— Это что получается? Раз в триста лет каждый сид, возникни у него такое желание, может прийти на Землю и надругаться над любым подвернувшимся ему под руку человеком? — Я буквально задыхалась от возмущения.
— Нет, не над любим. Чары отмечают только того смертного, кто может быть взят в качестве оплаты за свободу и безопасность всех остальных.
— И я? Я тоже была отмечена Чарами?
— Да. Ты и есть «священная жертва».
— Отчего же тогда ты уступил меня Аспидам? Получается, ты имел на меня такие же права, как и они, если не больше, учитывая что познакомились мы с тобой на несколько часов раньше.
— Не совсем так. Будучи Безымянным изгнанником, проклятым и сеющим скверну, рядом с не запятнавшими себя Высшими я не имею никаких прав. Впрочем, мне давно уже плевать, что об этом думают высокомерные задницы дворцовых прислужников. Я не собирался отступать. Но в тебе было столько жизни, столько радости и света. Со мной ты не дожила бы до утра. Эфаир же всегда отличался неуместной гуманностью. С ним ты прожила бы на день или два больше. Впрочем, это была бы не жизнь, а агония.
Я смотрела на Безымянного округлившимися глазами, ловя себя на мысли, что начинаю понимать его извращенную логику. Не день и не два меня корежило и сводило с ума желание, удовлетворить которое могли только ласки прекрасных и недоступных Высших. Это действительно была агония, сравнимая с самой лютой физической болью, но в тоже время не имеющая с ней ничего общего.
— Так ты собирался меня убить не для того, чтобы получить удовольствие, или же соблюсти вашу дурацкую традицию, а из милосердия?
Вместо ответа мужчина взял меня за руку и, развернув её ладонью вверх, разжал согнутые пальцы, оставляя обжигающий поцелуй в самом центре. Тут же, откликаясь на прикосновение его губ, в ладони запульсировало знакомое покалывание. Зерно силы — вспомнила я слова капитана Аспидов, странный подарок от Безымянного.
— Я подарил тебе «зернышко», частичку своей изначальной магии. Если бы каким-то чудом ты смогла пережить ночь и разум твой оказался бы достаточно силен, оно бы поддерживало тебя. В противном случае, стало бы маяком, и я бы пришел, дабы навсегда избавить тебя от страданий.
Высвободив руку, я обхватила себя за плечи. Адреналиновый жар сменили озноб и тошнота. Перед глазами снова встали серый сумрак и две фигуры, обратившиеся в пепел.
— Ладно, со мной все более менее ясно, — сказала я, хотя чувствовала, что за скобки рассказа опущено множество важных деталей.
Сейчас меня волновало совсем другое. Как пережить смерть двух сошедших с ума мальчишек и что делать, если ко мне пожалует полиция?
— Никак не могу понять, зачем ты убил парней? Ты же такой сильный! Они бы отстали от меня, стоило тебе только хорошенько их припугнуть.
— Увы, нет. Все не так просто, моя добрая наивная девочка. Я должен был стереть их в порошок уже только оттого, что они посмели отнестись к тебе неуважительно. За прямое же нападение, смерть — всё, что они заслужили. Вот только в том, что похоть затмила их разум, на самом деле, мало их вины. Дело в том, что ты, Юля, стала источать флёр не хуже любого древнего сида.
Я вскочила с дивана, но пережитый стресс окончательно одолел измученное тело. Ноги мои подогнулись и я бы кулем свалилась на пол, если бы сид не подхватил меня, крепко прижав к себе. Я приникла лицом к его груди, слыша ровный стук сильного сердца и вдыхая умиротворяющий аромат лиственного леса и моря.
— С ними случилось то же самое, что и со мной? — Я не поднимала головы, замирая про себя от ужаса и вины.
— Да. Но у них не оказалось твоей сопротивляемости. Флёр Высших подобен сладкому яду. Вот только противоядия от него нет.
— Значит я их отравила, а затем убила. С той лишь разницей, что сделала это не сама, а твоими руками.
Внезапная догадка осенила меня и, вырвавшись из мужских объятий, я отошла в другой конец кухни, к окну. Прислонившись бедром к широкому подоконнику, спросила.
— Когда ты почувствовал мой флёр?
