больше.
— Я думала, покои ярла будут роскошнее.
Позади послышался хриплый смех, а затем дверь захлопнулась.
— Я редко бываю дома, поэтому не вижу смысла в роскоши.
— Почему? Ты разве не здесь живёшь?
Я подошла к окну и выглянула наружу. Вид отсюда был потрясающим: вдали возвышались горы, их вершины окутывали облака, а по склонам тянулись тёмно-зелёные леса.
— Я часто уезжаю в походы со своей дружиной и возвращаюсь домой лишь раз в месяц, — я услышала, как он подошел ближе. — Но теперь я стану бывать здесь чаще.
— Понятно, — я насторожилась, думая, не намекает ли он на меня. Я повернулась к нему и чуть не наткнулась на его грудь. Быстро отшатнувшись, я скрестила руки на груди. — Так ты расскажешь мне, как связаны ты, город и угроза, если ты умрёшь?
— Прежде я хочу узнать, кто ты на самом деле, — он сделал шаг ближе.
— Я уже сказала, что не помню, — я снова отступила.
— Ты лжёшь.
— Нет.
— Да.
— С чего ты это взял? Зачем мне врать?
— Ты нервничаешь, тебя выдают глаза, — он прищурился и сделал ещё шаг, загоняя меня в угол. — Не знаю, зачем ты лжёшь, но я хочу услышать правду.
Чёртова привычка.
Я сделала шаг назад и почти села на подоконник, отведя взгляд в сторону.
— Смотри мне в глаза. Я и так многое спустил тебе с рук, — его голос стал грубее, и я начала нервничать.
Доигралась.
— Я ведь тебе нужна, так? — через силу подняла на него взгляд.
— Верно, но это не значит, что тебе всё позволено.
— Да что я сделала? — злость внутри меня вспыхнула, и я с вызовом посмотрела ему в глаза. Они напоминали сталь, как и его голос.
— Ты многое себе позволяешь, — его глаза сверкнули.
— И что ты сделаешь? Убьёшь меня? — с вызовом произнесла я, задрав подбородок. Внутри всё дрожало от осознания, что, возможно, я совершаю огромную ошибку, но чувство отчаяния и усталости от всей этой ситуации взяло верх.
— Убью? — он приподнял брови. — Пока не вижу причин для этого. Но, будь добра, не выводи меня.
В этот момент за дверью послышались крики, кто-то что-то уронил, и по коридору прокатился глухой грохот. Затем раздался пронзительный женский голос.
— Отпусти меня! Я хочу увидеть Рагнарда!
— Тебе нельзя, он не один, — этот голос я узнала. Грета.
— Именно поэтому и пришла. А ну, с дороги!
И в эту секунду дверь со стуком распахнулась, и на пороге появилась красивая девушка с пышными формами, выделявшимися под одеждой. Светлые волосы, уложенные в длинную косу, спадали по спине, а голубые глаза метали молнии. Её лицо было ярко-красным — то ли от злости, то ли от бега.
Её взгляд мгновенно приковался к нам. Она растерянно оглядела нас, а затем её злобные глаза остановились на мне. В её взгляде искрились негодование и ярость, плечи напряглись, и она выпрямилась, натянувшись как струна.
Рагнард нахмурился и медленно повернулся к незнакомке.
— Что ты здесь делаешь, Ида? — его голос прозвучал угрожающе спокойно, словно он был крайне недоволен тем, что его прервали.
— Это… это она? — девушка сжала губы, её пальцы судорожно сжались в кулак, и она указала на меня.
На мгновение я испытала облегчение, что Рагнард прикрывал меня своей спиной. В её взгляде было что-то дикое, как будто она готова была наброситься на меня в любую секунду.
— Простите, я не смогла её остановить, — в проёме появилась Грета, её волосы были взлохмачены, в руках она держала пустое ведро, а юбка платья была мокрой. Теперь понятно, что вызвало тот грохот.
— Почему я узнаю от служанок, что у тебя появилась невеста? Ответь! — светловолосая красавица почти визжала, и я захотела закрыть уши.
— Ида, — резко бросил Рагнард, его голос был полон недовольства. Девушка вздрогнула, и я невольно сделала то же самое. — Ты сейчас не вовремя. Выйди.
— Но ты…
— Выйди. Мы поговорим позже.
Грета, стоявшая рядом, была бледной, как мел. Ида, одарив меня злобным взглядом, оттолкнула служанку с дороги и стремительно выскочила из комнаты. Мы с Гретой встретились глазами, и меня насторожил её сочувствующий взгляд.
Как только мы остались одни, тишину комнаты нарушил тяжёлый вздох, прозвучавший как раскат грома. Я удивлённо перевела взгляд с двери на Рагнарда. Его мышцы напряглись, а на скулах заиграли желваки — признак внутренней борьбы или сдерживаемой ярости.
Было несложно догадаться, что между ним и этой девушкой что-то есть, раз моё присутствие так сильно её взбесило. Надеюсь, она не решит задушить меня во сне — ещё одной смерти я, скорее всего, не переживу.
— Эта девушка, — произнесла я, кивнув в сторону двери и внимательно следя за его реакцией. — Она тоже твоя невеста?
— Нет, — резко отрезал он. Я приподняла бровь, явно ожидая продолжения. Неужели он думает, что я в это поверю?
Рагнард заметил мой скептицизм и, неохотно, с видимым напряжением, продолжил:
— Ида бывает взбалмошной, особенно когда дело касается меня.
— Правда? — я раскрыла глаза в наигранном удивлении. — Интересно, с чего бы это?
— Я ей ничего не обещал.
— Все мужчины так говорят, — фыркнула я.
Рагнард метнул на меня тяжёлый, раздражённый взгляд, в котором ясно читалось предупреждение. Он резко наклонился к моему лицу, так близко, что я невольно дёрнулась назад, почувствовав его дыхание на коже. Его голос зазвучал угрожающе тихо, с ледяной ноткой в каждом слове:
— Не сравнивай меня с другими. Мы не можем быть вместе, это невозможно. И тебя это не касается.
Слова застряли в горле. Непривычная близость смутила меня.
— Я не… — начала было я, пытаясь собраться с мыслями. — Я не стану тебе помогать, если ты будешь продолжать так угрожающе общаться со мной!
Рагнард выпрямился, словно собираясь с силами, провёл ладонью по лицу, скрывая бурлящие внутри эмоции, и направился к столу. Его движения были размеренными, нарочито медленными. Небрежно опустившись на стул, он взял один из лежащих там листов и начал читать, не удостоив меня даже мимолётного взгляда. Словно меня здесь и не было.
Я осталась стоять на месте, чувствуя нарастающее раздражение. Быть полностью проигнорированной после всего, что произошло, казалось нелепым. Его поведение ясно давало понять, что для него я — не больше, чем предмет интерьера.
С каждой минутой молчание усиливало ощущение несправедливости. Хотелось прояснить ситуацию, понять, что происходит, но что-то внутри удерживало меня от того, чтобы заговорить первой. Может быть, это была гордость или страх снова вызвать его гнев.
Медленно пройдясь по комнате, стараясь двигаться как можно тише, я разглядывала пространство вокруг. Слабость в ногах напоминала о том,
