Кассандра Клэр - Город праха

Джейс открыл глаза и, моргая, уставился в темноту. Голос отца растаял, как дым на ветру. Во рту чувствовался металлический вкус крови — от прикушенной губы.

Треск раздался вновь, и Джейс невольно покосился на руку — разумеется, кости были целы. Окончательно проснувшись, он сообразил, что треск — не что иное, как стук в дверь. Он посмотрел на свою мятую рубашку и скривился, осознав, что уснул прямо в одежде и наверняка до сих пор воняет псиной.

Стук повторился. Зябко ежась, Джейс прошел босиком по холодному полу и открыл дверь. На пороге, сунув руки в карманы, стоял Алек.

— Извини, что бужу среди ночи, — смущенно пробормотал он. — Мама просила привести тебя в библиотеку.

— Который час?

— Пять утра.

— А ты сам-то что не спишь?

— Я не ложился, — сказал Алек, и, судя по темным кругам под глазами, это так и было.

Джейс пригладил взъерошенные волосы:

— Ладно, только рубашку сменю.

Он порылся в шкафу и вытащил аккуратно сложенную синюю футболку с длинными рукавами. Грязную рубашку пришлось снимать очень осторожно — в некоторых местах она присохла к ободранной коже.

— Что с тобой случилось? — спросил Алек, отводя взгляд.

— Вышла размолвка со стаей оборотней, — сказал Джейс, натянул футболку и вышел из комнаты.

Следуя по коридору за Алеком, он заметил у брата над воротником какое-то пятно:

— У тебя что-то на шее…

Ладонь Алека метнулась к горлу.

— Что?

— Как будто след от укуса. Почему, говоришь, ты не ложился?

— Просто так. — Алек ускорил шаг. — Вышел в парк прогуляться. Голову остудить…

— И нарвался на вампира?

— Что?! Нет, конечно! Я упал.

— Упал на шею? — недоверчиво спросил Джейс и прикусил язык. По лицу Алека было ясно, что эту тему лучше замять. — А чего тебе вдруг понадобилось остудить голову?

— Мама объяснила, почему так на тебя разозлилась. Рассказала про Ходжа. Кстати, ты от меня все скрыл…

— Извини. — Теперь пришла очередь Джейса краснеть. — Язык не поворачивался рассказать.

— Очень плохо, — укоризненно произнес Алек. — Очень плохо, что ты не говорил нам всей правды. Особенно о Валентине.

Джейс резко остановился:

— Ты считаешь, что я вам врал? Думаешь, я с самого начала знал, что Валентин мой отец?

— Нет, конечно! — воскликнул Алек в изумлении то ли от вопроса, то ли от того, каким тоном он был задан. — Да плевать мне, кто твой отец. Все равно ты — это ты.

— Я — это я. Вопрос в том: кто я? — холодно отчеканил Джейс, сам того не желая.

— Просто в последнее время ты стал очень несдержан, — примирительным тоном сказал Алек. — В любой момент готов вспылить. Сначала думай, а потом говори — вот и все. Мы тебе не враги, Джейс.

— Спасибо за совет. Кстати, до библиотеки я вполне способен дойти самостоятельно. — Джейс быстро зашагал по коридору, оставив Алека в недоумении смотреть вслед.

Джейс терпеть не мог, когда за него волнуются. От этого немедленно появлялись мысли, что и правда есть причина волноваться.

Дверь в библиотеку была приоткрыта, и, не утруждая себя стуком, Джейс вошел. Он всегда любил библиотеку больше прочих уголков Института. В окружении старого дерева и меди его ожидали старые друзья: любимые книги в кожаных и бархатных переплетах. Осенью и зимой в огромном камине горел жаркий огонь. Но сейчас в лицо Джейсу ударил холодный воздух. За каминной решеткой виднелась лишь куча пепла, скудный свет лился из узких окон под самым сводом крыши.

Сам того не желая, Джейс подумал о Ходже — будь здесь учитель, огонь в камине никогда бы не угас и газ в лампах ярко горел бы, проливая золотистый свет на паркетный пол. Ходж сидел бы в кресле у огня с ручным вороном на плече и с книгой на коленях…

Однако в кресле Ходжа и в самом деле кто-то сидел. Навстречу Джейсу, словно змея из кувшина, быстро поднялась тощая серая фигура — женщина в длинном старомодном плаще почти до пола. Из-под плаща виднелся приталенный грифельно-серый костюм с воротником-стойкой, врезавшимся в шею. Бесцветные волосы были туго стянуты назад и закреплены гребнями. Холодно улыбаясь, женщина смерила Джейса серыми пронзительными глазами. Он почти физически ощущал прикосновение ее взгляда, как поток ледяной воды, пока незнакомка изучала его заляпанные грязью джинсы, синяки и ссадины. Наконец она уставилась на него в упор, и в глубине холодных бусинок на мгновение что-то вспыхнуло, как отблеск пламени в толще льда.

— Ты и есть тот самый мальчик?

Ответить Джейс не успел, потому что за его спиной раздался голос Маризы:

— Да, Инквизитор, это Джонатан Моргенштерн.

Джейс сперва удивился, что не услышал, как она вошла вслед за ним, потом заметил, что вместо туфель на каблуках Мариза надела мягкие тапочки, а вместо костюма — домашний халат из расписного шелка. Губы у нее были поджаты.

Инквизитор подплыла к Джейсу, будто волна серого дыма, и протянула к его лицу тощую длиннопалую руку, похожую на белого паука.

— Смотри сюда, мальчик, — сказала она, с неожиданной силой вцепившись в его подбородок и развернув его лицо к себе. — Будешь называть меня Инквизитором и никак иначе. Ты понял?

От ее глаз во все стороны разбегались тонкие лучики морщин, две глубокие складки шли от углов рта к подбородку. Инквизитор до сих пор представлялась Джейсу почти мистическим существом. То есть он знал, что она существует, но все ее действия Конклав держал в строжайшем секрете. Инквизитор представлялась кем-то вроде Безмолвных братьев — отстраненной фигурой, хранящей скрытую силу и скрытые тайны. Джейс никак не ожидал увидеть кого-то столь напористого и враждебного. От взгляда этой женщины не спасала привычная броня — самоуверенность и насмешливая ухмылка.

— Между прочим, у меня имя есть, — сказал он. — Меня зовут Джейс Вэйланд.

— У тебя нет никаких прав на это имя, — заявила Инквизитор. — Твоя фамилия — Моргенштерн. А назваться Вэйландом ты пытаешься, потому что ты лжец. Такой же, как Валентин.

— А я-то тешил себя мыслью, что лжец я совершенно уникальный, — огрызнулся Джейс.

— Все ясно. — Бледные губы Инквизитора скривились в недоброй улыбке. — Непокорный, как и отец. Как и ангел Люцифер, чье имя носит весь ваш род. — Пальцы Инквизитора неожиданно больно сжали его подбородок, так что ногти впились под кожу. От ее дыхания несло чем-то кислым. — За непокорность этот ангел был низвергнут с небес в бездну ада. Посмеешь не подчиниться моей воле, и я заставлю тебя ему позавидовать.

Она выпустила Джейса и отступила. По расцарапанному подбородку юноши бежала тонкая горячая струйка, но Джейс не стал вытирать кровь. Руки дрожали от ярости.