Не дождется! Но, черт возьми, как же тяжела эта битва!
Уверена, он наблюдает за моей реакцией, словно охотник за жертвой. Я не вижу, но знаю, что колдун ловит каждый мой учащенный вздох и радуется (или злорадствует!), видя мою борьбу с собой. О да, это чертово доставшееся мне тело совсем не против, чтобы руки Владеющего двинулись дальше, унимая тот пожар, что разгорается внутри.
Пальцы и ладони продолжают танцевать, выписывая все более сложные пируэты, а я горю в этом аду вожделения, в которое меня целенаправленно опускают.
Сжимаю бедра, пытаясь хоть как-то унять эту муку. Чувствую, как Игнис снова склоняется надо мной, ощущаю где-то в районе лопаток его горячее дыхание. Губы моего мучителя почти касаются кожи, я невольно представляю его глаза с искрами пламени, и все таки срываюсь на стон, когда пальцы, преодолев уже совсем слабое сопротивление, слегка раздвигают мои бедра и оглаживают с нажимом внутреннюю поверхность, немного не доходя до самого сокровенного, и одновременно его дыхание легким ветерком проходится по позвоночнику.
— Попроси! — шепчет мне этот искуситель.
Черта с два! Даже мой затуманенный мозг помнит, что мной играют.
— Не-ет, никогда, — то ли рычу, то ли плачу в ответ, чувствуя дикую смесь из обиды и досады, что сейчас всё это прервется. Ожидаю вспышки злости, или уже привычных колкостей, но неожиданно, меня сгребают в объятия, ложась рядом и прижимая к груди спиною. Я остро чувствую соприкосновение обнаженной кожи с тканью одежды, вдыхаю его запах, буквально кружащий голову. Меня слегка прикусывают за ухо и я всхлипываю.
— Дурочка упрямая, пламя сжигает, уж мне ли не знать. Его надо гасить, — снова нашептывают мне, пусть и смысл странной фразы до меня не совсем понятен.
И тут же его правая ладонь накрывает мою грудь, а левая проникает между ног, мгновенно находя нужную точку, заставляя меня выгнуться дугой и в несколько движений доводя до яркой вспышки. Меня колотит и из глаз льются слезы, от противоречивых чувств: облегчения, удовольствия и злости на себя и этого мужчину. Хочется накричать, даже ударить, или спрятать голову в подушку, лишь бы не видеть самодовольного лица этого бесова повелителя Огня. Ведь наверняка же доволен собой! Закрываю глаза сжимая плотно губы, чтобы не разрыдаться в голос.
— Тсс, тише, тише, — теплое одеяло укутывает мое тело и меня укладывают на подушку, — Спи, завтра ранний подъем.
И я действительно начинаю проваливаться в дрему, хотя была уверена, что не усну вовсе. Но тихий голос звучит как приказ. И почему-то ему хочется подчиниться. Лишь краем сознания все ещё слышу, как мой персональный кошмар плещется в ванне и через какое-то время ложится рядом, без спроса притягивая меня к себе. И я не возражаю — ведь вроде как сплю и значит ничего не чувствую? Правда? И отчего-то становится спокойно, словно я снова в детстве, когда Васька защищал меня от всего на свете.
А вот сейчас, утром, во мне проснулся запоздалый стыд и злость на себя…
Официально заявляю, Искрова, ты мазохистка! А кто ещё-то? Притом непоследовательная, от слова никак! Нет чтоб рассудить здраво, решив, что классно провела вечер, получила удовольствие и прекрасно выспалась под теплым боком красивого и явно опытного мужика — неудовлетворенного, между прочим, мужика — так тебе все неймется!
Вот что ты страдаешь, словно девственница? Лучше вставай и кинь что-нибудь в несчастный желудок — пользы больше. Ведь толку-то ноль от твоих метаний! Ещё бы покраснела и закрыла голову одеялом…
Блин, кажется именно это я и делаю, потому что за всеми этими внутренними диалогами, не заметила, как рядом началось движение и сейчас на меня смотрели темные, почти черные глаза.
Нет, вот как ему удается так классно выглядеть с утра? Я вот даже боюсь себе представить, что он там видит пред собою, с учетом, что уснула я с не просушенными волосами. В той моей жизни, мой русый хвостик превратился бы в мочалку. Ага, а тут лишь разница, что цвет пепельный, да куцый хвост превратился в полноценную гриву. Хотя, собственно, что это ты встревожилась? Тебе не все ли равно, что о тебе думает этот наглый рабовладелец? А?
