Увы, решать проще, чем осуществлять. Пьяные наги ускользали от поисков не хуже своего господина. Вот и сейчас! Шерр только что слышал, как они распевали песни, но музыка оборвалась и никакой шум не указывал, куда они могли податься.
– И глупая! – в сердцах бросил толстяк. – Умная разве бы пошла за этакую катастрофу?
Шерр напрягся и неодобрительно посмотрел через плечо в сторону говоривших.
Нет, Дейна, конечно, бывает наивной прелестью, но наагалея она выбрала в мужья, прекрасно понимая, что он из себя представляет.
Сложив руки на груди, Шерр мстительно решил, что пьяниц отлавливать не будет. Теперь он наконец понимает, чего сами Фасаш ищут без энтузиазма. Да эти сплетники не представляют, какова Дейна, а уже хают!
– Она ещё хлеще вашей катастрофы будет, – обиженно пробормотал Шерр и, посмотрев в косые глаза Госпожи, неожиданно лукаво подмигнул и предложил: – А давай-ка мы их припугнём?
Прищурившись, Вааш смотрел на палку, прикрученную к шпилю храма Безымянного бога.
– Дел, не твоё? – беззлобно подшутил наагалей.
Наагариш стоял рядом и вполне благосклонно созерцал трепещущееся на ветру полотнище.
– Моё на месте.
– Ты нарочно что ли, проверил? – поразился друг.
– Амарлише любопытно стало. Да и такие паруса я не ношу.
Над изогнутой крышей гордо реяло полотно длинной нижней юбки. Вероятнее всего женской.
Прохожие изумлённо замирали, таращась на неё, и, сбиваясь в кучки, взволнованно начинали обсуждать увиденное.
– Чьё художество? – Вааш вновь скосился на друга. – Варлийцы с посольством прибыли?
– Часовые говорят, что видели на крыше ночью силуэт скальной кошки и фигуру двуногого с кудрявой башкой.
– Шерр? – наагалей почти не удивился. – Вот с кем пить надо.
Рисовал Шерр куда лучше княжича. Оба лица, намалёванные на белой ткани чёрной тушью, были весьма узнаваемы. Ссадаши бы, наверное, опознали и в более карикатурном виде. Увенчанная венком с клубами каких-то непонятных цветов голова слегка клонилась влево, а лицо было разделено трещиной на две части. Одна часть была спокойна и равнодушна, как высеченная в камне посмертная маска, а вторая щерилась злобной полу-улыбкой и коварным прищуром. Женская голова рядом топорщилась шапкой из кудрей, и лицо её также было разделено на две части. Левая половина получилась спокойной и умиротворённой, можно было даже сказать, что в её чертах сквозило добродушие. А вот правая была лукава и насмешлива.
– …а что если они из одной кожи сделаны[2]? – донеслось до чуткого слуха Вааша и Дела.
– Плешь тебе на весь хвост! – сползшиеся вместе наги возмущённо подались прочь от говорившего.
– А чё плешь-то? Стали бы эти пьяни рисовать такое? Известно же, что о чём думает трезвый, то творит пьяный.
– Шшель, когда тестю своему под окнами пошлые серенады пел, тоже думал… о том самом? – один наг многозначительно поиграл бровями, и его собеседники хохотом взорвались.
– Этот паскудник по пьяни унизить папашу захотел, а протрезвев струхнул и наплёл про глубокое почтение. Рсеш всё равно ему хвост начистил.
Дел многозначительно посмотрел на Вааша.
Шайлешдар бурлил и кипел слухами. Народ сперва поверить не мог, что Дух рода Фасаш, Уста наагашейдисы, Ядовитый Цветок, Бледная Смерть, Похабник всея нагов – и ещё куча подобных же определений – женился. Не решил, не захотел, не объявил о свадьбе, что бывало уже не единожды, а женился. Но Фасаш упорствовали и даже назначили дату представления новой дочери рода семье. И разослали приглашения.
Собственно, это и убедило сомневающихся.
