за каждым изгибом ствола мерещилась смерть, тревога льнула холодными пальцами к спинам, и незваные гости двигались осторожно, чтобы случайно не зацепить кору даже краешком рукава и самим не запутаться в тенях, как в паутине.
Впереди на дороге искоркой вспыхнуло яркое пятнышко. Храст попридержал виконта за загривок:
— Да, это лоскут от платья. Нас могут заманивать в ловушку.
Кругом только и видно, что ряды деревьев. Каждая пядь сада, взращённая усилиями Дракона, содержала в себе его след и могла служить ему укрытием.
Лоскут обогнули по дуге, проклиная скрип сапог и гулкий стук собственных сердец, которые в окружающем безмолвии били громче набата.
Растерзанные вещи Череши стали попадаться всё чаще, заводя в глубины сада. Было заметно, что ткань разодрана то ли когтями, то ли зубами. Изломав очередные метры тишины, воины набрели на урочище — гладкую поляну с поваленным посередине огромным стволом.
Поверх древа, словно подношение на алтаре, лежала обнажённая Череша. До этого Берберис никогда не видел девичьей наготы — вид смутил и взволновал его, несмотря на обстоятельства: затвердевшие от мороза соски на пышной груди, лоно в тугих золотистых завитках.
Виконт покрыл святящуюся наготу Череши собственной курткой, чем вернул Берберису ясность зрения, затем попробовал приподнять девушку, но та неожиданно расплакалась от боли. Оказалось, что концы её волос непостижимым образом превратились в янтарную смолу и крепко слились с корой.
— Оно поглощает меня! — кулачок Череши ударил по дереву. — Я чувствую это кожей. Ствол почти опустел и больше не приносит плодов. Повсюду боль! Под древесной корой бьётся в агонии живая плоть! Несчастные, скормленные саду люди! Их внутренности текут по веткам и виснут плодами для Дракона!
По саду эхом прокатилась дрожь. Кривые стволы на секунду обернулись искалеченными человеческими телами, а чёрные дупла — разверзнутыми в немом крике ртами.
Рапира Шипека взмыла в воздух и, обрушившись на ствол, отсекла локоны Череши. Оставшиеся волосы забавно распушились вокруг лица подобно рыжему одуванчику. Девушку по сантиметру оторвали от дерева. Часть коры успела въесться в кожу и торчала из спины уродливыми наростами.
Храст по-отечески приобнял дрожащую Черешу:
— Останется несколько шрамов и только. Доктора залечат тело, а преданные друзья — душу. Только отныне вы должны вести себя тихо и слушаться меня.
Череша слабо кивнула.
— Вы знаете, где сейчас Дракон?
— Где-то рядом. Его мерзкое дыхание иссушивает воздух.
Берберис вдруг почувствовал дурноту — он тоже услышал то самое дыхание — тихое, с присвистом сквозь десятки сжатых клыков. Дракон дышал степенно, ему незачем было переживать или спешить — всего-то три подкормки прибыли в его сад.
— Демон дышит, ему нужна еда — это признаки характерные смертному существу, — неожиданно заявил Храст.
Он не видел Дракона воочию, поэтому не понимает весь ужас нынешнего положения. Одним взмахом хвоста дракон перерубает ствол, а его дыхание может спалить тело до кости. Почувствовав немощь, граф привалился к ближайшему дереву. Оно излучало тепло. Если присмотреться, то чёрный ствол похож на тонкое змееподобное тело, а ветви — на растопыренные длинные пальцы.
Верхушка ствола накренилась от небес к земле, обратив на графа два крохотных жёлтых глаза.
Берберис стремительно выхватил рапиру, свист стали послужил сигналом тревоги, но прежде Дракон ударил хвостом. Полёт графа длился добрую пару метров, его оружие отлетело и того дальше с лёгкостью безобидной щепки. Онемение сковало тело и мысли. На некоем глубинном пласте подсознания граф решил, что это конец, и звон в ушах является траурным маршем по недолгой жизни, однако секунды слились в минуту и сквозь первоначальный шок проступила живая боль. Душа слишком крепко держалась за суставы, чтобы единственный удар выбил её из молодого тела.
Граф распрямил натренированную годами упрямства спину, его пальцы потянулись к оброненной рапире. Совсем рядом шёл бой. Дракон метался змеёй, отбивая атаки с разных сторон. Его противники были уже порядком потрёпаны: рубашка виконта представляла собой окровавленную тряпку, лицо Храста залила кровь, что даже глаз не рассмотреть. Дракон изловчился, прыгнул, и начальник стражи превратился в точилку для когтей.
С боевым кличем виконт сделал отчаянный выпад, но чёрный хвост полоснул его по руке, выбив оружие и сломав кость. Череша тут же подхватила рапиру. Девушкой двигал отнюдь не здравый смысл, а отчаяние и ярость. В неумелых руках клинок лишь рассёк Дракону кожу. Он мельком обернулся на досадную помеху. Остриё хвоста взметнулось ближе к небесам, чтобы в стремительном ударе преодолеть слабое сопротивление девичьей плоти.
Граф наскочил со слепой зоны и с оставшихся сил рубанул по хвосту. Отсечённый шип упал к ногам Череши, из раны брызнула раскалённая кровь — девушка еле успела закрыться рукавами; Дракон взревел так, что покачнулись небеса. Его
