Ронт мгновенно понял, что пересёк черту терпения наагалея. Лицо того жутко исказилось, верхняя губа приподнялась в оскале, и наг разъярённо зашипел: его ткнули в самое больное. Отбросив одеяло, Дейна как кошка напрыгнула на плечи мужа и взбешённо рыкнула:
– Вон отсюда!
Если бы Ронт думал дольше, то на приграничье не выжил бы. Так что за дверь он вымелся сразу же и за шиворот оттащил помощника. Из-за захлопнувшейся створки послышалось шипение, хруст и успокаивающий голос Дейны, бормочущей что-то по-наагатински.
Чутко прислушавшись, глава стража недовольно сплюнул и повернул к выходу. Как же бесит, что эту парочку и не прижать ничем!
Уже на улице помощник осмелился задать давно терзавший его вопрос.
– Господин, а отчего их алахридами-то кличут? Алахриды ж безмозглые. Ну… в прямом смысле.
– А эти жрут, как алахриды, – Ронт фыркнул.
– Так тебе же кусают да выплёвывают… – не понял помощник.
– Ну вот! – глава так на него посмотрел, будто это всё объясняло. – Ущерба от них больше, чем толку! Поторапливайся. Нам нужно быстрее вернуться и подготовить им достойный приём.
– Эм-м-м… – помощник смущённо кашлянул. – Госпожа Нера просила передать, что если вы осмелитесь не прийти ночевать домой третью ночь подряд, она вас выставит на улицу.
Ронт остановился, как на стену налетев, и сжал губы в мучительной борьбе. Что-то решив, он рывком подтянул к себе подчинённого и прорычал ему в лицо:
– Если облажаешься и к утру не подготовишь всё, как нужно, я тебя, идиота, освежую по лучшим тарведийским традициям!
И, отпихнув побелевшего мужчину, развернулся и зашагал в противоположную сторону.
Помощник расстроенно опустил плечи.
В такие моменты он остро сожалел, что виконта Ронта Церрый всё же уговорили перебраться вместе с семьёй с приграничья в столицу.
Дейна успокаивающе поглаживала по спине мужа, который, уткнувшись лицом ей в колени, дрожал от несдерживаемого рычания. От штанов остались лохмотья, фиолетовый хвост подрагивал в ярости рядом с разнесённым в щепки столом.
Разлуку с малолетним сыном Ссадаши переживал куда тяжелее Дейны. Инстинкты его разрывали и рисовали в голове картины одну ужаснее другой.
– Он уже довольно большой мальчик, – тянула жена.
– Ему всего пять! – не соглашался муж.
Глядя на других папаш, Ссадаши был уверен, что уж он-то будет разумным и сдержанным отцом. Они с Дейной не торопились заводить детей и ещё почти десять лет терзали семью Фасаш отсутствием наследника.
И вот когда долгожданный малыш появился на свет, внутри Ссадаши что-то сломалось и переменилось. Совсем чуть-чуть переменилось, но он разом утерял доверие ко всем. Глядя на слабо ворочающегося в одеяльце сына, Ссадаши внезапно осознал, что никто, кроме него, не сможет защитить этого ребёнка.
На чём строилась эта уверенность, он объяснить не мог и не пытался. Ни собственная семья, ни Предок Дейны – никто не казался ему достаточно надёжным, чтобы заботиться о сыне.
А тут ему выпал жребий тащиться в Дардан!
– За ним есть кому присмотреть.
– Они за собой-то присмотреть не могут! – Ссадаши разъярённо хлестнул хвостом.
Семейство Фасаш было готово следить за единственным наследником денно и нощно, но собственный наагалей был крайне низкого мнения об их охранных способностях.
– Ну ты же выбрал ему самого надёжного охранника, – Дейна нежно поцеловала мужа в ухо. Переживающий Ссадаши вызывал умиление.
Муж обеспокоенно заворочался.
– Ты же сам сказал, что лучше него никого нет.
Дейна тоже скучала по сыну, но всё же была куда более уверена в его безопасности.
– Он мне отомстит! – неожиданно выдохнул наг.
Жена удивлённо вскинула брови.
– С чего бы? Ты же тоже нянчил и воспитывал его детей.
– Вот за это и отомстит! – со странной уверенностью прорычал Ссадаши.
Дейш ещё раз осмотрел маленькую спальню, убеждаясь, что на перине никого, кроме его младшего сына нет. Хешшар спал, трогательно свернувшись в комочек, а вот место рядом с ним было пусто. Виднелась только маленькая вмятина, ещё хранившая тепло. Тихо зашипев, наагашейд развернулся и выполз из спальни, чутко раздувая ноздри.
Второго ребёнка он искал недолго. Тот стоял в проёме террасы, куда ему без сопровождения взрослых было строго запрещено выползать, и, распахнув рот, изумлённо таращился на звёздное небо. Вздрогнув, он испуганно уставился на выползающего из тьмы наагашейда. Пятилетнему нажонку он казался невероятно высоким, а ещё очень и очень чёрным и зловещим. Особенно такой, не очень довольный, с длинными распущенными волосами и в тёмном нательном халате.
– Лишерар, почему не спишь? – тихо пророкотал грозный наагашейд.
Большие тёмные глаза испуганно распахнулись. Сынишка у Ссадаши был трогательно тощим и нежным. Коротенький хвост, тоненькая шейка, очаровательное круглое личико, копна чёрных кудряшек и подрагивающие губёшки. Ну право, очаровательный светлый дух. Ещё и очень послушный мальчик.
Если только послушание не касалось запрета выползать ночью из постели и пялиться на ночное небо.
Малыш неожиданно подался вперёд и, уткнувшись личиком в мощный чёрный хвост, обхватил его ручонками. Дейш сдержанно улыбнулся. Для своего возраста Лишерар был очень сообразительным ребёнком и довольно быстро просёк, как добиться снисхождения у грозного повелителя всех нагов.
– Ну ладно, – милостиво протянул Дейш и спустил вниз длинный конец пояса. – Хватайся. Сползаем на крышу и посмотрим на звёзды оттуда.
Мальчик торопливо уцепился за пояс и неуверенно улыбнулся.
– Заодно познакомлю тебя с одним богом.
– Богом? – тёмные глаза очарованно округлились.
– Богом, – Дейш подмигнул. – Ты ему точно понравишься.
Пояснение/напоминание: Ронт когда-то проклял самого себя. Если Дейна покидает пределы императорского замка, на его руке появляется порез. И рядом с Дейной его охватывает беспричинная радость. Благодаря этому веселью он её и находит.
