ещё один, и ещё. Пока у бедного Фаульса не закончилось терпение.
— Бриджит! Что за аргумент? — требовательно вопросил он. И снова брови свои чёрные насупил, словно я — провинившаяся студентка, а он — мой преподаватель. Ах, ах, ах, какие мы строгие!
— Дарг, — коротко ответила я.
Ульс застыл, глядя перед собой. Затем моргнул. Медленно так, заторможено. Затем моргнул ещё раз и только тогда более-менее пришёл в себя. Лицо его приняло совершенно неописуемое выражение: смесь веселья, ужаса, злорадства и облегчения. И это лишь самые яркие эмоции!
— Аргумент действительно убойный, — произнёс он, позабыв о еде и вине. — Но… Бри, не слишком ли? Дарг ведь… Он не так снисходителен к обворожительным дамам, как я.
— И я отвечаю ему тем же! — радостно подтвердила я. — На любые пакости отвечаю взаимностью. А этот гад чешуйчатый…
— Попрошу не употреблять это ругательство, я тоже чешуйчатый.
— О! — Мои глаза вспыхнули от восторга. — Ульс, а я ведь не видела тебя в драконьем облике!
— И не увидишь.
— Ну почему? Ты некрасивый? Похож на рыбу? Или змея? Или ты малюсенький, как дракончик из комиксов про розовую драконицу Софи? Ты видел его, кстати? Новинка! Недавно вышел. Нарисовали наши студенты, — гордо похвасталась я.
— Я не некрасивый и похож… тьфу ты! Дракон как дракон, в общем. Давай есть, — попытался увильнуть от темы принц морской.
Но я уже умираю от любопытства и готова практически на всё, лишь бы поскорее довести дракона до трансформации.
А что для этого нужно?
Правильно — сумасшедшая степень бешенства! А уж доводить я умею. В этом я профи.
Стоит их только раззадорить, как они начинают частично покрываться чешуёй, показывают истинный цвет глаз, а значит, и магии. А если совсем взбесить, оборачиваются полностью.
Столько полезной информации! Да и просто интересно.
— Бриджит, у тебя на лице крупными буквами написано, что мне кранты. Давай вернёмся к этому вопросу, когда останемся наедине, — предложил разумный вариант его высочество.
Я прекратила фантазировать на тему трансформаций, представляя Фаульса в разных неприличных расцветках (а почему тогда он стесняется?), и вернулась к трапезе, как порядочная леди.
Только вот окружающие люди и нелюди не отличаются подобными замечательными качествами.
— Леди Ларс, — обратилась ко мне одна из мурен. На ней было ослепительно белое платье, как и у меня, поэтому девица изначально мне не нравилась. — А вы не могли бы нам рассказать о жизни в Арраторе? — начала она деликатно и благовоспитанно, чтобы закончить гадостью: — Я думала, дамы вашего возраста обычно имеют пару ребятишек и мужа, а не участвуют в отборах невест.
И так это прозвучало… наивно-наивно, искренне, мол, я вся такая прелесть какая дурочка, ничего ужасного не имела в виду.
Но… Дамы. Моего. Возраста.
Дамы!
Она бы ещё выдала: «пожилые матроны»!
То есть я выгляжу не на свои девятнадцать, а зрелой женщиной? Ах вот ты как! Мойва облезлая!
В голове пронеслось сто тысяч вариантов колкостей, одна ядовитее другой. Однако я поняла, что опущусь до её уровня, если начну огрызаться. Определённо, это меня не украсит.
Но поставить на место девицу стоит однозначно. А ещё лучше — использовать её, чтобы приструнить всех мурен сразу, обезопасить нас с Мирой и заполучить целый косяк угодливых рыбёшек.
Лучшая месть — это практическая польза от её выходки.
— Ваше высочество, — обратилась я к Фаульсу сдержанно и спокойно, как настоящий профессионал своего дела. Говорила нарочито чётко, внятно, но не громко, понимая, что сейчас к каждому моему слову прислушиваются, практически впитывают. — Как официально приглашённое лицо с уникальным даром свахи, сообщаю, что данную леди можно исключить из отбора. Она не соответствует вашим требованиям.
— Что?! — взвизгнула «леди», подскакивая и переворачивая бокал с красным вином.
Алые брызги летят на её соседку, та орёт ещё громче, вскакивает, хватает свой бокал и обливает обидчицу.
— Не соответствует, — нежным голосом подтвердила Мира негромко.
Я посмотрела на его высочество взглядом «Я же говорила!» и вернулась к еде, притом ела с наслаждением от каждого кусочка, никак не реагируя воцарившуюся за столом тишину, когда две сумасшедшие девицы пришли в себя и в ужасе замолчали.
Ужасно хотелось посчитать, сколько же продлится это невиданное явление — два десятка молодых… ну, пусть будут леди, так уж и быть, молчат. Но если бы я начала считать, то выглядела бы напряжённой, а так я с лёгкостью и воздушностью порхающей над цветочным лугом бабочки блаженствую от еды и не теряю присутствие духа.
— Согласен. Я не желаю видеть дурные манеры ни за столом, ни во дворце, — неожиданно для всех поддержал его величество Килг.
Невесты разом побледнели. Не исключено, что вспоминали о своём поведении в чертогах Жемчужного дворца, и что им было чего стыдиться.
И я не о манерах!
Стыдно должно быть за своё глупое поведение! Нормальные девушки изо всех сил скрывают дурной характер до брака, а не демонстрируют его направо и налево.
Это мне здесь всё можно, я сюда не для замужества прибыла. Ещё и фифа оказалась не такой мерзкой дамочкой, как мы думали. Не сдаст, когда вернётся. О Мире вообще молчу, надёжнее ещё поискать.
Твори и вытворяй — не хочу!
Я мило улыбнулась его величеству и посмотрела на Фаульса. Тот сидел с загадочным выражением лица. Создалось стойкое ощущение, что они с отцом общаются с помощью телепатии или просто отлично понимают друг друга, и единственное их разногласие лежит в области брачных клятв и детишек.
Килга можно понять. Он свой долг выполнил — сына «родил». Настал черёд Фаульса.
С другой стороны, его величество и сам мужчина хоть куда. Вон как нашей фифе показывал небо в алмазах! Та до сих пор сидит и стреляет в него многозначительными взглядами. И он, кажется, отвечает ей
