сорванных растений.
– Готова? – дождавшись утвердительного кивка, он открыл переход. Я первой скользнула в него и, едва развеялись золотистые искорки, охнула от нежданности. Мы переместились в ту самую пещеру, о которой я не раз с нежностью вспоминала, но сегодня она была особенно прекрасна!
Сапфировые лилии были повсюду... их свет растекался по камням искрящимся маревом и звёздной россыпью отражался на зеркальной глади озера. Хотелось подойти ближе, коснуться мерцающих лепестков...
– Как же здесь красиво, – пошептала тихо-тихо, чтобы не разрушить царящую атмосферу.
Это место и впрямь было особенным. Совершенное, до боли прекрасное. Оно проникало в душу с первого взгляда и навсегда оставалось там, согревая в момент печали и тревог. Я не раз мысленно возвращалась сюда после боевых вылазок. Зачарованные лилии и кристально чистое озеро были моим личным счастьем, сказочным уголком, где можно спрятаться от целого мира. И сейчас я пришла сюда не во сне, а на самом деле...
– Цветов стало больше – прошептала, с нежностью рассматривая искрящуюся пещеру.
Кроме лилий я заметила восхитительных светящихся рыбок и бабочек!
Последние удивили особенно, прямо сейчас передо мной кружил прекрасный мотылёк с кружевными крылышками, словно сотканными из огня и солнечного света.
В прошлый раз их здесь точно не было... Но, Пресветлая, как же это красиво!
– Знаю, – по губам Ингвард скользнула лукавая улыбка.
– Гномы? – догадалась. – Это их иллюзии?
– Частично, – уклончиво ответил любимый, и в тот же миг по пещере разлилась тихая музыка. Нежная, как весенний ветерок или перезвон хрустальных колокольчиков. Она переплеталась с сапфировым сиянием лилий и отблеском огненных крыльев, создавая абсолютно неповторимую атмосферу.
На душе стало легко и светло...
– Маркус! – прошептала, узнав мелодию. – Это...
– Да, я попросил помочь, – рассмеялся Ингвард, – не представляешь, как он радовался, когда понял, что может создавать музыку, будучи в человеческом обличье.
Я невольно зажмурилась, наслаждаясь окружающей красотой и чарующей мелодией. Малыш вложил в неё всю душу и от этого сюрприз стал в сотни раз ценнее.
– Потрясающе, – глаза защипало от слёз. Слишком нежно и трогательно...
– Лес, – на талию скользнули сильные ладони и через миг я оказалась прижата к горячему мужскому телу, – ты...
– Всё хорошо, – прошептала, развернувшись в кольце его рук, – мне безумно нравится.
– Тогда почему плачешь?
– От радости, – улыбнулась, пристав на цыпочки. – До сих пор не верится, что всё закончилось...
– Нет, сокровище моё, для нас всё только начинается – прошептал Ингвард, нежно целуя меня в губы.
О, да! И похоже, начинается самое сладкое и приятное...
Лёгкие, дразнящие касания, прерывистое дыхание – одно на двоих, и стук сердец, бьющихся в унисон. Я растворялась в ласках любимого, забыв обо всём на свете.
Скользила ладошками по крепким плечам, зарывалась пальцами в его волосы, перебирая короткие пряди... Жадно ловила поцелуи, наслаждаясь каждым касанием губ и мечтая, чтобы этот миг длился вечно.
Проклятие окончательно побеждено, теперь можно не бояться собственных чувств и не сдерживать себя. Мы вместе, вопреки всем преградам и козням!
– Люблю тебя, Лесли, – тихий шёпот бархатом скользнул по коже, вызвав волну сладких мурашек. Зажмурившись от удовольствия, эхом повторила:
– И я тебя люблю... безумно..., – остаток фразы растворился в новом поцелуе. Чувственном, головокружительном, но безгранично нежном.
Я потеряла счёт времени, с головой погружаясь в омут сапфировых глаз, сдаваясь в плен жарких объятий и прикосновений. Лишь на миг выныривая, чтобы набрать воздуха и вновь окунуться в вереницу бесконечных ласк.
Люблю... люблю... люблю...
Не знаю сколько раз прозвучали признания, но мне хотелось слушать и повторять их вечно.
Сбивчивый шёпот и хрустальная музыка, всполохи зачарованных лилий и кавалькада мотыльков, пляшущих вокруг нас... Всё это будет трепетно храниться в памяти, сердце и душе, как самое сокровенное и дорогое. И когда прозвучало заветное: «ты выйдешь за меня?», не задумываясь ответила «да!».
Татуировка пары вспыхнула, перекрывая отблески священных лилий, и нас с Ингвардом поглотило ослепительное сияние. Иллавэрра услышала наши клятвы, навеки переплетая судьбы своей магией.
Щелчок обручального браслета прозвучал как грохот салюта. Дыхание перехватило от избытка эмоций и закружилась голова. Казалось, от счастья упаду в обморок, но на талии сомкнулись сильные руки, поддерживая и бережно прижимая к широкой мужской груди.
– Поверить не могу, – только и удалось прошептать. Голос звучал тихо и слабо, а сердце до сих пор стучало словно сумасшедшее. Сюрприз удался на славу, такое предложение точно не забудется никогда!
– Значит будем повторять, пока окончательно не поверишь, – мурлыкнул Ингвард, вновь целуя меня. Но в этот момент тишину пещеры разорвало звонкое и бодрое урчание.
Любовь – это прекрасно, но мой желудок «кокетливо» напомнил о корзиночке со вкусностями, которая до сих пор сиротливо ютилась у наших ног.
– Ой..., – фыркнула, и заливисто рассмеялась.
– Ой, – весело повторил Ингвард, – кажется, нам придётся устроить небольшой перерыв...
– Не возражаю, – прошептала, уткнувшись носом в его шею, и с наслаждением вдохнув такой родной и пленительный аромат.
Настроение витало где-то в облаках и совершенно не собиралось спускаться на землю. Да и к чему спешить, если можно растянуть удовольствие на часы, на дни, на... вечность?
ГЛАВА 68: Звёзды и вечность
Через два дня, алхимическая лаборатория (Лесли)
Оставшиеся дни практики прошли как в тумане. Романтика и девичьи мечты вступили в бой с суровой штабной реальностью, и после сказочно красивого предложения пришлось вновь окунуться в работу.
Мы носились по штабу как гномы во время финансового годового отчёта. С крупными неприятностями расправились, но мелких поручений было столько, что голова шла кругом.
Подготовка к празднику совпала с сезонным сбором целебных трав и финалом гномьих отборов, а выселить Трорина из Тинтары до окончания шоу не смог даже дядя. Маэстро уцепился за местные склепы как репей за панталоны и соглашался на любые условия, лишь бы ему позволили закончить начатое.
Гном выпускал эфир за эфиром, бил рекорды и рыдал, отстёгивая Ловцам проценты. Последние уже смирились с присутствием детей гор и теперь с любопытством