— Я не уверен…
— Когда? — перебила я Безымянного.
— Вчера ночью.
Высший смотрел на меня взглядом кристально честного человека, с глубоким осознанием собственной правоты и безгрешности.
— Твой флёр нестабилен и словно мерцает. Было непонятно, проявляется ли он от контакта с сидами, или же просто только начинает входить в силу.
— Все равно, ты обязан был предупредить меня! — Я почти кричала.
Феец лишь выгнул угольно черную бровь, явственно давая понять, что у него совсем иные представления о своих обязанностях.
— Единственное, что меня заботит — это твоя безопасность. Очевидно, что жить как раньше ты не сможешь. Или же ты всерьез собираешься провести всю свою оставшуюся жизнь — а она, я подозреваю, теперь может оказаться очень долгой — не выходя из квартиры?
Мужчина медленно приближался ко мне, не скрывая злости в потемневших до багряного цвета радужках.
— Умбрия — ревнивая садистка. Она найдет способ докопаться до истины и узнать, кто же так околдовал её могущественных, но таких поломанных Аспидов. Двое даже посмели сбежать к тебе на помощь, нарушив строжайший запрет своей мстительной и невиданно жестокой, даже по фейским меркам, королевы. Мастер Боли, Пьющий Бессмертие и Рыцарь Забвения. — Высший подошел вплотную, резко усадил меня на подоконник и, вклинившись между коленей, склонился надо мной. — Интересная компания для одной маленькой смертной, избранной стать их жертвой. Вот только жертвы не получилось. Твоя пробуждающаяся магия спасла тебя, выкупила у Чар священной жатвы. Но кто-то все-равно должен был погибнуть, и я сделал так, чтобы это была не ты.
Пытая пронзительным взглядом, он зарылся пальцами в мои растрепанные волосы и, сжав их в кулак на затылке, осторожно потянул вниз. Я невольно прогнулась, подставляя оголенную шею жаркому мужскому рту.
— Твой запах, — хрипло прошептал сид, делая глубокий вдох, словно задыхаясь. — Я никак не могу им надышаться. То ты пахнешь как самое изысканное и запретное удовольствие. То как что-то родное, потерянное…
Он прикусил нежную кожу, тут же погладив языком, и снова прикусил. Я безвольно застонала, прикрыв в изнеможении отяжелевшие веки.
— Перестань. Пожалуйста. — Мой голос стал таким жалобным и хриплым, что в первое мгновение я его даже не узнала.
Градус взлетел до небес, по мощному напряженному телу сида прошла чувственная дрожь. Нас стремительно захватывал водоворот порабощающей страсти.
VI глава: Дядюшка Мунк
От входной двери раздался звонок. Он выдернул меня из любовного угара словно «дед репку». Я забарахталась в напряженных руках Безымянного, уклоняясь от выпивающих душу ласк. Должно быть, я совсем сбрендила, раз решила позволить себя трахнуть прямо на подоконнике.
— Не вздумай открывать, — наконец прекратив свои поползновения и отступив на шаг, приглушенно скомандовал сид.
Выглядел он шалым. Челюсть напряжена, широкая грудь часто вздымается. Кулаки сжаты до белеющих костяшек. Все сигнализировало о том, что он на грани и прикладывает колоссальные усилия дабы сдержаться.
— А вдруг это полиция? — Меня мучил навязчивый страх быть пойманной.
— Через пол часа после нападения, при отсутствии мотива, тел и свидетелей?
— Надеюсь, ты прав.
Я перевела дыхание и на цыпочках подошла к двери, осторожно подглядывая в глазок. Через секунду опасения окончательно развеялись. Оказалось, газовщики местной коммунальной компании совершали очередную проверку оборудования. Не желая стать причиной ещё чьей-то смерти, я предпочла сделать вид, что никого нет дома.
— Может, ты проголодался? — безо всякого скрытого смысла, постояв немного в полной тишине, совершенно искренне поинтересовалась у Высшего.
В ответ он обжег таким взглядом, что я покраснела.
— Не нужно так на меня смотреть! Думаю, самое разумное сейчас — отвлечься, заняться простыми вещами, например, пообедать, а после мы решим, что делать дальше.
