в поместье действительно идут не так плохо, как раньше?
Сделав глубокий вдох, отмерла и подошла к родителю.
– Здравствуй.
Он обернулся, смерил меня взглядом, задержавшись на перчатках, и кивнул:
– Здравствуй.
Повисло молчание. Мимо нас сновали люди с чемоданами, громыхали тележками носильщики, чуть дальше собирал пассажиров общественный дилижанс. Суета вокруг сбивала с мысли и как-то мешала задать главный вопрос. Зачем же отец приехал в Хельвинд?
– Не ожидала тебя здесь увидеть, – сказала наконец. – Что случилось?
– Нам нужно тихое место, где можно поговорить без свидетелей.
Я задумалась. В академию родителя вести не хотелось, а улицы и кафе не подходили в качестве места без лишних ушей. В итоге махнула рукой в сторону путей:
– Пойдём.
Мы обошли здание вокзала, маленькую привокзальную гостиницу и остановились в сквере рядом. Я заметила его еще тогда, когда ехала на поезде в город. Хотя это место даже сквером назвать нельзя было. На небольшом пятачке между глухой стеной и старым тупиковым путем росло несколько деревьев и стояла одинокая лавочка. Я создала воздушный купол, который защищал нас от ветра и любопытных ушей, и повернулась к отцу.
– Как твой дар? – спросил тот, оценивающе оглядывая купол.
– Как обычно, – пожала плечами. – Аномалия никуда не делась, продолжаю осваивать воздух. Только уже в новом месте.
– Вот уж не думал, что ты окажешься в лучшей академии королевства.
– Как ты вообще узнал, что я здесь?
– Я был в Линте, и там мне все рассказали. Это же надо, напасть на сына барона.
– Это была самозащита, – буркнула под нос.
Конечно, я не ждала поддержки или защиты, но от неодобрения в глазах отца становилось совсем уж пакостно. Как будто я сама провоцировала Мариса. И как будто совершила преступление простив человечества, попортив его холеное лицо.
– Так зачем ты приехал? – сменила тему. – Что-то случилось дома?
Отец помолчал, а потом выдал:
– Я нашел тебе мужа.
– Что, прости? – от удивления я аж села на холодную скамейку.
Мне казалось, родители махнули рукой на свои матримониальные планы еще шесть лет назад. И тут такая новость.
– Я нашел тебе мужа. Он согласен взять тебя, даже не смотря на твой… изъян.
Ошарашенно покачала головой. Мозг категорически отказывался воспринимать эти слова.
– Вот, – отец вытащил из внутреннего кармана пальто большой конверт и подал его мне. – Подпиши брачный договор, собери вещи, и ночным поездом мы отправимся домой. Люди твоего будущего супруга будут ждать тебя там.
Я машинально взяла конверт, машинально достала бумагу и глянула на ровные печатные строки. И чем больше вчитывалась, тем сильнее меня начинало колотить от возмущения. Во-первых, предполагаемым супругом был исфаниец. Во-вторых, после свадьбы я становилась подданной Исфанийского Халифата. И в-третьих, все права на меня, мое имущество и даже на магию после свадьбы переходили мужу.
– Это… это что такое? – я подняла глаза на мужчину, который являлся моим родителем.
– Брачный договор, – повторил тот и протянул мне ручку, – подпиши его.
– Вижу, что это брачный договор. Но тебе не кажется, что он немного странный?
– Стандартный для исфанийцев.
– Но мы же не исфанийцы.
– И что? – не проникся мужчина. – Как будто межнациональные браки редкость в наше время.
– Вот только по сути ты продаешь меня в рабство!
Конечно, межнациональные союзы встречались часто. Со мной в комнате живет ребенок от такого брака, вполне себе счастливый и довольный жизнью. Но ее отец бросил родную страну, чтобы не тянуть жену под гнет суровых обычаев Халифата. Мне же предлагается по своей воле отправиться туда. Вот уж ни за что!
– Брось, – поморщился отец. – Супруг будет о тебе заботиться.
– Серьезно?
– Многие девушки мечтают о такой жизни, какой живут жены исфанийцев.
– Жить в гареме мужа, не выходя на улицу? Подчиняться любым его приказам и не иметь прав ни на что?
– Ты сгущаешь краски, – отец отвел взгляд. – Я нашел тебе прекрасного жениха, договорился с ним, уже обсудил все детали. Выгоднее партии ты не найдешь.
– А кто тебе сказал, что я хочу найти выгодную партию?
– Будешь всю жизнь прозябать в какой-нибудь дыре, гоняя облака? Ты же леди, как-никак, мы готовили тебя для совсем другой жизни.
– Это для какой же? Выйти замуж за толстосума, которому захочется молоденькую воспитанную жену, и стать полностью зависимой от него, чтобы не выгнал на улицу без денег и перспектив?
– Утрируешь, – поморщился мужчина. – Многие леди выходят замуж и во всем слушаются мужа. Так что не дури и подпиши договор, Мирайя, нам еще нужно успеть на поезд.
Я горько усмехнулась. Надо же, похоже отец уже все за меня решил. Вот только мы не в Халифате, а в свободном Кандере. И даже у родителей нет такой власти, которая бы заставила меня делать то, чего не хочу.
– Я не стану это подписывать, – сказала, откладывая договор. – И замуж за исфанийца, где бы ты его ни откопал, не пойду.
– Не дури, – стал раздражаться отец. – Ты должна слушаться и делать то, что я говорю.
– Мне почти двадцать три года. У меня давно уже своя жизнь.
– Мы с матерью столько в тебя вложили. Обеспечили лучших учителей, наряды для выхода в свет. Неужели ответишь на это такой неблагодарностью?
– Чем именно обеспечивать – вы сами решали, – ответила резко. – Не нужно перекладывать ответственность на меня.
– Подпиши договор, – отец поднялся и навис надо мной.
– Нет.
– Ты обязана. Мы уже взяли выкуп за тебя!
– Выкуп? – изумилась я, а потом снова схватила бумаги.
Нашла нужную цифру и присвистнула. Да за эту сумму можно было выкупить все наше поместье вместе с землей.
– Как видишь, сделка уже состоялась, – холодно сказал мой родитель. – Тебе остается только поставить свою подпись.
Я неверяще покачала головой. Дорого же ты меня оценил, папочка. Прямо товар высочайшего качества. Но как же больно осознавать, что ты не дочь, не член семьи, а просто возможность выгодного вложения. Впрочем, стоило понять это еще раньше и не тешить себя лишними надеждами.
– Значит, сделка, – прошипела я, вставая. – Вот только я – живой человек. И у меня есть свое мнение
