но он мгновенно замер. Аллистер отстранился от меня и вытолкнул меня из своих объятий..
— Я… — Я проглотила застрявшее в горле заявление. Я повернулась, чтобы посмотреть на него, потеряв дар речи от его внезапного и ледяного отказа. Я неловко натянула джинсы обратно и поспешно застегнула их.
— Все в порядке. Ты застал меня врасплох. У меня никогда не было… неважно.
— Суть в том, что это произойдет не сегодня вечером. — Аллистер обычно не говорил отрывисто, но, возможно, я произвела на него большее впечатление, чем предполагала. Он плавным движением отошел от машины и осторожно приблизился ко мне. Это горячее и холодное отношение действовало мне на нервы. Что он там сказал насчет извинений за вещи?
О, да. Не извиняйся.
Если он хотел быть мудаком, то я была просто счастлива отделаться, пока у него ничего не получалось. Я скрестила руки на груди, когда он поднял руку к моему лицу и провел большим пальцем по моим губам. К моей чести, я ни разу не дернулась.
— Я не хотел…
— Оставь это. Я все еще не простила тебя за то, что ты столкнул меня со скалы.
С ясной головой и расслабленным телом я оттолкнула его руку и направилась обратно к машине. Мы не разговаривали, когда оба сели, и он завел двигатель. Приборная панель засветилась, отражая время. Было чуть больше двух часов ночи, и я была с ним черт знает где. Я нахмурилась, глядя на простиравшееся перед нами пространство, когда он отъехал.
— Так зачем ты привел меня сюда, а? — Спросила я, когда он выехал на межштатную.
— Я хотел показать тебе, куда я хожу отдохнуть, когда мое бремя время от времени становится слишком тяжелым. Я думал, ты оценишь это. — Костяшки его пальцев сжались на руле, но он старался говорить ровно.
— Ты столкнул меня с гребаного обрыва. Я думала, что умру…
— И что ты почувствовала?
— Я не знаю, — пробормотала я, запинаясь. — Дело, блядь, не в этом!
— В том-то и дело, — ответил он. Я осторожно посмотрела на него. Это была какая-то игра, я это чувствовала. Он играл с моим разумом, но я еще не понимала, как именно.
— Ты хотел, чтобы я думала, что умру? — Спросила я, прерывисто дыша.
— Я хотел, чтобы ты нашла себя, хотя бы на мгновение. Утес, с которого я столкнул тебя, находится там, где раньше был вход в Ад. Он был закрыт столетия назад. Когда портал больше не активен, он действует как петля обратной связи. Ты можешь прыгать столько раз, сколько захочешь, и он всегда вернет тебя обратно. Я привел тебя туда, потому что именно туда я иду, когда сталкиваюсь с трудным выбором. Это инстинктивная реакция на мысль, что ты умрешь. Ты понимаешь, что важно, и это самое освобождающее чувство, которое я когда-либо испытывал в своем существовании.
Освобождение. Разве не это слово я использовала, когда падала?
Его слова были искренними, несмотря на то, что он сделал. Внезапно разговор в машине и его действия обрели смысл. Не в обычном смысле. В том долбаном смысле, в каком, кажется, только демоны могут мыслить, что это что-то близкое к логике.
— А после этого? — Спросила я, мои щеки пылали, но темнота придала мне храбрости.
— Это было потому, что я так хотел, и я беру то, что хочу. Я этого не планировал, если ты об этом спрашиваешь.
— Ты говоришь, что берешь то, что хочешь… — Мой голос затих. Я не была уверена, как подойти к тому, чтобы задать этот вопрос.
— Да.
— Ты хочешь меня, потому что должен? — Спросила я. Он ощетинился на мой вопрос.
— Мы равны, Руби. Я не хочу тебя, потому что у меня нет другого выбора. Я хочу тебя, потому что просто хочу. На самом деле все так просто. Не усложняй, — ответил он.
— А как насчет того, что ты Всадник? Ты не единственный, кто хочет меня. Это потому что…
— Нет, не поэтому. Наша обязанность как Всадников не накладывает на нас какого-то сверхъестественного обязательства желать чего-либо. Что бы ни чувствовали другие, — произнес он это слово так, словно оно было грязным, — это никак не связано с долгом. Мы просто хотим то, что хотим, и сейчас ты полностью завладела нашим вниманием.
Я не могла сказать, радовало это его или раздражало. Точно так же, как темнота скрывала меня, она скрывала и его. Я замолчала и прислонилась к дверце, когда мне в голову пришла мысль, непрошеная и дикая, как мои желания.
А что, если я хочу заполучить их всех?
Вот это действительно порочная мысль.
Почти такая же порочная, как ответная улыбка зверя внутри.
** Аллистер**
Я не смог бы предсказать ее, даже если бы попытался, и поверьте мне, я пытался.
В какой-то момент она была совершенно покорной, издавая сладкие тихие стоны. Мне нравились звуки, которые вырывались из этого рта. Возможно, немного чересчур. В следующую минуту она, блядь, кусает меня, и становится все труднее не перегнуть ее через капот моей машины. О последнем я начал мечтать каждую…
Она не знает, насколько она желанна. Она не знает, что я жажду, чтобы ее грязный ротик не просто отсосал мне член, но однажды, и очень скоро, она это сделает.
Она почти насытилась сегодня ночью после того, как я взял свое. Я чувствовал это. Эта неуверенная душа, тянущаяся к моей, — и я даже не думаю, что она это осознавала. Если бы я не оттолкнул ее, она бы насытилась, и это мгновенно запустило бы переход. А ни она, ни я к этому не были готовы.
Как бы мне ни хотелось быть единственным, кто проведет ее через переход, время было неподходящим. Мы не могли знать, какая ее часть выйдет на поверхность, или проявятся ли обе. Суккуб Руби — это одно… до перехода она была куда сильнее, чем сама понимала. И это был бы лучший исход. Если бы ее сущность зверя проявилась здесь, в лесу, я бы не смог ее сдержать. Наша маленькая прелюдия превратилась бы в самую настоящую игру в кошки-мышки, которая, возможно, закончилась бы тем, что она сожгла бы весь чертов лес.
И все же… Я почти не остановил ее.
Ее зверь жаждет заявить права на свою первую пару, а она сдерживает это. Больше я почти ничего не хочу, кроме как обеспечить ее безопасность. В том числе от нее самой.
Неважно. Она близко. Так близко, и когда начнется переход…
Я буду рядом с ней