Дату-то поставили всего через неделю после приезда супруги наагалея. За это время многие гости до столицы добраться не успеют, а это красноречивее любых доказательств говорило, что всё серьёзно и семья Фасаш нарочно торопится, чтобы собралось как можно меньше народа. У наагалея слишком много знакомых, которые только и мечтают, чтобы отыграться за все его каверзы. И они наверняка возжелают выступить родственниками невесты. В пользу этой версии говорило и то, что род Фасаш собирал всех своих родичей. За некоторыми отправляли драконов и даже уговорили главного мага наагашейда открыть портальные врата, что было уж совсем невообразимо! Наагашейд прислал господину Видашу письмо с протестом, требуя, чтобы дату перенесли. Не все его дети успевали прибыть к торжеству. Особенно повелитель сокрушался, что родичи из южных нагов никак не успеют. Но старейшины настрочили пространное и вежливое сожаление, что изменить дату никак невозможно. В ответ владыка пообещал прислать в помощь родственникам невесты лучших воинов из личной охраны наагашейдисы. Ссадиши пришлось вмешаться и умолить госпожу, чтобы она не отдавала своих телохранителей мужу.
Главная резиденция рода походила на осаждённую крепость. Усиленный караул ползал по стенам и день, и ночь. Досмотру подвергались даже старейшины и перелезающие через ограду кошки. Любопытные ползали под стенами, надеясь увидеть загадочную супругу наагалея, появление которой наделало так много шума.
– Да, женитьба Ссадаши стала самым ярким событием этого тысячелетия, – Вааш довольно прищурился. – Даже тебя и Амарлишу так горячо не обсуждали.
Досадливо поморщившийся Дел хотел что-то ответит, но по улице вдруг прошлась волна ропота, и наги обеспокоенно вскинулись. Вдалеке над главными воротами Шайлешдара трепыхался алый с золотом флаг – сигнал, оповещавший о прибытии важных гостей.
Вааш и Дел переглянулись.
– Дейш распорядился, чтобы о прибытии семьи Дейны оповестили, – припомнил наагариш.
– Так они ж вроде ещё даже границу не пересекли, – изумился Вааш. – Вестей о том, что на территорию княжества въехали, не было.
– Не было, – напряжённо согласился Дел.
От храма Безымянного бога до главной улицы, тянущейся от ворот, было не так уж далеко. Когда Вааш и Дел добрались до неё, кортеж миновал только треть пути до дома семьи Фасаш. Вдоль улицы уже собрались любопытствующие горожане, которые с изумлением и интересом изучали представителей семьи, которая породила пару коварнейшему и хитрейшему наагалею Ссадаши.
Наибольшее внимание привлекал виконт Милаш Фанлекс, которого тут же приняли за отца супруги наагалея. Улыбающийся виконт расслабленно держался в седле, щурился и курил неизменную трубку. Рядом, сдерживая крепкой рукой нетерпеливо пританцовывающего жеребца, ехала недовольная госпожа Дония. Тёмная резкая красота женщины вызвала в толпе волну пересудов и предположений, как могла бы выглядеть жена наагалея. В отличии от расслабленного брата, Дония была сплошным напряжением и рыскала по любопытствующим непримиримо раздражённым взглядом.
Чуть позади степенно покачивался на широкой спине низковатого, но крепкого коня граф Риан. Сопровождал его помощник, высокий молодой человек, державшийся в седле по-военному прямо.
За ними следовала цепь из повозок, набитых сундуками, мешками и затянутым рогожей добром. Ну разве могли папа и дядя оставить свою кровиночку без приданного? Очень-очень хорошего приданного.
– Ссадаши будет в бешенстве, – предрёк Дел.
– Перетерпит, – пророкотал Вааш. – Тесть препоны ему изначально не ставил, так что уважит и примет.
В небе раздался пронзительный, режущих слух крик и по мостовой стремительно пронеслась крылатая тень. Вскинув головы, наги увидели взмывающего всё выше дракона, над хребтом которого безрассудно реяли отстёгнутые ремни и коса с пышным бантом на конце.
– Показушник, – презрительно процедила сквозь зубы Дония.
Словно услышав её, ящер устремился вверх почти в вертикальном положении, мощно загребая воздух крыльями. Будто стремясь оттолкнуться, он дёрнул хвостом, и в этот миг фигурка, закутанная в белое, соскользнула вниз.
Дония обморочно охнула и едва не сверзилась с седла. Побелевший граф Риан перестал дышать, а его помощник дёрнул поводья, будто хотел скакнуть вперёд и поймать слетевшего всадника. Обомлевший виконт с такой силой стянул в себя дым, что щёки впали, а глаза выпучились.
