Глядя ему вслед, Кристина поняла, что извинений за гуся не будет. Вряд ли ректор вообще помнит о такой мелочи, как слегка уязвленное чувство собственного достоинства какой-то Кристины. Кроме того, девушка просто физически ощущала – после беседы с Костей настроение Дориана стало еще хуже.
– Соберите всех наших в библиотеку через пять минут, – в подтверждение ее ощущений отдал приказ ректор. Почти таким же тоном, каким только что разговаривал с провинившимся студентом.
Марина и Светочка примчались почти сразу, и Дориан несколько минут нервно шагал туда-сюда, пока не явился Андрей.
– Дамы и господа. У меня неприятная новость! – ректор обвел присутствующих невообразимым взглядом разнотонных глаз. В ярком освещении библиотеки светло-карий казался янтарным, и сердце Кристины гулко стукнуло в груди, отказываясь подчиняться трезвому разуму хозяйки.
Какой цвет настоящий? И… не последствие ли это неожиданное разноцветье какой-то редкой болезни? Мысль о том, что сейчас Дориан объявит о своей отставке в связи со здоровьем и близкой кончиной, оказалась неожиданно горькой.
– Кто-то рылся в моих документах, – объявил он после внушительной паузы. Кристина удивленно заморгала, с трудом воспринимая услышанное.
– Вначале я ничего не заметил, но этот некто, пробравшийся в запертый кабинет, допустил одну ошибку. Какую – не буду упоминать. Приблизительно это произошло вчера, пока мы проводили ритуал. В совокупности с недавней пропажей мне все ясно. Кто-то собирается вредить нашему учебному заведению. Мне тяжело это говорить, но будьте бдительны. Присматривайтесь к непосвященным коллегам и к студентам.
«Новый рекорд бреда установлен!» – думала Кристина позднее, сидя в столовой и помешивая остатки салата на тарелке.
Медсестра тетя Люся, ничего не подозревавшая о возмутительном происшествии в тайном кругу посвященных, рассказывала соседкам о грядущем сезоне обострений ОРВИ, сетуя на недостаточность средств, выделенных на борьбу с инфекциями.
Соседки вежливо делали вид, что слушают. На самом деле Кристина витала в облаках, пытаясь осмыслить события дня. Марина же, напротив, не находила себе места, весь вечер была как на иголках и явно хотела обсудить с приятельницей сегодняшнее собрание. Но Кристина всячески избегала этого разговора: ей было абсолютно наплевать, кому и зачем понадобилось что-то из ректорских бумажек.
Другое дело – внезапно поменявшие цвет глаза Дориана Александровича. Или загадочное исчезновение гуся за стеной его кабинета. Ректор как-то странно его проигнорировал, хотя сам факт существования птицы признать все же пришлось. Но тогда почему в прошлый раз он так старался убедить Кристину, что здесь нет и быть не может никаких гусей?
– Ты после ужина не сильно занята? – выдернул из раздумий голос Марины.
– Ну… – и когда только из почти подруги она успела превратиться в досадную помеху? Кристина вдруг осознала, что даже со студентами у нее намного больше общих интересов, чем с соседкой. – Вообще-то я своим обещала кое-какие вопросы порешать. Ты же знаешь, ректору вечно не до них.
– Твоя правда, – поддержала тетя Люся, – ему вообще никогда не до них. Взять хоть общежитие. Я третьего дня заходила – как в хлеву, девочки, честное слово, как в хлеву!
И она начала жаловаться на невыносимые условия, в которых вынуждены жить ученики. Кристина с радостью поддержала разговор: на самом деле, никаких планов на вечер у нее не было, но обсуждать с занудой-Мариной вселенский заговор с целью похищения методичек не хотелось. Как она и думала, приземленные материи приятельницу интересовали гораздо меньше. Видя, что беседа затянулась, Марина допила свой компот, сухо попрощалась и удалилась.
Поболтав в свое удовольствие с милейшей медсестрой, Кристина не торопясь вышла из опустевшей к тому времени столовой. Делать было абсолютно нечего, и она решила прогуляться по саду. Тем более что погода располагала: солнце уже зашло, но еще не стемнело. Не зажглись пока что уличные фонари, и листья кленов, ярко-желтые в сизых сумерках, медленно кружились, опускаясь на дорожку. В безветренной тишине они падали со звуком, напоминавшим чьи-то мягкие шаги.
