и шляпный магазин по соседству.
– Держи, – Иррис протянул мне картонную коробочку, где лежала вафля, явно купленная в одной из уличных палаток.
– Я… вроде бы не голодна, – растерялась даже.
Желудок тут же протестующе заурчал, напоминая, что мы с ним сегодня не завтракали. Но я просто не представляла, как реагировать на угощение. Отдавать Иррису деньги или прикинуться дурочкой, которая не понимает, откуда берутся сладости на улице?
– Брось, – улыбнулся маг, как будто видя меня насквозь. – Я позвал тебя гулять, я и кормлю. Попробуй, это вкусно.
Вафля так и манила. Горячая, толстенькая, с поджаристыми краями, она была полита растопленным шоколадом и украшена облачком взбитых сливок. И я не выдержала.
– Спасибо, – прошептала, принимая угощение.
– А вот еще что есть, – Иррис поманил пальцами, и из-за его плеча вылетели два картонных стаканчика с крышками. – Кофе. Любишь с корицей?
– Наверное, – улыбнулась немного неловко.
Мне не часто доводилось пробовать этот напиток.
– Тогда сейчас и проверим, – улыбнулся универсал. – Приятного аппетита.
Поедая сладости, мы неторопливо двинулись по улице. Вокруг гуляли горожане, студенты, туристы. Последних было сразу видно по тому, с каким любопытством они осматривались по сторонам. У одной солидной семейной пары в одинаковых меховых жилетках даже был портативный фотоаппарат – недавняя новинка артефакторики.
– Туристы, – подтвердил Иррис, видя, что я засмотрелась на пару.
– Они сюда часто приезжают?
– Да. В сам Хельвинд или в Хатмар. Это маленький городок в пятнадцати километрах отсюда. Там отличный лыжный курорт.
– Никогда не каталась на лыжах.
– Ты с юга, правильно?
– Из Тиместа. Там снег бывает всего пару дней в году. Да и в Линте, где я училась – тоже.
– Можно как-нибудь съездить в Хатмар, – кивнул универсал. – Кататься с гор – это весело.
– Я еще даже не весь Хельвинд видела, – хихикнула нервно, представляя себя на лыжах.
– О, в Хельвинде тоже есть, что посмотреть. Пусть это не столица провинции, но город старый. Кстати, ему в этом году исполняется восемьсот лет.
– Здорово.
– В конце следующего месяца будет большой праздник. Три дня гуляний, ярмарок и прочих развлечений.
А ведь правда, было заметно, что город к чему-то готовится. Повсюду что-то чистили, красили, чинили. На магазинах обновляли вывески, на фасадах развешивали гирлянды из цветных фонариков. Наверное, здесь будет очень красиво, когда все они зажгутся.
– Показать площадь, где будут гуляния? – предложил мой спутник.
– Покажи, – кивнула, доедая изумительно вкусную вафлю и выбрасывая коробочку в ближайшую урну.
Мы свернули с центральной улицы вправо, прошли перекресток и оказались на большой круглой площади, на противоположной стороне которой стояло внушительное здание с башней.
– Городская ратуша и площадь Четырех стихий, – объявил Иррис как заправский экскурсовод.
– Красивая, – улыбнулась я.
Площадь была окружены симпатичными трехэтажными домами, среди которых конечно же сильнее всего выделилась ратуша с флагом на башне. Внутри дорожного кольца вместился небольшой фонтан. Справа от него уже устанавливали основу под ярмарочные прилавки, а слева строили какую-то странную конструкцию: овальный настил, огороженный невысокими, по пояс, перилами. Чем-то похоже на «стадион», на котором в Линте каждое лето устраивали поросячьи бега.
– А что здесь будет? – кивнула налево.
– Каток, – просто ответил Иррис.
– А-а-а, – протянула я.
На коньках, как и на лыжах, мне никогда не доводилось кататься.
– К следующим выходным уже должны доделать. Если повезет с погодой – сам замерзнет. Если нет, позовут студентов из Гельхемейра на помощь. Второкурсники часто так практикуются. Так что придем сюда покататься.
– Посмотрим, – хмыкнула я неопределенно.
– Пойдем дальше, – Иррис потянул меня направо, на узкую улочку, где можно было ходить только пешеходам. – Улица Ориса Дорнея, одного из первых герцогов Каррадеров. По праздникам здесь обычно проходят выставки уличных художников.
– Ты за пять лет уже успел весь Хельвинд изучить, – заметила я.
– За шесть, – поправил парень. – Я универсал, учусь немного по другой программе.
– А сколько тебе вообще лет?
– Двадцать пять. Я начал учиться позже, чем остальные. После открытия дара отец почти на полтора года отправил меня на полуостров Ормат, в приграничный форт. Режим и самодисциплина здорово закалили характер, а местные боевики научили контролировать силу.
– Знаешь, ты первый универсал, которого я встретила…
– И теперь тебе любопытно, Искорка? – тот бросил на меня хитрый взгляд.
– Любопытно, – призналась смущенно.
– Моя сила открылась, как и у обычных магов – в шестнадцать. Сначала проявился огонь, почти сразу за ним – остальные три стихии.
– Ты был рад?
– Еще бы. Мой отец – универсал, и я всегда хотел быть похожим на него. Выучиться, стать сильным магом, построить карьеру благодаря таланту, а не связям.
– Говорят, таланта тебе не занимать, – хмыкнула я.
– Искорка, неужели я слышу в твоем голосе скепсис? – шутливо возмутился универсал. – Ну ничего, ты еще не один раз убедишься в том, что меня не зря считают лучшим студентом академии.
Он вдруг остановился, присмотрелся к моему лицу и заявил:
– У тебя шоколад на носу.
Прежде, чем я спохватилась, мазнул меня по кончику носа пальцем, стирая пятно. И даже почти не поморщился, когда его ударило разрядом.
– Эй, ты как? – растерялась я.
– Да что мне сделается? – усмехнулся Иррис, растирая пальцы. – Не бери в голову.
– Просто… осторожнее со мной.
– Вот еще, – снисходительно фыркнул этот упрямец и схватил меня за руку. – Пойдем дальше.
И мы пошли. Прогулялись по узким улочкам центра. Дошли до маленького озера, обсаженного красивыми голубыми елями. Потом Иррис решил, что мы проголодались, и завел меня в маленькое, но очень уютное кафе. Я упиралась всеми конечностями, все же есть за чужой счет было очень неудобно, но мой спутник как обычно отмахнулся и посоветовал не забивать себе голову ерундой. А подкрепившись, мы еще почти час бродили по городу, болтая обо все на свете, и только потом засобирались в академию.
Я никогда не считала себя ни общительной, ни разговорчивой. И не думала, что могу сходиться с людьми так быстро. Но с Иррисом оказалось очень легко общаться. Сын герцога был лишен всякого снобизма и заносчивости, которую часто можно встретить у людей его круга. Он