И нет, отвечать я себе не стала, потому что вряд ли честный ответ придется самой по душе.
Пару секунд мы смотрим друг на друга, словно пытаемся найти что-то новое в увиденном. Но стоило разорвать этот контакт, как господин Владеющий поднялся с постели одним тягучим движением. Совершенно обнаженный и явно не стесняющийся ни отсутствия какой-либо одежды, ни утренней эрекции… Черт, черт, я не смотрю! Не смотрю, я сказала!
Он медленно подходит к двери и открыв ее, быстро нагибается, стоя в пол-оборота ко мне, поднимает с пола и вносит корзину с вещами, своими и моими, которые, вероятно, еще вчера выставил для служанки, чтобы их привели в порядок. А я буквально заставляю себя отвести глаза, которые так и залипают на этом совершенстве. Нет, может кому и нравятся мускулистые качки, но я не отношу себя к их ценителям. Тут же был высокий, смуглый, тренированный зверь, с водопадом темных волос, распущенных из привычного хвоста, поджарый, хищный, состоящий из одних мышц и ловкости — уж в последнем я убедилась вчера во время поединка. А ещё расписанный черными рунами и какими-то знаками, и картинками с изображениями переплетенных змей на руках и торсе. И шрамы, много старых шрамов…
Господи, да на Земле о таком ты, Машенька, могла только помечтать, читая эротические книжки и поскуливая от досады на реальность. А сейчас гордо воротишь нос! Ну да, и ведь и дальше будешь, потому что мы, конечно, голодные и мужским вниманием не избалованные, но все ещё помнящие, что в клетке счастья не бывает, даже если и петь заставят… А ещё ведь хочется быть любимой. Знаю, что так думать глупо и приторно, до сладкой слюны во рту. Что жизнь обязательно разбивает все девчачьи мечты в хлам, превращая прекрасных принцев в редких козлов, впрочем, и с принцессами происходят превращения из красавиц в ещё тех жаб, а не как у Ивана Царевича случилось… Вот только иррационально хочется, чтобы хоть раз произошло в моей судьбе, как в сказке, — не, ни как сейчас с этим попаданием в самое пекло чужого мира — а так, чтоб почувствовать эту химию, притом взаимно. И пускай больно будет потом, когда-нибудь… Ведь по другому же не бывает, наверное.
— Маршалла, поднимайся и поешь, — голос Владеющего вывел меня из абсолютно ненужных мыслей. Хотелось залепить себе хорошую затрещину, чтобы не впадала в прострацию, когда судьба и жизнь висят где-то в воздухе.
Расклеилась совсем! Дура… Один маленький оргазм и мозги набекрень?
Едкие ругательства помогли. Игнис оказывается уже успел полностью одеться и смотрел на меня ожидающе. Он указал на стол, где вчера был оставлен поднос с моим ужином. Над тарелками плясало странное марево, словно они были накрыты неким куполом.
— Можешь съесть вчерашний ужин, я его накрыл стазисом, так что он свежий. Но если хочешь, пошлю на кухню, тогда придется ждать. Выбирай, — он взял в руки ножны и накинул свой неизменный плащ, делая шаг к двери.
— А ты? — слова слетели с губ, прежде чем я подумала. Он остановился и повернулся, ожидая продолжения. Я же отчего-то смутилась, но поджав на миг губы, взяла себя в руки и сделала неопределенный жест рукой, — Завтрак. Ты ведь не ел.
Игнис удивленно приподнял бровь и оказался вмиг рядом, его пальцы легли на мой подбородок, а я выпрямилась резко пытаясь ладонью ударить по его руке, моментально ощетиниваясь, словно он на меня напал.
— Ну, хвала Творцу, — ухмыльнулся он саркастически, а в его глазах вновь пылало пламя, — А то уж я подумал, что в тебе есть что-то человеческое! Ан нет, — покачал он головой, — Все та же ведьма! — меня отпустили и резко направились к выходу, бросая на ходу. — Завтрак пришлют. У тебя полчаса.
Дверь хлопнула, а я так и осталась сидеть натягивая на плечи одеяло.
Я слышала, как постоялый двор просыпается, словно выход Владеющего стал неким спусковым крючком. Вздохнула, откидывая любые мысли прочь, заставляя сосредоточиться лишь на сиюминутных потребностях и проблемах. Все правильно, так проще.