«Вот так она и приходит, осень», – подумала Кристина, очарованная красотой природы.
Но тут ее внимание привлекли голоса, доносившиеся со стороны увитой виноградом беседки. Разглядев у входа в нее знакомую фигуру, Кристина придумала, чем себя занять.
– Констатин, можно вас на два слова? – сказала она, приблизившись.
Он послушно подошел и посмотрел виновато.
– Простите нас, Кристина Евгеньевна. Ректор за все это на вас вызверился, да?
– На меня? – удивилась девушка. Дориан очевидно был зол, но никого конкретно пока не обвинял.
– Ну да. Вы же наш куратор.
– Ты прав, – сказала Кристина строго. – Я за вас отвечаю. И потому будьте любезны отчитываться передо мной за свои действия. Где вы взяли птицу? И почему так упорно осуществили задуманное прямо под носом у ректора?
– Поймали возле кухни. Никто за ним не следил, мы и подумали, что он из какой-то деревни приблудился. Ну и пока спорили, что с ним делать, пришла в голову эта идея. А Кашалотиха ребят из своей группы к ректору на ковер повела, вот мы и решили заодно их подбодрить.
– Приблудился, говоришь? То есть раньше вы его тут не видели?
Замедлив шаг, Костя подумал немного и уверенно покачал головой. Покосился на Кристину с любопытством.
– Что-то с этим гусем не так? – спросил он. – Хозяин заявился, или еще какие проблемы?
– Да нет. То есть, я не знаю, что с ним не так. Просто я уже видела его раньше, но мне никто не верил и…
Внезапно откуда-то из глубины сада донесся пронзительный визг. Переглянувшись, Кристина и ее спутник застыли на месте. Смеркалось, но фонари все не зажигали, и в сумерках сквозь заросли ничего было не разглядеть. Стояла почти абсолютная тишина – за разговором они довольно далеко отдалились от веселой компании в беседке, и кругом не было ни души.
Визг повторился. Костя бросился на звук, Кристина побежала следом. Свернув по тропинке, огибающей разросшийся непролазной стеной вишневый молодняк, Кристина едва не налетела на Гульнару. От неожиданности та взвизгнула снова, но на сей раз не так душераздирающе. Видимо, прибывшая подмога немного ее успокоила.
– Что случилось?! – воскликнул Костя, глядя на белое, как мел, лицо однокурсницы.
– Т-т-там, – стуча зубами, пролепетала та и указала трясущейся рукой в сторону.
Проследив за ее жестом, Кристина остолбенела. Из-под помятых, переломанных ветвей торчали чьи-то ноги, обутые в стоптанные ботинки. Штанина на одной из них задралась, обнажая резинку носка и полосу бледной волосатой кожи. Почему-то вид этой голой щиколотки на холодной земле тут же убедил Кристину, что перед ней труп.
Глава 3. Часть 4
– Стойте на месте, – скомандовал Костя и заглянул в заросли. – Да у него голова пробита! Какого… Что тут произошло?
Вытянув шею, Кристина попыталась разглядеть тело, но Костя загораживал обзор. Она перевела взгляд на дрожащую Гульнару. Та обняла себя за плечи и всхлипывала – еще чуть-чуть, и разревется.
– Слушай, Гуляш, это нифига не шутки! Или рассказывай, или я сечас позвоню в полицию, будешь с ними говорить. Ну?!
Угроза возымела эффект. Не обращая никакого внимания на Кристину, девушка сбивчиво затараторила, схватив Костю за рукав:
– Я тут гуляла, надо было встретиться кое с кем, смотрю, кто-то вроде по тропинке идет. Позвала – не откликается. Ну я и подошла, а тут… а тут о-о-о-он! – не выдержав, она расплакалась.
– А кто – он? – спросила Кристина.
– Не знаю, – всхлипнула Гульнара и шмыгнула носом.
Вздохнув, Костя обнял девушку, отчего плач перешел в рыдания. Кристина поняла, что именно ей, как старшей, необходимо во всем разобраться. Стараясь не показывать свой страх, она подошла к телу. Мужчина в серых брюках и неброском темном свитере лежал, уткнувшись лицом в землю. Крайне неудобная, неестественная поза говорила о том, что живым он быть не может. Слипшиеся от запекшейся крови волосы вокруг темно-красного влажного пятна и вовсе не оставляли никаких сомнений.
